ГЛАВА II ПИТЕЙНОЕ ЗАВЕДЕНИЕ
Наступило серое утро. Холодный свет, проникающий в зал кабака, высасывал
жизнь и то теплое чувство веселья, присущее этим заведениям. Всюду ощущалось ни только одиночество, но и какая-то потерянность, из-за которой
становилось неспокойно. И хотя входная дверь кабака вскоре распахнулась, и
сквозь проход ввалились пьяницы-тунеядцы, лучше не стало. Равновесие
было нарушено и теперь все как бы стало темнее.
Сам кабак был маленьким. Всего пара столиков по левую руку от входа и
длинная барная стойка по правую руку. За стойкой помимо стеллажей был
проход с лестницей ведущей на второй этаж. Что же касается чистоты
заведения, то однозначного ответа нет. С одной стороны сама барная стойка и
место за ней было идеально чистым, там даже пахло по-особенному. Зал же
был полной противоположностью: полы мылись исключительно на день
благодарения в виде особого подарка от заведения. Те столики, впрочем, как и
стулья отличались друг от друга по всем параметрам. Однако завсегдатаев
вышеперечисленные обстоятельства ничуть не смущали, поскольку это
заведение в полной мере было способно удовлетворить их первостепенную
потребность. Выпить, можно было в любое время дня и ночи, а приемлемое
для трущоб качество товара всегда соответствовало цене.
Когда все гости уселись на свои места и принялись обильно поглощать сей
нектар в проходе мелькнула чья-то тень, а затем нарисовалась неопознанная
фигура человека. Это была Эмили жена одного бедолаги, которого вылечил
Эмигрант.
- Джордж, где же лекарь? С ним все в порядке? - протараторила краснощекая
девушка.
- Эмили, вы почему здесь, в такое время? Как же лавка, ваш хозяин не будет
злиться?
- Пустяки, Джорджи. Не беспокойтесь, лучше скажите как он, как его
здоровье?
Джордж уже хотел было открыть рот, как вдруг девушка снова его перебила -
Вот, смотрите, что я принесла - Она быстро открыла сумку и достала из нее
конверт и два темно-зеленых флакона. После чего села на барный стул,
сложила руки на колени и теперь уже точно замолкла.
Джордж улыбнулся, а затем начал говорить:
- Вы как всегда энергичны миссис Эмили. Я думаю, если бы вы поднялись к
моему дорогому Николаю.
Девушка тут же подпрыгнула, - Да-да я сейчас.
- Но в этом нет нужды, это так к слову. Николай поправился довольно быстро.
Сами знаете его умыть водой, да свечку поставить и можно ездить на нем.
Хозяин бара смотрел девушке в глаза, тем же отвечали ее два больших
янтарных глаза, но вскоре он еле заметно дернулся и тут же принялся
натирать блестящие бокалы. - Сильный он мужик, добрый... - шепотом
говорил он.
- Почему же он тогда не выходит если у него ничего не болит? - нарушая
затянувшуюся паузу сказала она
- Что? А, да тут в двух словах сказать трудно.- Мужчина поставил руку на
пояс, затем почесал за ухом и наконец-то придумал что сказать. Вот он
вашего мужа воскресил? Воскресил, и десяток посланных ему душ тоже
воскресил, а свою необъятную душу он убивает. У него может голова не
болит, спину не ломит, но душа... на клочья разрывается. - Джордж ненадолго
покинул свою собеседницу, чтобы налить порцию напитка новоприбывшему
клиенту. Вскоре он вернулся. - А ты пойми меня я не он, я его воскресить не
могу, ничего ему дать не могу, разве что работу и то паршивую.
- Я должно быть неправильно вас поняла, но мой муж не умирал, он просто
пил.
- Просто пил? Вы действительно так думаете?
- Да, - звонким голосом, без капли сомнения ответила девушка.
- И совсем не страдал?
- Когда же он будет страдать, он ведь всегда пьян.
- Да, что я рассказываю. Все одно - не поймете. Может Николай сможет, вот
только знаю - не захочет объяснять. Вы лучше скажите, что это у вас за
склянки?
