«Ты не поедешь с нами. Семья — это только родные!» — сказал муж и захлопнул дверь.
Я стояла в прихожей, сжимая в руках новый купальник. Синий, с морскими звездами. Купила вчера специально для нашего отпуска.
«Лена, ну ты что, обиделась?» — раздался его голос уже из кухни, словно ничего и не произошло.
— Нет, Сергей, я не обиделась. Я просто пытаюсь понять, что происходит. — Я медленно вошла на кухню, где он уже открывал бутылку пива. — Еще вчера мы говорили про наш совместный отпуск, а сегодня я вдруг не еду?
— Ну, мама считает, что детям будет комфортнее, если они поедут только с нами.
— С вами — это с кем?
— Со мной, с мамой и с тещей Кати.
Катя — его первая жена. Мертвая уже три года. А ее мать, Элеонора Павловна, по-прежнему остается «нашей тещей» для всех.
— Сергей, объясни мне, пожалуйста, как получилось, что вы спланировали семейный отпуск, не включив в него твою нынешнюю жену? — Я пыталась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело.
— Лен, ну не преувеличивай. Просто мама забронировала нам путевки еще зимой, как сюрприз. Четыре билета: мне, ей, Марку и Насте.
— А мне?
— Ты же понимаешь, денег на всех не хватит... — Он отхлебнул пива. — К тому же, дети... им сложно.
— Дети или твоя мама?
Сергей вздохнул:
— Лена, ну зачем ты начинаешь? Марку тринадцать, Насте одиннадцать. Они потеряли маму. Им нужно время.
— Время? Сережа, мы женаты уже год! Сколько еще они будут делать вид, что меня не существует?
— Ты несправедлива. Настя вчера взяла у тебя резинку для волос.
Я не выдержала и рассмеялась:
— Резинку? Серьезно? Это верх доверия?
— Ну вот, ты опять все драматизируешь! — Он поставил бутылку на стол. — Лена, ты взрослая женщина. Ты должна понимать, что дети на первом месте.
— А я на каком? На десятом? После твоей мамы, детей, тещи бывшей жены и вашей собаки?
— У нас нет собаки, — буркнул он.
— Еще бы! Твоя мама считает, что у Насти аллергия на шерсть, хотя все анализы говорят об обратном!
В коридоре хлопнула дверь. Марк вернулся из школы.
— Пап, привет! — раздался его голос. — Бабушка звонила, сказала, чтобы ты проверил, все ли документы собраны на поездку.
Он замолчал, увидев меня на кухне.
— Здравствуй, Марк, — сказала я.
Он кивнул, не глядя на меня, и повернулся к отцу:
— Я к Димке пойду, ладно?
— Конечно, сынок. Только не задерживайся, нам еще чемоданы собирать.
Марк ушел, даже не взглянув в мою сторону.
— Видишь? — прошептала я. — Год, Сережа. Целый год он делает вид, что я пустое место.
— Ему нужно время...
— Время, которое ты не даешь нам! Каждые выходные – к твоей маме, где меня просят «не трогать мамины вещи». Каждый семейный праздник – с тещей Кати, которая называет меня «эта женщина». И теперь – семейный отпуск без меня?
— Лена, не начинай...
— Нет, это ты не начинай! Я вложила в ремонт этой квартиры половину своих сбережений. Я готовлю вашим детям, я проверяю уроки с Настей, я...
— Никто тебя об этом не просил! — выкрикнул он.
В кухне повисла тишина.
— Что? — тихо спросила я.
— Я сказал – никто тебя не просил это делать. — Его голос звучал теперь спокойнее, но каждое слово било как хлыст. — Мы справлялись и до тебя. Мама помогала, теща Кати помогала...
— Так может, тебе стоило жениться на теще Кати? — я не сдержалась.
— Не говори глупостей.
— А что не глупость, Сережа? То, что после года брака твоя жена не может поехать с тобой в отпуск? То, что твоя мать до сих пор решает, кто достоин быть в вашей семье?
— Моя мать воспитала меня одна и подняла на ноги! Она имеет право голоса!
— А я? Я имею право голоса?
— Лена, давай не будем сейчас...
— Нет, давай будем! Сейчас! Когда вы улетаете?
— Послезавтра.
— Послезавтра? И ты говоришь мне об этом только сегодня?
Он промолчал, отводя глаза.
— Ты знал, — поняла я. — Знал давно. И специально не говорил.
— Я не хотел тебя расстраивать.
— Поэтому решил расстроить в последний момент? Гениально, Сережа!
— Лена, ну что ты предлагаешь? Отменить поездку? Дети уже подготовились, бабушка все оплатила...
— Я предлагаю тебе наконец-то решить, с кем ты — со своей женой или с мамой!
