Сентябрь у нас — какое-то особенное время. Ещё не совсем осень, но уже и не лето. Поля золотятся, листва на деревьях начинает краснеть, небо такое чистое — глаз не оторвать. Природа словно последний парад устраивает перед холодами.
В один из таких дней, тёплый и солнечный, и случилась эта история, которая заставила меня крепко задуматься о том, как важно не терять связь с родными.
Работал я с утра. День выдался не особо загруженный: покатал несколько человек по городу, отвёз пожилую пару на вокзал, свозил кого-то в торговый центр — обычные дела. К обеду совсем затихло, и я решил перекусить в своей любимой забегаловке на выезде из города.
Только-только устроился с кофе и бутербродом, как пиликнуло приложение — новый заказ. В такое время обычно тишина, поэтому решил взять, хотя и хотелось спокойно поесть. Ехать недалеко — гостиница «Центральная», минут десять отсюда.
Подкатил к гостинице, скинул стандартное «Я приехал». Через пару минут выходит мужик лет сорока: не худой и не толстый, среднего роста, в джинсах и рубашке в клетку, через плечо небольшая сумка дорожная. Типичный командировочный с виду.
— Добрый день, — говорит, садясь назад. Голос спокойный, с лёгким южным говорком. — Мне нужно до фермы Михеевых. Это километров тридцать отсюда, по Старокалужскому шоссе.
Киваю, хотя адреса точно не знаю:
— А поконкретнее можете сказать? Ну, там, координаты для навигатора есть?
— Точного адреса не помню, но я дорогу покажу, — отвечает. — Главное до Старокалужского доехать, а там будет поворот на грунтовку, и уже недалеко.
Ну, бывает такое, особенно с деревенскими адресами — в навигаторе часто нет точных привязок к старым хуторам или фермам.
— Давно в наших краях? — спрашиваю, трогаясь с места. Обычно я первым разговоры не начинаю, но что-то в лице этого парня такое было... располагающее, что ли.
— Вчера приехал, — отвечает он, немного помолчав. — После двадцати лет отсутствия.
— Командировка? — предполагаю я.
— Не совсем, — смотрит в окно, наблюдая, как город постепенно сменяется пригородом. — К отцу еду. Двадцать лет не виделись.
Я аж присвистнул:
— Ну ничего себе срок! Наверное, волнительно будет встретиться?
— Наверное, — кивает задумчиво.
Выехали мы на Старокалужское — дорога такая, две полосы всего, по бокам старые липы растут. Чем дальше от города, тем машин меньше.
— Я тут родился, — вдруг говорит пассажир, не отрываясь от окна. — Вырос на той самой ферме, куда сейчас едем. Знаете, как пахнет сено по утрам, когда роса только-только сошла? А как скрипят половицы ночью в старом деревянном доме?
Я молчу — чувствую, что человеку просто выговориться надо.
— В девяносто восьмом уехал. Молодой был, дурной. Хотелось большой жизни, города, перспектив каких-то. С отцом разругались в пух и прах. Он хотел, чтобы я на ферме остался помогать, а я всё про учёбу в городе, про карьеру. В общем, хлопнул дверью и ушёл. С тех пор ни разу не виделись.
История знакомая, конечно. Сколько таких случаев — молодёжь уезжает из деревень, рвёт с семьёй связи, часто надолго, а то и навсегда.
— И где вы сейчас живёте? — спрашиваю.
— В Краснодаре, — отвечает. — Выучился на агронома, как ни странно. Потом своё дело открыл — поставляем сельхозтехнику. Женился, двое детей. Вроде всё сложилось. А вот с отцом так и не помирились. Гордыня мешала, упрямство с обеих сторон.
Проехали мы маленькую деревеньку, свернули на просёлок. Асфальт закончился, пошла грунтовка — укатанная, но всё равно неровная, с ямками после недавних дождей.
— За тем леском направо, — говорит пассажир. — Там уже недалеко до фермы.
Я сбавил скорость, внимательно смотрю на дорогу.
— А что же вас заставило приехать сейчас? После стольких-то лет?
Он вздыхает:
— Три дня назад мне позвонила соседка отца. Сказала, что ему плохо. Сердце. Врачи говорят, что жить осталось немного. Я сразу взял билет на самолёт, потом электричку до вашего города.
Едем мы по узкой дорожке между полями. Справа лесополоса тянется, слева пшеница колосится, уже почти созревшая.
— Знаете, забавно получается, — продолжает пассажир помолчав. — Двадцать лет не находил времени приехать, навестить. Всё дела, работа, семья. А как узнал, что умирает — бросил всё и примчался. Ферма-то стоит ещё?
— Не знаю, — честно говорю. — Не бывал в этих местах.
— Да, откуда вам знать, — кивает он своим мыслям.
Свернули мы на совсем узкую дорогу, больше похожую на тропинку. Машину потряхивает на кочках.
