Жара и треск кузнечиков. Небо отскочило куда-то ввысь. Небо тоже боится перегреться и лопнуть, как кувшин, который забыли на огне.
Клубы жара катаются по холмам и оврагам – выжигая траву. Испытывают терпение земли. Даст ли она трещину или нет? А земля терпелива, и если дрожит, то лишь от грохота шагающего войска.
Сколько лет Цезарь слышит этот грохот, грохот побед, завоеваний и славы. Шум нарастает - будто пытается разжать петли ржавых замков. За каждым холмом. За горбатой извилиной дороги. За воротами самой неприступной крепости.
Его армия уже не армия. Она легенда. Пусть на данном маршруте – это длинная серебристая полоска между холмами, что играет с солнцем и бросает вперед мощные импульсы света от переливов металлического блеска. Пусть уставшая от перехода. Зато непобедимая, даже если ее уничтожить. Вся сила, мощь, честь и доблесть для римлян сосредоточены в этой армии, а значит в нем, в Цезаре. Знали бы они, какой ценой? Какой ценой он делает Рим великим. Что за этим стоит? Долгие переходы, сражения, скрежечущие зубами, как металлом легионы, струи пота и крови, раненые воины, и тоска в глазах поверженного врага и столбы с распятыми восставшими.
Пусть пока, как призрак жаркого полдня, его армия льется по дороге будто металл из домны. Если приглядеться – увидишь шаг первой когорты воинов, созданных их железа. Если прислушаться – услышишь жаркое дыхание тысяч легких воинов, сотканных из шелковых нитей. Они уходят к своей славе, уходят в вечность. Среди них лишь один человек может позволить себе не идти по дороге, а парить.
Но кто придумал муху? И для чего придумал муху? Чтобы смеяться над Цезарем? Чтобы показать, что летать могут не только птицы и Цезарь?
Он отделился от строя, оглянулся: «я здесь» «я с вами», «я вижу». Среднего роста, с непокрытой головой - он умеет оказаться в любом месте в нужный момент, так вкрадчивы его движения. Он умеет не оставлять пыли – так легки его движения. Он умеет властвовать – так решительны его движения...
Когда-то настанет момент – он глотнет воздуха, призовет и сделает взмах мечом, если убьет эту назойливую муху, что жужжит над головой.
…Мягка его поступь, осторожны движения рук, закованных в латы - все подчинено взгляду, нацеленному вперед. За ним, через две-три колонны поднимается пыль, и дальше она похожа на гору, которая дотянется до солнца, чтобы затмить светило своими серыми клубами.
Пыль – это то, что всегда будет оставаться за ним в его походах. Но пыль не должна остаться в истории его побед. Потому что он не идет - он уже пришел. Пришел - значит, увидел. Увидел - значит, победил! Он упивается своей победой, которая еще впереди.
Кто будет повержен? Атилла? Да все равно. Всегда будут повержены те, кто прячется за спину правителя, в крысиной готовности вырваться из засады и укусить смертельно. Они уже наказаны судьбой. Ущербность этих бродячих собак, готовых драться за любой брошенный кусок объедьев в том, что они никогда не займут его место – трон Императора. Им невдомек – собака не станет Цезарем, разве что конь – сенатором.
Пыль – разве пыль должна остаться за Цезарем? Развалины. Пусть останутся развалины, и они лучше людей расскажут о его подвигах. Эти историки всегда врут. Именно поэтому он шествует сейчас впереди своего войска. Которое он собирал по крупицам, тщательно отбирал по зернышку. Германцы, испанцы и нумидийцы, они наняты, но готовы растоптать все, что будет под ногами.
Не зря Цезарь их одаривал золотом, награждал статусами и женщинами. Вдохновлял.
Они немного избалованы. Но вместе - камень, который может разрушить только он, Цезарь. Он спорил с Богом, именно поэтому Бог отнял у него отца, мать, дочь и внука.
Можно ли сомневаться? Нет. Предыдущий цезарь сомневался. И закончил свои дни печально. Жребий брошен! - сколько раз еще он произнесет эту фразу.
Что там, впереди? Сегодня этот вопрос пришел ему в голову несколько раз, как та рабыня, которая получила власть над его вниманием - он стал видеть ее чаще, чем своих полководцев. Это знак слабости и старости. Ведь старость не смотрит - что там впереди.
И поэтому он идет, чтобы раскрыть тайну. В чем она? Во власти, но порождает сомнения. В женщинах? Но ими невозможно пресытиться. В зрелищах? Он устроитель зрелищ, зрелищ во всем, от боев гладиаторов до скачек. Но потомки будут обсуждать только одно зрелище – зрелище его завоеваний – его, сияющего на троне и отчаянного на поле брани. Он выиграл все сухопутные и морские битвы, осталась одна - небесная!
В сражениях - страсть победы – и об этой страсти люди говорят друг другу веками - он это знает. И это шествие впереди войска навстречу врагу и есть то что перейдет в легенды.
Сегодня он делает историю. Историю гениального мозга и тренированного тела, зоркого взгляда и решительного действия. Все смотрят под ноги, а он видит то, что впереди – вот в чем отличие его от людей. Он видит горы и плоскогорья, взлеты и падения, схватки и отступления, победы и поражения. О Боги! Он видит историю человечества, сейчас, как на ладони. Его ладони! На которой уместится весь мир. История, она в его руках, как женщина, только поднять руки к глазам, даже вспотевшие, даже в пыли - только вернуть небо, что отскочило куда-то ввысь. Только…
Снова жужжание перед лицом - даже небо скрылось за крыльями мелкой мошки, грозящей угнездиться на носу императора. Одно маленькое насекомое. Он отмахнулся. Небо отскочило куда-то ввысь.
Цезарь умеет договариваться, неужели не договорится с мухой?
–Муха, тебе наплевать на меня, Цезаря и на мои сражения. Ты появилась сегодня, здесь, когда я положил на ладонь историю – когда я стал ее вершителем в этом кошмаре жары и пыли… Как же ты похожа на Брута.
Он нервно стал махать рукой. В правом плече кольнуло. Плохая примета.
Поднял руку. Войско позади загремело, заклацало оружием, и остановилось.
«Да, где-то просто падаль, - наконец понял он. - И этой мухе наплевать на то, что я – Цезарь, - она одна остановила армию императора, и вся армия следит за схваткой Цезаря и мухи. Она залетает за спину и кусает в плечо. Так вот в чем истина! Она нашла мое слабое место. Она может победить меня. Одна маленькая муха может повернуть историю вспять.
…Римская империя прекратила свое существование, увязнув в гражданских войнах и войнах с варварами. Цезарь погибнет от рук заговорщиков заседания сената в 44 году до н. э. Удар кинжалом нанесет ему народный трибун Публий Сервилий Каска. Он подошёл к Цезарю со спины и целился в шею, но промахнулся и вонзил свой кинжал диктатору в плечо.