— Это нечестно! Ты заставляешь меня выбирать между вами!
— А это честно — заставлять меня жить как привидение в собственном доме? Знаешь, что сказала мне твоя мама в прошлое воскресенье? «Не садись в это кресло, это было любимое место Катюши».
— Ну, она просто помнит...
— Она не помнит! Она намеренно стирает меня из вашей жизни! А ты ей потакаешь!
В дверь позвонили. Сергей поднялся:
— Это, наверное, Настя вернулась с танцев.
Он вышел, и я услышала громкий голос его матери:
— Сереженька! Я принесла вам пирожки! И купила Настеньке новое платье для поездки!
Через минуту на кухню вошла Тамара Петровна, его мать, элегантная женщина шестидесяти лет. Следом за ней шла Настя, держа в руках пакет.
— А, Елена, — сухо кивнула мне свекровь. — Не ожидала тебя здесь встретить.
— В моей квартире? — не удержалась я.
— В квартире моего сына, — парировала она.
— В нашей квартире, мама, — устало сказал Сергей.
— Конечно-конечно, — улыбнулась она неискренне. — Настенька, покажи папе, какое платье бабушка тебе купила.
Девочка достала из пакета голубое платье с оборками.
— Красивое, — сказал Сергей.
— Элеонора Павловна сказала, что Катюше очень шел этот цвет, — с нажимом произнесла свекровь, глядя на меня. — И Настенька так похожа на маму...
Я почувствовала, что больше не могу этого выносить.
— Извините, мне нужно работать, — сказала я и вышла из кухни.
В нашей — точнее, в Сергеевой — спальне я села за ноутбук с треснувшим экраном. Работа на удаленке позволяла мне не ходить в офис, но сегодня я бы все отдала, чтобы оказаться подальше от этого дома.
Через час в комнату вошел Сергей.
— Лена, мама предлагает тебе пожить у себя, пока нас не будет.
Я даже не повернулась к нему:
— Зачем?
— Ну, чтобы ты не скучала тут одна...
— Сережа, твоя мать меня ненавидит. С чего вдруг такая забота?
Он замялся:
— Ну... она хочет, чтобы ты... присмотрела за ее цветами.
Я рассмеялась:
— Ясно. Я нужна как поливальщица цветов.
— Лена, ну хватит!
— Нет, Сережа, это тебе хватит! — Я развернулась к нему. — Год! Целый год я пытаюсь стать частью вашей семьи! Я готовлю, убираю, помогаю детям, терплю постоянные намеки и откровенные оскорбления от твоей мамы и тещи твоей бывшей жены! И что я получаю взамен? «Ты не поедешь с нами. Семья — это только родные!»
— Я не это имел в виду...
— Нет, именно это! Ты не считаешь меня родной, Сережа. Для тебя я — временное явление, которое никогда не заменит святую память о Кате.
— Не смей говорить о ней! — вспыхнул он.
— Видишь? Даже сейчас ты защищаешь ее, а не меня. Твою живую жену.
— Лена, ты просто не понимаешь...
— Нет, это ты не понимаешь! Я больше не могу так жить. Или ты начинаешь относиться ко мне как к жене, или...
— Или что? — он скрестил руки на груди.
— Или мне здесь нечего делать.
Мы смотрели друг на друга, и я видела, как в его глазах мелькнуло что-то — может быть, осознание? Но оно быстро исчезло.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Поговорим, когда я вернусь. Сейчас не время для скандалов, дети готовятся к поездке.
— Конечно, — горько усмехнулась я. — Никогда не бывает подходящего времени.
Он вышел из комнаты, а я осталась сидеть, глядя в стену. Что-то во мне сломалось окончательно.
На следующий день я встала рано. Собрала небольшую сумку с вещами, оставила на столе ключи и записку: «Поговорим, когда вернешься. Если захочешь».
Сергей еще спал. Дети ночевали у бабушки, готовясь к отъезду.
Я тихо закрыла дверь и поехала к подруге Ирине. Она давно предлагала мне присоединиться к женскому ретриту в Подмосковье — неделя медитаций, телесных практик и психологических тренингов.
— Приезжай, — сказала она, когда я позвонила. — Там как раз освободилось место.
Через два часа я уже была в поезде. Впервые за долгое время я чувствовала не боль, а странное облегчение.
Ретрит проходил в небольшом пансионате на берегу озера. Двенадцать женщин, все со своими историями. Вечером, сидя в кругу, мы делились тем, что привело нас сюда.
— Меня зовут Елена, — сказала я, когда пришла моя очередь. — И я, кажется, замужем за человеком, для которого я всегда буду чужой.
— Почему ты так думаешь? — спросила психолог, ведущая ретрита.
