Писателя, сценариста, кинорежиссера Максуда Ибрагимбекова считают своим и в Азербайджане, и в России. В Азербайджане его называют выдающимся представителем национальной литературы, в России – шестидесятником, одним из тех, кто в хрущевскую оттепель начал делать новое искусство и новую литературу. Распоряжение о праздновании 90-летнего юбилея мастера подписал Президент Азербайджана Ильхам Алиев.
Биография Максуда Ибрагимбекова – сплошное сочетание несочетаемого: многие важные вещи случились с ним не благодаря, а вопреки. Когда обстоятельства были против, на помощь приходили трудолюбие, изобретательность, принципиальность, порой переходящая в упрямство и непримиримость. «Жизнь – это подарок, и об этом ни в коем случае нельзя забывать», – любил повторять писатель. Сам он использовал этот подарок на все сто.
Максуд родился в Баку в доме на пересечении улиц Полухина и Параллельной. От отца, преподавателя географии Азербайджанского государственного университета Мамеда Ибрагима Ахмед оглу, ему достались интеллигентность, мягкость и дружелюбие, а от мамы – решительность и умение брать на себя ответственность. Фатима ханым была человеком властным, умела и похвалить, и наказать, и убедить, и заставить. Много времени с Максудом и его братом Рустамом проводила бабушка. Она очень любила своих первых внуков: старшие сестры у Максуда и Рустама были, и вот наконец мальчишки! Время, проведенное с ней, было полным заботы и тепла.
Воспоминания писателя о бакинском детстве изобилуют курьезами и ощущением уюта, так что порой забываешь, что оно пришлось на годы Великой Отечественной войны. Далекий от фронта Баку, как и вся страна, жил в напряжении. Бочки с водой, приготовленные на случай бомбардировки. Мальчишки, мечтающие, чтобы зажигательная бомба прилетела: это же повод проявить геройство и утопить ее в пожарной бочке. Окна, крест-накрест заклеенные марлей. Дежурящие на крышах люди. Эвакуированные. В многонациональных дворах царило дружелюбие: все делились друг с другом и помогали. Это вообще очень по-бакински: гостеприимство, угощение, взаимовыручка.
Позже Максуд отразит свои ощущения от войны в целой серии произведений: это «1001-я ночь войны», «Нефть пахнет кровью», «Наш сосед Македон», «Фисташковое дерево». В них часто фигурирует нефть: Ибрагимбеков всегда настаивал, что победа была достигнута во многом благодаря бакинской нефти. Один из самых проникновенных его рассказов, «Фисташковое дерево», рассказывает о том, как мальчишки, игравшие в войнушку с самодельными ружьями и саблями, перестали это делать, узнав, что соседка получила похоронку на мужа. «В этот день у нас во дворе перестали играть в войну...» – этими словами завершается история и, наверное, чье-то детство.
ПРОЩАЙ, ОРУЖИЕ
Ибрагимбеков был большим любителем и коллекционером оружия, и, зная об этом увлечении, друзья и коллеги часто дарили ему сабли, кинжалы, даже ружья и мушкеты. Сегодня коллекцию можно увидеть в Центре творчества Максуда Ибрагимбекова: сувенирные и откровенно декоративные безделушки соседствуют с довольно ценными экземплярами – буквально артефактами, свидетелями великих событий.
А вот использование оружия по назначению Максуд не одобрял. Охоту ненавидел – считал, что убить зверя можно только при грозящей опасности. Он даже рассорился с некоторыми друзьями из-за разногласий в этом вопросе.
ФИЗИКА И ЛИРИКА
После школы Ибрагимбеков поступил на строительный факультет Политехнического института. К тому времени он уже сочинял рассказы. Написав первый, остался им недоволен и очень удивился, когда его напечатали. В студенческие годы Максуд писал особенно много, заимствуя темы и сюжеты из собственной жизни и жизни сверстников. Персонажи рассказа «Двое» борются за возлюбленную; парень из «Пароход уйдет завтра» встречает девушку своей мечты; герой «Вугги с нашего факультета» упоенно погружается в бокс, не сразу осознавая, что его ждут не только победы, но и поражения… Рассказы читали, перепечатывали, брали друг у друга. Впрочем, Максуд много публиковался и официально – в газете «Молодежь Азербайджана», в редакции которой собирался тогдашний литературный бомонд: Фикрет Годжа, Мансур Векилов, Али Кафаров, Эдуард Тополь.
