Неотправленное письмо
Андрей крутил в руках бокал с виски. Лёд уже растаял, превратив напиток в бледную карамельную жидкость. За окном моросил ноябрьский дождь, размывая огни вечернего города.
Он снова открыл её профиль. Последнее фото — год назад, день рождения. Свечи, торт и её улыбка — не настоящая, натянутая. Тогда он не придал этому значения.
— Олеся, ты что ли научилась невидимкой становиться в сети? — пробормотал он, скролля ленту, застывшую во времени.
Телефон снова высветил "абонент недоступен". В сотый, тысячный раз. Он мог бы поклясться, что иногда гудки шли, но трубку никто не брал. А может, это просто сбой связи.
Он открыл черновики писем. Семнадцатое за последние полгода.
"Привет, Лесь.
Знаю, ты обиделась. Я всё понимаю. Я тогда сказал лишнего, точнее, не сказал главного. Ты ждала, а я трусил. Сложно объяснить, что удерживало. Может, я боялся, что ты станешь очередным разочарованием. Или — что гораздо страшнее — я для тебя.
Помнишь, как я приходил к тебе на работу с тем дурацким плюшевым львом? Ты сказала, что на людях стесняешься таких жестов, покраснела до корней волос. А потом гордо несла его через весь офис.
Куда ты пропала? Исчезла из моей жизни, как утренний сон. Виктор говорит, что видел тебя в торговом центре неделю назад. А Маринка клянётся, что ты ей скинула открытку из Барселоны. Но она вечно всё путает.
Лесь, просто ответь. Хотя бы одно слово. Напиши "отвали", если хочешь. Эта тишина... она громче любого крика."
Андрей потёр переносицу, поставил бокал на стол и не нажал кнопку "отправить". Как и в прошлые шестнадцать раз.
Раскрытые тайны
— Ты вообще о чём думал? — Игорь сидел напротив, помешивая ложечкой остывший кофе. — Она тебе всё на блюдечке выложила, а ты что? "Давай останемся друзьями"? Серьёзно?
— Я не это сказал, — устало ответил Андрей. — Я сказал, что не готов сейчас. Что нужно время. А она как с цепи сорвалась.
— Не готов? — Игорь скривился. — Три года вместе. ТРИ! Она тебе жизнь перестроила, карьеру меняла, чтобы с твоим графиком совпадало. А ты "не готов".
Андрей смотрел в окно, избегая взгляда друга. За последние месяцы эти разговоры стали ритуалом. Игорь отчитывает, он отмалчивается.
— Знаешь что? — Игорь подался вперёд, понизив голос. — Я молчал. Думал, сам догадаешься.
— О чём?
— Я уехала из страны полгода назад. Он до сих пор не понял, что я исчезла, — Игорь произнёс эти слова нарочито женским голосом, словно цитируя кого-то. — Это её статус в закрытом Инстаграме. Ей Маринка новый аккаунт помогала делать. Олеся в Барселоне, дружище. С апреля.
Андрей замер. Что-то надломилось внутри, словно тонкий лёд под тяжёлыми шагами.
— Врёшь, — выдохнул он. — Я звонил её маме... встречал её подруг... Вика даже...
— Вика с ней не общается с универа, ты перепутал. А маме Олеся запретила говорить. Я знаю, потому что Маринка моей рассказала. Все молчали, думали, ты в курсе. Она же тебе письмо оставила.
— Какое ещё письмо?
— Обычное. В конверте. На тумбочке в прихожей.
Андрей медленно поднял голову, встречаясь взглядом с другом.
— У меня нет никакого письма.
Игорь закрыл глаза и медленно выдохнул.
— Твою мать, Андрей. Там букет стоял. Белые пионы. И письмо под ним.
Звон разбившейся чашки заставил нескольких посетителей кафе обернуться. Андрей уже выбегал на улицу.
Белые пионы
Он перевернул всю квартиру. Заглянул под диван, за книжные полки, проверил карманы всех курток. Письма нигде не было.
А потом вспомнил. Тот вечер ворвался в память с пугающей ясностью.
Он вернулся с работы измотанный — начальник завернул проект, над которым он корпел две недели. В прихожей на тумбочке стояла стеклянная ваза с белыми пионами. Первая мысль — мама заходила, у неё ключи. Она часто оставляла такие сюрпризы.
