День, когда я узнала о кончине отца, был самым обычным. Серым и холодным, как наши с ним отношения последние пятнадцать лет. Я стояла у окна с чашкой чая и смотрела, как дворник методично сгребает опавшие листья во дворе. Телефон зазвонил неожиданно — словно ворвался в тишину квартиры непрошенным гостем.
— Валя? Это тётя Лида.
Голос у неё был какой-то странный. Встревоженный.
— Твой отец умер вчера. Инфаркт.
Я молчала. Внутри что-то оборвалось и повисло, как перерезанный провод. Ни боли, ни слёз — только пустота. И почему-то стало трудно дышать, будто воздух вдруг стал вязким.
— Валя? Ты слышишь?
— Да, — голос звучал как чужой. — Когда похороны?
Похороны были такими же серыми. Небольшой зал, несколько венков, полузнакомые лица. Я стояла в стороне от всех. От тех, кто последние годы был ближе к отцу, чем я. От его второй жены Натальи. От сводного брата Кирилла, который смотрел на меня исподлобья. От дальних родственников, которые шептались за моей спиной.
— Явилась всё-таки. — А чего ей не явиться? Наследство-то приличное. — Думаешь, ей что-то достанется?
Я не слушала. Смотрела на фотографию отца и думала — какой же он там чужой. В строгом костюме, с идеально уложенными волосами. Таким я его почти не помнила. В моей памяти он остался другим — с растрёпанной шевелюрой, в старой футболке, смеющийся. Это было давно. До развода. До его новой семьи. До того, как деньги стали для него важнее всего остального.
После церемонии ко мне подошёл Сергей Павлович — отцовский адвокат. Маленький, суетливый человек с блестящей лысиной и бегающими глазками.
— Валентина Михайловна, нам нужно поговорить насчёт завещания. Возможно, вас удивит, но ваш отец внёс вас в число наследников. Первой очереди.
Я почувствовала на себе тяжёлые взгляды. Наталья побледнела. Кирилл сжал кулаки. А тётя Лида — мамина сестра — тихо выдохнула мне на ухо:
— Не радуйся раньше времени.
Адвокатская контора Сергея Павловича напоминала музей советской эпохи. Массивные шкафы с книгами, потрескавшаяся кожа на креслах, тяжёлые шторы. И запах — странная смесь пыли, табака и дешёвого одеколона.
— Присаживайтесь, — он указал на кресло напротив стола. — Чай, кофе?
— Давайте без церемоний.
Он поправил очки и достал из сейфа толстую папку.
— Как вам уже известно, ваш отец оставил завещание. Согласно ему, вы, Наталья Викторовна и Кирилл Михайлович становитесь равноправными наследниками его имущества.
Я не сдержалась:
— Равноправными?
Сергей Павлович развёл руками:
— Таково было его решение. Однако, — он сделал паузу, — есть определённые... нюансы.
В тот момент я ещё не понимала. Эти "нюансы" перевернут всю мою жизнь.
— Видите ли, Валентина Михайловна. Ваш отец оставил весьма специфическое условие. Всё его состояние. Недвижимость, счета, доли в бизнесе. Переходит к наследникам только при условии. Что все трое примут наследство. Если хотя бы один из вас откажется. Всё имущество будет продано. А вырученные средства направлены на благотворительность.
Я рассмеялась. Это было настолько в духе отца — даже после смерти пытаться всех контролировать.
— Но есть ещё кое-что, — адвокат достал из папки конверт. — Это лично для вас. Ваш отец просил передать после оглашения основных условий.
Запечатанный конверт. Моё имя, написанное знакомым почерком. Внутри — всего один лист.
"Валя, я знаю, что ты меня сейчас ненавидишь. Возможно, имеешь право. Я многое делал неправильно. Слишком поздно это понял. Но мне нужно, чтобы ты знала правду о Наталье и Кирилле. То, что я узнал совсем недавно. То, что разбило моё сердце — в прямом и переносном смысле. Проверь анализ ДНК Кирилла и счета Натальи за последние три года. И сделай правильный выбор".