— Потому что сейчас он с детьми и мамой улетает в отпуск. Без меня. Потому что, как он сказал, «семья — это только родные».
— И что ты чувствуешь?
— Пустоту. И усталость. Я так старалась стать своей...
— А что, если перестать стараться? — спросила одна из женщин в кругу. — Что, если просто быть собой?
— Не знаю, как это — быть собой, — честно ответила я. — Я год пыталась быть той, кто им нужен.
— А кто нужна ты сама? — улыбнулась психолог.
Этот вопрос застал меня врасплох.
Три дня спустя Сергей позвонил:
— Лена, ты где? Мы уже прилетели в Турцию.
— Я на ретрите, — ответила я. — Женский тренинг в Подмосковье.
— Что? Какой еще ретрит? Почему ты не предупредила?
Я молчала, и он продолжил:
— Лена, ты же знаешь, как я не люблю эти эзотерические штуки. Опять Ирка тебя втянула?
— Сережа, тебе звонит твоя мама. Иди, не заставляй ее ждать.
— Лена, не начинай...
— Я не начинаю. Я заканчиваю. Наслаждайся отпуском.
Я повесила трубку и выключила телефон.
Вечером того же дня, во время занятия по арт-терапии, я рисовала свое будущее. На листе появился маленький домик с окнами, полными света. Внутри — только я. Никакой свекрови, никаких призраков прошлого.
— Что ты чувствуешь, глядя на эту картину? — спросила психолог.
— Спокойствие, — ответила я. — И какое-то... освобождение.
На седьмой день ретрита я получила сообщение от Сергея: «Лена, нам надо поговорить. Я все понял. Без тебя всё не так».
Я не ответила. Впервые за год я чувствовала себя целой. Не тенью, не заменой, не поливальщицей цветов, а просто собой.
Когда я вернулась в Москву, то поехала не домой, а снова к Ирине.
— Останешься у меня? — спросила она.
— Ненадолго. Мне нужно кое-что забрать из квартиры и подумать, что делать дальше.
На следующий день я приехала домой, когда знала, что Сергей будет на работе, а дети в школе. Собрала свои вещи — их оказалось удивительно мало. Словно я и не жила здесь целый год.
Когда я складывала последние книги в сумку, в квартиру вошел Сергей.
— Лена? — он выглядел растерянным. — Что ты делаешь?
— Забираю свои вещи.
— Ты... уходишь?
Я выпрямилась и посмотрела ему в глаза:
— А ты как думал, Сережа? Что я буду вечно ждать, когда твоя семья соизволит принять меня?
— Лена, я все понял. Правда. Этот отпуск... без тебя все было не так.
— Неужели? — я улыбнулась. — И что же было не так?
— Ну... некому было следить за детьми, пока мы с мамой...
Я рассмеялась:
— Вот видишь? Тебе не жена нужна, а няня. Бесплатная рабочая сила.
— Нет, Лена, я не это имел в виду! — он шагнул ко мне. — Я скучал по тебе. Правда.
— Знаешь, Сережа, — я застегнула сумку, — я тоже многое поняла за эти дни. Главное — что я заслуживаю быть не призраком в чужой семье, а любимой женщиной. Живой, настоящей.
— Я люблю тебя, — сказал он тихо.
— Возможно. По-своему. Но этого недостаточно.
— Лена, давай попробуем еще раз. Я поговорю с мамой, с детьми...
— Нет, Сережа. Год — достаточный срок, чтобы понять, что некоторые вещи не меняются. Ты всегда будешь выбирать их, а не меня. И знаешь что? Теперь я выбираю себя.
Я взяла сумки и направилась к двери.
— Куда ты пойдешь? — спросил он.
— Для начала — к Ирине. Потом сниму квартиру. Начну новую жизнь.
— Без меня?
Я остановилась в дверях и обернулась:
— Знаешь, что самое грустное, Сережа? Я и так жила без тебя. Даже когда мы были рядом.
— Лена...
— Прощай, Сергей. Надеюсь, твоя семья будет счастлива.
Я вышла и закрыла за собой дверь. В подъезде я глубоко вдохнула. Воздух пах свободой.
Три месяца спустя я сидела в своей маленькой, но уютной квартире, которую сняла на севере Москвы. На столе стоял ноутбук — новый, без трещин на экране. Я вела блог о том, как найти себя после токсичных отношений. Ирина шутила, что я стала местной звездой.
Сергей писал несколько раз. Сначала требовал вернуться, потом умолял, потом предлагал «начать с чистого листа». Я отвечала вежливо, но твердо: нет.
«Почему?» — спросил он в последнем сообщении.
«Потому что теперь я знаю, что семья — это не те, кто считает тебя родной. Семья — это те, кто делает тебя счастливой», — ответила я.
И впервые за долгое время я действительно была счастлива.