Андрей даже не заметил белого прямоугольника под вазой. Он просто положил ключи рядом, бросил куртку на спинку стула и ушел в душ. А на следующее утро проспал, схватил ключи на бегу. Вечером позвонили друзья, вытащили в бар — отвлечься от профессиональных неудач.
Букет простоял неделю, лепестки начали коричневеть и осыпаться. В воскресенье он протирал пыль с тумбочки — стеклянное дно вазы оставило влажный след на деревянной поверхности. Сгрёб увядшие цветы, бумагу, на которой они стояли, старые счета, какие-то рекламные листовки... Всё полетело в мусорное ведро.
— Идиот, какой же идиот, — шептал Андрей, обхватив голову руками. Он отчетливо вспомнил плотный белый конверт среди того бумажного хлама. Решил, что это счета за квартиру.
Бросился к мусорному ведру — пусто. Уборка была три дня назад.
Шесть месяцев. ШЕСТЬ! А он как дурак звонил, писал в пустоту, искал её в городе. Представлял, как она прячется у подруг, избегает встреч, но всё ещё здесь, рядом...
Когда телефон зазвонил, он схватил его с такой силой, что чуть не выронил.
— Андрей? — голос Маринки звучал встревоженно. — Игорь сказал, ты узнал. Мне жаль, правда. Мы думали, ты в курсе...
— Номер, — хрипло произнёс он. — Дай мне её новый номер.
Тишина на другом конце провода затянулась.
— Она просила не давать.
Тот, кто действительно уходит, не оставляет карту для возвращения. Прощание — это либо окончательно, либо притворство.
— Пожалуйста, — его голос дрогнул. — Мне нужно просто... поговорить. Хотя бы раз. Хотя бы попрощаться.
— Она улетела, чтобы не прощаться, Андрей, — в голосе Марины слышалась печаль. — Я давала слово. Но... у неё та же почта. Попробуй там.
Утренний рейс
Серое небо давило на плечи. Аэропорт Барселоны встретил его солнцем, бьющим в глаза после московской хмури. Андрей щурился, всматриваясь в людской поток. Рюкзак с вещами оттягивал плечо — он сорвался спонтанно, купив билет на ближайший рейс.
Три дня писал ей. Каждый день — новое письмо. И каждый день — тишина в ответ.
"Лесь, я прилетаю. Знаю, ты не хочешь видеть меня. Просто скажи — где ты? Я должен увидеть тебя. Хоть раз. Хотя бы чтобы сказать — ты была права."
"Прости меня. За всё. За то, что не видел, не слышал, не понимал. За то, что ты почувствовала себя настолько одинокой рядом со мной, что пришлось улететь на другой конец Европы."
"Я буду в аэропорту Барселоны в пятницу в 11:40. Если ты прочтешь это — приходи. Или не приходи. Я всё пойму."
Он бродил по аэропорту два часа. Заглядывал в кафе, всматривался в лица. Вздрагивал каждый раз, когда мелькала светлая копна волос.
Телефон молчал.
— Андрей?
Он резко обернулся. Перед ним стоял невысокий парень с рыжей бородой. Знакомое лицо, но...
— Костя? — неуверенно произнёс Андрей. — Костя Верещагин?
— Он самый, — улыбнулся тот. — Какими судьбами в Барселоне?
Они учились вместе в университете. Потом Костя уехал работать в Европу, и они потеряли связь.
— Я ищу Олесю, — прямо сказал Андрей. — Она тут с апреля.
Улыбка Кости стала натянутой.
— А, Олеся... — он замялся. — Она говорила, что вы расстались.
Что-то оборвалось у Андрея внутри. Словно провод под напряжением, шипя, упал в ледяную воду. В ушах зашумело, а к горлу подкатила тошнота.
— Ты... видишь её?
— Виделись пару раз, — осторожно ответил Костя. — У нас общие знакомые по работе. Она в "ТехИнвесте" устроилась, вроде нравится.
Земля поплыла под ногами. Она действительно ЗДЕСЬ. Новая жизнь, новая работа. Без него.
— Где она живёт?
Костя покачал головой.
— Извини, друг. Не могу сказать. Она очень просила. Сказала, что хочет оставить прошлое позади.