- Ах, да. Вот, держите эти флаконы. Они лечебные. У нас в Ирландии только
этим снадобьем и лечатся. Это настойка из лимона, меда, корицы, гвоздики,
ячменя и секретный ингредиент.
Джордж открыл одну склянку и поднес ее к носу. - Ууу нет, не пойдет, ему
такое нельзя. Он ведь у нас совсем не пьет, даже для здоровья. Но в хозяйстве
пригодиться все, благодарим.
- И еще кое-что. Это от всей нашей семьи за лечение.
Мужчина взял квадратный конверт, в котором лежала сотня долларов. И как
только он увидел эту бумажку, сразу же сунул конверт с презрением обратно.
- Ему это не надо, а я его денег брать не смею. Вы должно быть подумали по
другому, но эта бумажка для Николая - оскорбление.
- Да, но...
- Он не берет платы. - сухо с явным раздражением и нежеланием говорить
перебил Джордж. Сколько раз вам говорить? Хотите отблагодарить, так
помолитесь за его душу или сделайте доброе дело. Как мне это все надоело у
вас в голове одни деньги, деньги, деньги - кричал он на весь бар. - Ладно бы я
это только от себя и прочих стариков слышал, да вот и нет от юнцов слышу и
чем ближе к концу своего века, тем чаще! Страшно! Стыдно так жить, где же
чувства? Ах, проклятый город, проклятые Макгрифины.
Все это время взгляд каждого посетителя был устремлен на место
развернувшейся драмы. Старина Джо настолько вышел из себя, что его лицо
стало красным, руки немного тряслись и из-за этого он чуть не разбил стакан.
Девушку сначала охватило смятение, затем страх и когда монолог старика
был окончен она что-то пискнула и так же быстро пустилась наутек, как и
пришла в заведение.
В висках пульсировало, звук раздавался эхом. - Удар, меня хватит удар - про
себя сказал старик, но не растерялся. Он оперся руками на стойку и
скомандовал своему работнику. - Льюис присмотри за баром. - Не дожидаясь
ответа он держась одной рукой за стеллажи побрел к ранее упомянутой двери
ведущей на второй этаж.
Дверь распахнулась и старик начал свое восхождение. А пока Джордж
поднимался я поведаю читателю некоторые детали о единственном кто видел
в Эмигранте Николая.
Кто же он такой этот старик Георгий Кишенёвский? Его прошлое окутано
тайной и на самом деле даже я не могу с уверенностью сказать его ли это
настоящая фамилия или прижившееся за десятки лет скитаний погоняло. С
одной стороны Георгий всегда говорил любому более или менее близкому
ему человеку, что рожден он был после войны, где-то рядом с Кишиневом.
Но как иронично подметил Николай - Что, я, русский - одессита не отличу?
Но не спешите рисовать в своем воображении образ ортодоксального еврея,
живущего на черноморском побережье. Ведь в действительности он не имел
ни кудрявых волос, ни большого шнобеля. Глаза его были светлые с намеком
на голубизну, прямые темно-каштановые волосы среди которых притаилась
седина. Брови были тонкими и изящными. Сам он был широкоплеч,
высокого роста, хотя и прихрамывал на правую ногу.
Можно сказать, что он был олицетворением нового европейского человека.
Ведь он смог удивительным образом совместить природные данные,
восточноевропейскую идентичность привитую в первые два десятилетия его
жизни и тот опыт позволивший ему воспитать самого себя. и нельзя было
сказать, что среда на него не повлияла. В свое время он был непримиримым
сторонником превосходства одних идей над другими, однако пожив в
мегаполисах понял, что наличие принципов или принятие какой-либо
доминирующей стороны сильно ограничивает человека в безграничном
мире, а следовательно во многом усложняет путь получения прибыли и
приобретения собственности. А это в свою очередь, по его мнению, нарушает
саму основу так любимой им демократии.
Может показаться, что этот человек удавиться за грош, но тут вы будете
отчасти не правы. Действительно старик не упускал возможности заработать,
когда она была. Ежели ее не было, то не имелось и маниакального поиска
очередной оказии для заработка. К тому же эта идея окончательно теряет свое
право на существование, если мы будем учитывать один факт.