В 1963 году в издательстве «Азернешр» вышла первая книга Ибрагимбекова – сборник рассказов «Катастрофа». «О чем бы Максуд ни писал – поездка на целину, будни строителей, мир детства или лирические переживания молодых людей, – его голос был взволнован и искренен», – вспоминает редактор издательства Сиявуш Мамедзаде в книге Надежды Исмайловой «Максуд навсегда».
Позже, уже на сценарных курсах, писатель обратится к жанру фантастики. В издательстве «Молодая гвардия» вышли рассказы «Санто ди Чавес», «Электронный мозг Арчибальда Демпли» и, конечно, «Исчезновение Стива Брайта» – история об ученом, изобретшем средство от сна, которое так нужно боксеру Киду Мердоку. Герои Ибрагимбекова – неизменно мужчины, а его фантастика сурова и бескомпромиссна и, как часто бывает, пугающе реалистична. На вопрос о литературных влияниях писатель всегда называл Фолкнера, Пруста, Шукшина и любимого с детства Марка Твена, однако мир его рассказов не похож ни на какой другой.
В биографии Максуда несколько лет причудливо переплетаются работа в тресте «Азтяжпромстрой», членство в Союзе журналистов и Союзе писателей, учеба на Высших сценарных курсах. Довольно быстро профессия и хобби поменялись местами: писательство стало основным родом деятельности, а строительство превратилось в увлечение. Как вспоминает жена писателя Анна Ибрагимбекова, «мы на даче все время что-то строили, перестраивали, меняли. Процесс стройки, созидания ему очень нравился».
НЕУДОБНАЯ ПРАВДА
Автор книги «Максуд навсегда» и друг семьи Надежда Исмайлова называет три основные причины популярности Ибрагимбекова: он был свободным и независимым, проповедовал вечные ценности и, разумеется, обладал уникальными литературными способностями. Его проза насыщена мыслями, понятна и академику, и простому рыбаку: каждый найдет в ней что-то важное. Книги Максуда пользовались успехом, но его литературный путь не был безоблачным: недоброжелателей хватало, а идти на компромиссы было не в его характере.
Ибрагимбеков – один из самых смелых и дерзких в плеяде шестидесятников («Говорил что думал, писал что хотел»). Он намеренно пренебрегал негласными признаками соцреалистического искусства, которые предписывали героям произведений быть партийными, положительными, высокоморальными, а если и иметь недостатки, то из разряда проступков и оплошностей – ничего серьезного, от чего невозможно было бы избавиться к счастливому финалу. «Максуд в своих произведениях расставил все по своим местам: доказал, что можно быть одиноким, несчастным, беспартийным, косноязычным, чудаковатым и неудачливым по меркам тогдашнего общества, но замечательным человеком, достойным уважения. И наоборот, первые по ранжиру чиновники и партийцы могут быть последними негодяями», – пишет Исмайлова.
Биограф много рассказывает о том, как работал Ибрагимбеков. «На мой взгляд, работа писателя как раз и заключается в том, чтобы «по ходу» написать нечто претендующее на звание афоризма. Или простую незамысловатую строку, которая кому-то надолго запомнится, или придумать сюжет с интересными героями, которых кто-то полюбит или возненавидит. В этом и заключается в конечном итоге труд писателя», – говорил мастер.
ШПИОНЫ И ДОНОСЧИКИ
Идеология, репрессии, цензура – Максуд впервые столкнулся с этим еще в детстве, когда арестовали его дядю, выдающегося психиатра Фуада Ибрагимбекова. Фуад был приверженцем школы Фрейда, которая находилась тогда под запретом. В итоге – чей-то донос, ночью пришли чекисты, и дядю сослали как врага народа. Он провел в лагерях много лет и, по рассказам свидетелей, помог там многим заключенным.
Сам Ибрагимбеков столкнулся с цензурой после выхода своего, пожалуй, важнейшего произведения – повести «И не было лучше брата». В ней углядели попытку очернить светлый образ азербайджанца. Сразу несколько крупных газет указали на это в своих рецензиях. В защиту текста выступил директор издательства «Молодая гвардия» Валерий Ганичев, но и это не помогло – Ибрагимбеков впал в немилость, его перестали печатать.
Гейдар Алиев вступился за писателя – он вообще часто поддерживал людей искусства. Максуд полагал, что этот прецедент спас и многих других неугодных и неудобных.