Андрей стиснул зубы и резко выдохнул. Пальцы сами сжались, ногти впились в ладони до боли — он не замечал, что делает это, пока не почувствовал саднящее жжение.
— Она счастлива? — наконец выдавил он.
Костя посмотрел ему прямо в глаза.
— Она учится быть счастливой, — ответил он после паузы. — Это не быстрый процесс.
Последний звонок
Он вернулся в гостиницу ближе к вечеру. Упал в кресло, не включая света. В висках стучало от мысли: она где-то здесь, в этом городе. Дышит этим воздухом. Ходит по этим улицам.
Три года вместе, а теперь — чужие. Он выпивал один стакан за другим, вспоминая, как она каждое утро пила кофе на балконе, поджав под себя ноги. Как смеялась, запрокидывая голову. Неужели теперь всё это — просто блеклые страницы её прошлого?
Розоватый закат догорал над черепичными крышами. Андрей несколько секунд смотрел на эту картину. За сегодняшний день он обошёл несколько ближайших кафе, заглянул на пару улиц в районе порта, где, по словам Кости, находился офис "ТехИнвеста". Завтра придётся продолжить поиски, хотя шансы найти её в двухмиллионном городе были призрачными.
Она не хотела быть найденной. И имела на это полное право.
Он набрал её старый номер — просто по привычке. И замер, когда пошли гудки.
— Да, — тихий женский голос на том конце заставил его похолодеть.
— Олеся? — еле слышно произнёс он.
Долгая пауза.
— Зачем ты прилетел, Андрей?
Её голос — чуть охрипший, такой знакомый. Словно вчера расстались.
— Я... — слова застряли в горле. — Прости. За всё. Я должен был тебе это сказать.
— Шесть месяцев назад, — в её голосе не было злости, только усталость. — Я ждала этих слов шесть месяцев назад. Или три года назад.
— Я не нашёл твоё письмо, — торопливо заговорил он. — Под пионами. Я не знал, что ты уехала, я думал...
— А если бы нашёл? — перебила она. — Что бы изменилось? Ты бы прилетел раньше? Или понял раньше?
Он молчал. Они оба знали ответ.
— Как ты узнала, что я здесь?
— Маринка написала, — в её голосе мелькнула тень улыбки. — Она волновалась за тебя.
— Можно увидеться? Просто... поговорить? Один раз?
Молчание в трубке становилось невыносимым. Андрей вслушивался в далекий шум улицы на том конце. Хоть бы слово, хоть вздох.
— Я не могу тебя видеть, — произнесла она наконец, голос ее дрогнул. — Пойми правильно.
— Почему? — вырвалось у него.
Он услышал, как она набрала воздух, будто собираясь нырнуть.
— Потому что... — она запнулась, подбирая слова. — Я только недавно перестала просыпаться с мыслями о тебе. Только начала строить что-то свое, без оглядки назад. А каждый раз, когда я вижу тебя, все рушится. Все причины, по которым я уехала, перестают иметь значение.
Он закрыл глаза, чувствуя, как горячая влага предательски собирается под веками.
— Ты... счастлива?
— Я учусь быть счастливой, — эхом повторила она фразу Кости. — Это не быстрый процесс.
Андрей сглотнул ком в горле.
— Я люблю тебя, Лесь. Всегда любил.
— Знаю, — тихо ответила она. — В этом и проблема. Ты понял это, только когда меня не стало рядом.
— Я могу что-то...
— Нет, — твёрдо прервала она. — Возвращайся домой, Андрей. И начинай сначала. Как и я.
— Я буду писать тебе, — упрямо произнёс он. — И однажды ты ответишь.
Она тихо рассмеялась, и этот смех, такой родной, резанул по сердцу острее ножа.
— Прощай, Андрей.
Гудки разрезали тишину номера. Андрей долго смотрел на экран телефона, пока тот не погас.
Уезжать молча — это слабость или смелость? Иногда нужно собрать все силы, чтобы исчезнуть из чьей-то жизни. Но ещё больше сил требуется, чтобы принять, что тебя больше нет в чьей-то истории.
Если вам понравилось, нажмите на палец вверх и поделитесь в соцсетях с помощью стрелки. С уважением, @Алекс Котов.