Я перечитала записку дважды, пытаясь осознать смысл. Сергей Павлович терпеливо ждал.
— Сколько времени у меня на размышления?
— Шесть месяцев с момента смерти наследодателя. Учитывая специфику ситуации, я бы рекомендовал не затягивать.
Когда я выходила из конторы, голова кружилась. Не от перспективы получить треть отцовского состояния — оно было немаленьким. Не от странного условия. А от той бомбы, которую отец заложил в свою прощальную записку.
Дома меня ждал сюрприз. Наталья и Кирилл. Сидели на лавочке у подъезда, как два воробья на проводе — нахохлившиеся, напряжённые.
— Нам нужно поговорить, — Наталья встала, поправляя дорогое пальто. — Можно зайти?
В моей маленькой квартире они смотрелись инородно. Наталья — с безупречным маникюром, с кольцами на каждом пальце, с идеальной укладкой. Кирилл — высокий, плечистый, с отцовскими чертами лица. Или мне только казалось, что с отцовскими?
— Давайте без предисловий, — я не предложила им чай. — Что вы хотите?
Наталья заговорила первой:
— Валя, мы понимаем, что для тебя это всё неожиданно. Миша... твой отец... он ничего не говорил о завещании. Мы сами в шоке.
— Правда? — я скрестила руки на груди. — И что же вас так шокировало? Тот факт, что отец включил меня в завещание, или что без моего согласия вы ничего не получите?
Кирилл дёрнулся, но Наталья положила руку ему на плечо.
— Послушай, — её голос стал медовым. — Мы все взрослые люди. Давай будем честными. Ты не общалась с отцом пятнадцать лет. Мы были рядом. Каждый день. Заботились о нём. А теперь из-за какой-то его прихоти...
— Какой-то прихоти? — я почувствовала, как закипает внутри злость. — Может, это была не прихоть? Может, у него были причины?
Кирилл не выдержал:
— Какие, например? Ты бросила его, когда он нуждался в поддержке больше всего! После того бизнес-провала, когда все отвернулись. А мы были рядом!
— Я бросила? — мой голос дрожал. — Это он ушёл от нас с мамой ради вашей семьи! Это он забыл о моём существовании на пятнадцать лет!
Наталья мягко вклинилась:
— Валя, дорогая, давай не будем ворошить прошлое. Подумай практически. Что ты будешь делать с его бизнесом? С недвижимостью? Тебе это нужно?
— А вам нужно?
— Конечно! Кирилл уже пять лет работает в компании. Знает все процессы. А дом... мы в нём живём. Это наш дом.
Я смотрела на них и видела насквозь. Их беспокойство. Их страх. Их жадность.
— Чего вы хотите от меня?
Наталья выдохнула с облегчением — почувствовала, что разговор пошёл в нужном направлении:
— Мы предлагаем сделку. Ты отказываешься от наследства в нашу пользу. А мы выплачиваем тебе... скажем, десять процентов от стоимости.
— Десять процентов? — я рассмеялась. — От трети? То есть, меньше четырёх процентов от общей суммы?
— Пятнадцать, — быстро сказала Наталья. — Мы можем дать пятнадцать.
Я покачала головой:
— Вы не поняли условия. Если я откажусь от наследства, вы тоже ничего не получите. Всё пойдёт на благотворительность.
Лицо Натальи изменилось. Маска доброжелательности слетела, обнажив то, что скрывалось под ней.
— Это невозможно. Сергей Павлович что-то напутал.
— Можете уточнить у него, — я пожала плечами. — А теперь, если вы не возражаете, мне нужно отдохнуть. День был... насыщенным.
Когда за ними закрылась дверь, я прислонилась к стене. Перед глазами снова был отцовский почерк: "Проверь анализ ДНК Кирилла и счета Натальи за последние три года".