Отношения Ибрагимбекова с властью и в дальнейшем складывались неровно. Он горячо приветствовал перестройку, но быстро в ней разочаровался и критиковал Горбачева, а позже – и Ельцина, особенно после того, как начался конфликт в Карабахе. Вот что в книге «Максуд навсегда» вспоминает Михаил Швыдкой: «Он остро переживал все социальные трансформации и с иронией наблюдал за тем, как ломают или закаляют они людей, которым выпало жить во второй половине XXвека на одной шестой части земной суши. Максуд Ибрагимбеков постиг эту истину долгим писательским трудом. А может быть, и я подозреваю, что именно это и есть правда, знал об этом всегда, с той поры, что появился на свет».
МЕТОД МАКСУДА
«Если он слушает музыку и курит сигару, значит, идет какой-то процесс, – вспоминала Анна Ибрагимбекова. – Но процесс этот был абсолютно закрыт». Некоторые писатели подчиняют свою жизнь дисциплине, пишут по несколько часов в день, ходят к письменному столу, как на работу. Это не про Ибрагимбекова. Он мог вскочить посреди обеда и побежать писать. «И не было лучше брата» написал за несколько дней, забыв о сне и еде: говорил, что текст из него буквально выливался.
Ибрагимбеков не был плодовитым писателем – возможно, поэтому у него нет проходных вещей. Каждую он долго обдумывал и многократно переписывал. «Если говорить объективно, писательский труд – очень тяжелый труд, иногда приходится по 10–12 раз переписывать страницу, чтобы добиться легкости повествования… Но это и высшее наслаждение, которое может испытывать человек. Работа писателя дает возможность ощутить всю полноту жизни», – говорил он.
Двадцать лет мастер почти ничего не писал – был занят политикой. А в 2000-х один за другим выпустил два последних романа: «Обжалованию не подлежит» («В аду повеяло прохладой») и «Приходила женщина в черном». Оба вышли в «Литературном Азербайджане». В Москве их тоже напечатали, были рецензии и обсуждения, но в целом реакция оказалась спокойной. Писатель очень переживал эту тишину и невостребованность после прежних работ, вызывавших мощный резонанс и переведенных на 36 языков мира. Ренессанс Максуда происходит сейчас во многом благодаря работе Центра творчества Максуда Ибрагимбекова, который создала Анна Ибрагимбекова при поддержке Фонда Гейдара Алиева: в 2018-м указом Президента Азербайджана Ильхама Алиева Центр творчества был открыт.
Книги писателя перевели на азербайджанский, их читает молодежь, а 2024-й был объявлен годом его имени.
КИНО И ПОКОЛЕНИЕ
Кинематограф занимал особое место в жизни Ибрагимбекова. В 1962 году он поступил на московские Высшие курсы сценаристов и режиссеров. Среди однокурсников – Марк Розовский, Владимир Маканин, Алесь Адамович, Илья Авербах; в учебном плане – кинопоказы в Московском доме кино, мастер-классы таких мэтров, как Тонино Гуэрра, Анджей Вайда и Михаил Ромм.
Поколение Ибрагимбекова вышло в мир в переломное десятилетие не только в кинематографе, но и вообще в развитии страны. Это было время новых надежд, новых возможностей, нового театра, литературы, кинематографа. В московском Политехе выступали поэты-бунтари – Евтушенко, Вознесенский, Рождественский, Ахмадулина, издавались книги, о выходе которых ранее и не мечтали, и почти в каждом новом фильме переосмысливались старые проблемы.
В 1968 году Максуд дебютировал как автор сценария с картиной «Последняя ночь детства», которую считают первой оттепельной в азербайджанском кино. Следующий фильм – «Я помню тебя, учитель» – стал классикой национального кинематографа. Позже экранизировали и другие его работы: «Главное интервью», «Пусть он останется с нами», «Мезозойская история», «Кто поедет в Трускавец», – и многие из них стали знаковыми.
