Когда мама умерла, мне было 25, а моей сестре — 29. Она была старше, взрослее, с характером. Всегда брала на себя всё: решения, мнения, распределения. В том числе — и то, как распоряжаться мамиными вещами.
Мы хоронили маму без ссор. Без сцен. Всё шло как будто по инерции — траур, похороны, поминки. А потом мы начали делить вещи. Точнее, не делить, а я просто смотрел, как сестра собирает сумки.
— Это мне. Это — тоже. А вот это... не знаю. Нужна тебе кофемолка?
— Нет, — отвечал я тихо. Я тогда не хотел ни спорить, ни доказывать, ни цепляться за предметы. Мне было больно. И казалось, что главное — память, а не вещи.
И только один предмет был по-настоящему важен. Мамино кольцо.
Старое, тонкое, с зелёным камнем. Не изумруд, не бриллиант, но красивое. Носилось поколениями по материнской линии. Бабушка говорила, что это «женская защита». Мама почти не снимала его — оно стало для меня частью её образа.
На девятый день я спросил:
— А кольцо где?
Сестра не сразу поняла. Потом прищурилась.
— Какое кольцо?
— Ну… то, что мама всегда носила. С зелёным камнем.
Она сделала паузу. Потом бросила:
— Оно потерялось. Наверное, в больнице. Или в морге сняли. Я не знаю.
Я замолчал. Я чувствовал: она врёт. Но ничего не сказал.
Прошло несколько месяцев. Мы перестали общаться. Сначала по-обычному: некогда, работа, жизнь. Потом — уже принципиально. В глубине души я знал: кольцо у неё. И я злился. Но тогда не было ни доказательств, ни желания копаться в грязи.
Жизнь шла. Я женился, родился сын. Сестра тоже вышла замуж, развелась, потом снова. У нас были редкие, формальные контакты: похороны, юбилеи, один Новый год.
Тема кольца не всплывала ни разу. Ни слова. Ни полуслова.
Прошло 20 лет.
Однажды вечером, листая в телефоне статьи, я попал на новость:
«Редкое советское кольцо выставлено на аукционе. Особенность — происхождение из семейного литья XIX века, ручная огранка, редкий хризопраз».
Фотография. Я узнал его мгновенно.
Это было мамино кольцо.
Я увеличил фото. Даже поцарапанная сторона на месте. Даже еле заметный изгиб на оправе. Оно. Моё сердце застучало, как в юности.
Аукцион был московский. Ювелирный. В описании значилось, что изделие поступило «от частного лица, владеющего кольцом не менее 15 лет». Цена — 680 000 рублей.
Я замер.
Потом начал копать.
Через сайт, через домен, через организаторов — вышел на администратора. Представился коллекционером. Спросил, не могут ли уточнить происхождение предмета, так как «очень интересует регион». Менеджер охотно ответил:
— Кольцо из Москвы. Его принесла женщина по фамилии, сейчас скажу… вот: С. В. Громова.
Светлана Викторовна Громова — моя сестра.
Я не звонил ей сразу. Сначала — подумал. Переспал с этим.
Потом всё-таки набрал.
— Привет.
— Ого. А ты что вспомнил? — её голос был напряжённо весёлым.
— Вопрос короткий. Почему мамино кольцо на аукционе?
Тишина. Глубокая.
— Ты откуда знаешь?
— Увидел. Угадал. Нашёл. Неважно. Просто хочу понять — зачем?
Она выдохнула. Медленно, глухо.
— Ты правда хочешь знать? Оно тебе нужно?
— Мне нужно было просто, чтобы оно осталось в семье.
— В семье? — она вдруг повысила голос. — В какой семье, Коля? В той, где ты забыл дорогу ко мне? Где ты исчез после похорон, как будто меня нет? Мне тогда нужны были деньги. Я продала его за копейки. А потом нашла. И оставила. Не для тебя. Для себя. И теперь — решила продать. Это МОЯ память.
Я молчал.
Она говорила дальше, уже тише:
— Ты думаешь, я не скучала? Не плакала? Но ты ушёл. Ты закрылся. А я осталась с тенью мамы и этим кольцом. Я пыталась забыть, но не получилось. И если я его сейчас продам — может, смогу закрыть хоть что-то в себе.
Я не стал спорить. Не стал кричать.
— Знаешь, я не хочу его покупать. И забирать не буду. Просто... Спасибо, что не выкинула. Спасибо, что сохранила.
— Хочешь, я сниму его с аукциона? — спросила она вдруг. — Отправлю тебе? Пусть будет у тебя?
Я подумал.
— Нет. Пусть будет у тебя. Просто... если когда-нибудь у тебя будет дочь — расскажи ей. Про маму. И про кольцо. Хотя бы так оно останется в нашей семье.
Прошло полгода.
Кольцо она не продала.
Выставила, но не стала продавать.
Позже я узнал, что сняла с торгов.
Мы начали переписываться. Осторожно. Без ностальгии. Без обвинений.
И иногда мне кажется, что именно мамино кольцо, спустя 20 лет, всё-таки вернуло нам семью.
💬 А теперь скажите — вы бы простили сестру?
Или такие вещи не прощают?