Несколько лет назад хозяин бара совершил иррациональный акт,
спровоцированный приливом добродушия всегда хранившемся глубоко
внутри него.
В дождливый день осени, тогда еще не хромающий мужчина берет к себе
русского оборванца. В тот год в районе «N» было аномально мало пьянчуг.
Клиентская база питейного заведения резко обмельчала из-за участившихся
полицейских облав. Примерно в то же время итальянская мафия нередко
захаживала к Джорджу и несмотря на предчувствие скорого краха старик без
раздумий взял этот лишний рот.
Я бы не сказал, что в оборванце было что-то уникальное. Во всяком случае на
первый взгляд. Но приглядевшись, понимаешь - этот человек был из таких
удивительны простаков, которых еще может родить европейская и в
частности русская земля. Порой посмотришь на таких и смеешься, думаешь
что за лопух! И как он живет в этом безумном мире?
Во время их знакомства он был в свои двадцать пять лет еще парнем если не
мальчишкой. Пожалуй, вы не смогли бы сыскать кого-то более учтивого и
любезного, чем Николай во всем Нью-Йорке. В дополнении образа можно
добавить, что он ходил с маленькой, идиотской книжечкой в кожаной
обложке, куда все записывал, что порой было весьма забавно.
Джордж наконец-то поднялся по лестнице. Доковыляв до двери он навалился
на нее всем телом и дверь податливо распахнулась. Хозяину заведения
открылся следующий вид: Комната была настолько наполнена холодным
светом, что невозможно было бы даже при желании найти ни единой тени.
Напротив двери было большое окно, а рядом с ним поломанный стул, на
котором сидело черное пятно.
Джордж не останавливаясь полз к нему и чем ближе он подползал, тем
больше деталей находилось в пятне. Большие, мозолистые руки с желтыми,
поломанными ногтями. Безразличный взгляд, в котором один глаз потух, но в
другом был лихорадочный блеск. Черные тряпки и старые, протертые до дыр
башмаки закрывали большую часть этой туши, обветренное, заросшее
щетиной и кое-где обезображенное алыми полосами лицо уставилось куда-то
в пустоту.
Бедный старик уже прополз пол комнаты, а оно все сидело. Настолько
глубока была меланхолия пятна, но что-то заставило его сознание на минуту
вернуться в общее пространство и пятно тут же превратилось в человека.
Николай вмиг взлетел со стула и уложил своего друга на кровать. Он еще не
пришел в себя и мешкал, но вскоре он принялся интенсивно мять старика и
так и эдак, что-то шептать, иногда кричал на старика матом, чтобы изгнать
болезнь из дряхлого тела. Джордж успокоился, Николай сел подле него
положил руку на больное место и сидели они так покуда один из них не
заговорил.
- Надо бы ревизию на складе провести, а то уже конец месяца скоро
прибежит. - Говорит Джордж.
- Тебе уже лучше?
- Надо бы еще зайти к Винстону он кажется стулья нашел новые... в зал.
Николай молча подходит к окну после чего трясет со всей силы руками перед
ним и говорит: Кажется, ирландка заходила?
- Да, кажется, заходила, - задумчиво отвечал старик.
- И, сколько на этот раз?
- Сотня.
- Так возьми ее.
- Не посмею.
- Тогда... я возьму ее, где она? - с поддельным интересом сказал Николай.
- Нет.
- Что нет?
- Тебе нельзя.
- Тогда бери сам - затягивая шнурки сказал Николай.
- Коля - протяжно мычал старик, - что же ты стал таким кхм закрытым, а? Что
случилось, о чем ты думаешь, расскажи мне?
- Да так, обо всем и ни о чем.
- Не ври мне Коля. Я перед тобой на карачках того гляди чуть не умер. Беда
будет я же не смогу тебя выкупить.
- Не бойся, лишнего на меня не потратишь это я тебе обещаю.
- Да ты не..
- Отдыхай, а я за стульями побегу.
- Автор произведения: Карабута Даниил Сергеевич