Писатель Анар полагает, что именно то поколение вывело азербайджанскую литературу за пределы республики. Сам Ибрагимбеков не делил людей по национальностям и не стремился подчеркнуть азербайджанскую специфику в своих историях. «Проблемы, которыми живет человечество, общие для всех. В этом плане я человек мира, – объяснял Максуд. – Со мной произошел забавный случай на Рижской студии. Режиссер Бирута Велдре, с которой я учился на Высших курсах режиссеров-сценаристов в Москве, мечтала снять фильм о баскетболистах, и я написал для нее сценарий «Потому что я – Айвар Лидак». Его герой – талантливый юный спортсмен, который, несмотря на неказистую внешность, смог занять достойное место в команде рослых баскетболистов. Так вот, директор киностудии был уверен, что я много лет провел в Латвии и изучал латышские обычаи и характеры, настолько его поразила точность описанных ролей, деталей. Хотя все мое пребывание в Латвии исчисляется десятью днями, и латышские обычаи я знал не лучше, чем литовские или датские. Реальной была ситуация, которая могла сложиться в любом уголке мира. Помимо национальных особенностей, существует еще что-то общее, важное, объединяющее нации».
Отношения с кинематографом не всегда складывались идеально. Своим вторым режиссерским опытом, фильмом «Прерванная серенада», Ибрагимбеков остался недоволен. Кинопроцесс требовал жертв и упрощений, а Максуда это угнетало: он переживал, что зрителю не объяснишь разницы между изначальным замыслом и результатом. К режиссуре он больше не возвращался, работал как сценарист. В 1990-х несколько его произведений экранизировал сын, режиссер Мурад Ибрагимбеков: это ироничная комедия «Мужчина для молодой женщины», криминальная комедия «Вальс золотых тельцов» о приключениях трех золотоискателей. Очень важная для Максуда киноверсия его главной книги «И не было лучше брата», снятая в 2010 году.
ПРЕМИИ И РЕГАЛИИ
Супруга писателя рассказала, что Максуд в 2010 и 2012 годах получал письма из Нобелевского комитета, но даже не открывал их, пока однажды в гости не пришел Михаил Гусман и Анна ему не нажаловалась. Гусман уговорил друга ответить на письмо.
Но сам Ибрагимбеков на премию не рассчитывал – обычно ее дают тем, кто находится в острой оппозиции к власти, а это было не про него. «У нас тогда были не самые простые времена в плане достатка, поэтому Максуд иногда забавно мечтал: «Хорошо бы дали Нобелевскую, мы тогда с тобой заживем!» – вспоминает Анна.
ВОИНСТВЕННЫЙ МИРОТВОРЕЦ
Ибрагимбеков хоть и был человеком с характером, но именно его звали всех успокоить и примирить, когда в работе возникали конфликты. Так его вызвонили в Ялту на съемки фильма «Пусть он останется с нами». Режиссер Ирина Тарковская требовала снять сцену, где в кадре должны были оказаться маленький мальчик и настоящий лев. Съемочная группа была против – очень уж небезопасной выглядела задумка. Лев лежал в клетке и меланхолично наблюдал за ссорой между режиссером и группой. Все завершилось курьезом: Тарковская сама кинулась на шею льву и стала его тискать, демонстрируя, что это совсем не страшно. Все собравшиеся замерли, даже сам хищник.
Не обошлись без Ибрагимбекова и в московском Малом театре, где полным ходом шли репетиции его «Мезозойской истории». Работали признанные герои столичной сцены: худрук театра Борис Равенских, композитор Полад Бюльбюльоглу, художник Владимир Ворошилов (тот самый создатель телеигры «Что? Где? Когда?»). Премьеру наметили на день открытия XXIII съезда ЦК КПСС, так что все были на нервах. Назревала ссора между Равенских, грозившимся заболеть и все бросить, и директором театра Михаилом Царевым, который требовал успеть к съезду. Уладил все Ибрагимбеков, уговорив Равенских довести постановку до конца. Максуд был на всех репетициях и контролировал процесс.
ГЛОБУСЫ И ВЕТРЯНЫЕ МЕЛЬНИЦЫ
Дома у Максуда было много глобусов: любовь к ним передалась от отца-географа. Даже когда супруги Ибрагимбековы впервые поехали в США, в качестве сувенира оттуда они привезли глобус. В багаж его не взяли, пришлось лететь с ним в руках.
А еще Ибрагимбеков очень любил ветряные мельницы. Одну даже построил на даче: «Появилась дача, и первое, что Максуд сделал, – поставил ветряную мельницу», – вспоминала жена.
– Зачем тебе мельница, Максуд? – спрашивали гости.
– Я сижу, а она вертится, – отвечал хозяин.
Читайте еще:
Текст: Андрей Захарьев
Фото: Из архива Анны и Максуда Ибрагимбековых