— Вон там, за холмом, — говорит пассажир, и в голосе у него волнение появилось. — Должна быть ферма.
Проезжаем холм, и открывается вид на старую ферму: несколько деревянных построек, загоны для скота, силосная башня. Чуть в стороне стоит добротный деревянный дом с резными наличниками. Вокруг поля ухоженные. Удивительно, но ферма выглядит вполне рабочей, не заброшенной.
— Надо же, стоит, — с удивлением и каким-то облегчением говорит пассажир. — Думал, всё давно брошено.
Подъезжаем к дому. На звук мотора из дверей выходит пожилой мужчина в рабочей одежде. Высокий, худощавый, с седой бородой. Прикрыл глаза рукой от солнца, вглядывается в нашу машину.
Останавливаюсь у ворот. Мой пассажир сидит, не шевелится, смотрит на старика.
— Приехали, — говорю тихонько.
— Да, — кивает он. — Сколько с меня?
Называю сумму. Он расплачивается, даёт хорошие чаевые, но выходить не торопится.
— Знаете, — говорит вдруг, — страшно мне. Двадцать лет прошло. Что я ему скажу? Как объясню, почему столько лет не приезжал?
Я не знаю, что посоветовать. Не мне давать советы в такой ситуации.
— Скажите, что любите его, — наконец выдавливаю из себя. — Мне кажется, это самое главное.
Он кивает, глубоко вздыхает и выходит из машины. Я вижу, как он медленно, словно преодолевая какое-то сопротивление, идёт к дому. Старик на крыльце замер, вглядывается в приближающуюся фигуру. А потом вдруг делает шаг навстречу.
Решаю, что лучше не мешать их встрече, и трогаюсь с места, но в зеркало заднего вида успеваю увидеть, как они обнимаются — два человека, которых развели в стороны двадцать лет обид и гордости, но которых объединяет что-то более сильное, чем время и расстояние.
На следующий день работаю в том же районе. Около полудня приходит заказ от гостиницы «Центральная» — той самой, откуда вчера забирал пассажира. И не особо удивляюсь, когда вижу знакомое лицо — тот самый мужчина стоит у входа с дорожной сумкой.
— Снова здравствуйте, — говорит, садясь в машину. — Узнали меня?
— Конечно, — киваю. — Опять на ферму?
— Нет, на вокзал, — отвечает. — Домой возвращаюсь.
Я удивился:
— Так быстро? Вы же только вчера приехали.
— Успел сделать всё, что нужно, — говорит он. Голос спокойный, но я замечаю, что глаза у него красные, то ли от недосыпа, то ли плакал.
— Как прошла встреча с отцом? — решаюсь спросить.
Он долго молчит, глядя в окно. Я уже думаю, что вопрос был лишним, когда он наконец отвечает:
— Знаете, я всю дорогу готовил речь. Думал, что скажу ему, как объясню своё отсутствие, как прощения попрошу. А когда увидел его... Все слова из головы вылетели. Просто обнял его. И он меня обнял. И оказалось, что никаких объяснений не нужно.
Помолчав, он продолжает:
— Мы всю ночь проговорили. Он рассказал, как один справлялся, как чуть ферму не бросил в трудные годы, но выстоял. Я о своей жизни рассказал, показал фотографии внуков, которых он никогда не видел. Утром вместе в поле вышли. Представляете, он до сих пор каждый день работает, несмотря на возраст и болезнь.
— А как его здоровье? — спрашиваю я. — Вы говорили, что ему осталось недолго...
— Соседка преувеличила, — улыбается пассажир. — Сердце и правда шалит, но врачи говорят, что при правильном лечении он ещё поживёт. Я договорился с местным доктором о регулярных осмотрах, оставил деньги на лекарства.
Я искренне рад:
— Это хорошие новости! А почему же тогда так скоро уезжаете?
— Нужно вернуться, дела уладить, отпуск взять. Обещал отцу через две недели приехать уже с семьёй. Хочу, чтобы дети с дедом познакомились. Может, даже перевезу его к себе, хотя... он так привязан к этой земле, к ферме. Не уверен, что ему стоит менять привычный уклад в его возрасте.
Подъезжаем к вокзалу. Пассажир расплачивается и, уже взявшись за ручку двери, вдруг оборачивается:
— Спасибо вам.
— За что? — удивляюсь я. — Просто работу свою делал.
— За то, что выслушали. За вашу доброту. И за совет. Вы правы были — главное было сказать, что любишь. Всё остальное как-то само собой наладилось.
Он жмёт мне руку и выходит, чтобы успеть на свой поезд. А я остаюсь сидеть, думая о том, как часто мы откладываем важные разговоры на потом, не находим времени увидеться с близкими. Думаем, что впереди ещё много времени, а потом оказывается, что его почти не осталось.
В нашей работе встречаешь самых разных людей. Но именно такие истории — о прощении, примирении, о том, как сильна бывает родственная связь — цепляют больше всего.
Гаврила - Таксист на линии