Следующие недели превратились в детективное расследование. Я взяла отпуск на работе, сославшись на семейные обстоятельства. И погрузилась в изучение жизни отца, Натальи и Кирилла.
Это оказалось проще, чем я думала. Иногда достаточно просто знать, куда смотреть. И кого спрашивать.
Первым пунктом в моём списке был тест ДНК. Получить образец было непросто, но в итоге помог случай — и миловидная лаборантка из клиники, где Кирилл недавно проходил плановое обследование. Немного флирта, немного денег — и через некоторое время результаты были у меня на руках.
Когда я увидела заключение, то долго не могла поверить. Кирилл не был сыном моего отца. Вероятность родства — менее 1%. Заключение было однозначным.
Вторым пунктом были счета Натальи. Тут мне помог старый друг отца — Виктор Степанович. Когда-то они вместе начинали бизнес, но потом разошлись. Однако связей у Виктора Степановича осталось много.
— Деточка, то, что ты ищешь, не совсем законно, — он внимательно посмотрел на меня поверх очков. — Уверена, что хочешь копать?
— Абсолютно.
Через три дня у меня на столе лежала увесистая папка. Выписки с банковских счетов, платёжные поручения, переводы. И отчёты частного детектива — с фотографиями, датами, именами.
Наталья не просто изменяла моему отцу. Она систематически выводила деньги из семейного бюджета и бизнеса. Небольшими суммами, на разные счета. За три года набежало порядочно. А её любовником был... партнёр отца по бизнесу. Человек, которому он доверял.
Последний фрагмент мозаики сложился, когда я встретилась с лечащим врачом отца.
— Я не могу разглашать медицинскую информацию, — сказал он строго. — Это противозаконно.
— Даже если пациент уже умер? Даже если речь идёт о возможном... не знаю... доведении до инфаркта?
Врач помолчал, барабаня пальцами по столу.
— Гипотетически, если бы человек с таким диагнозом, как у вашего отца, пережил сильное эмоциональное потрясение... скажем, узнал о предательстве близких людей... это могло бы спровоцировать приступ.
— А если бы этот человек принимал определённые лекарства...
— Которые кто-то мог заменить плацебо? — врач покачал головой. — Это уже из области криминалистики, а не медицины. Но да, гипотетически, это тоже могло бы сыграть роль.
Когда Сергей Павлович пригласил всех наследников для принятия решения, я уже точно знала, что буду делать.
В его кабинете было душно. Наталья нервно теребила ручку своей дорогой сумки. Кирилл смотрел в окно, избегая моего взгляда.
— Итак, — адвокат откашлялся. — Прошло два месяца с момента открытия наследства. Согласно воле Михаила Викторовича, вам необходимо принять согласованное решение. Все трое должны либо принять наследство, либо отказаться от него, что повлечёт за собой продажу имущества и перечисление средств на благотворительность.
Наталья вскинула голову:
— Мы готовы принять. И уверены, что Валентина тоже согласна.
Сергей Павлович перевёл взгляд на меня:
— Валентина Михайловна?
Я медленно достала из сумки папку и положила на стол.
— Я отказываюсь от наследства.
Наталья побледнела:
— Что? Ты не можешь! Мы же... мы же предлагали тебе деньги!
— Не в деньгах дело, — я открыла папку и достала первый лист. — А вот в этом. Результаты ДНК-теста. Кирилл не сын моего отца.
Кирилл вскочил:
— Это ложь! Подделка!
— Можете перепроверить, — я пожала плечами. — Результат будет тем же. А вот и второй интересный документ, — я достала банковские выписки. — Наталья систематически выводила деньги из бизнеса отца. На счета своего любовника — Андрея Вершинина. Партнёра отца.
Наталья схватилась за сердце:
— Это клевета! Сергей Павлович, вы не можете позволить...
— Могу, — тихо сказал адвокат. — Более того, обязан. Если информация достоверна, это меняет статус наследников.
— И последнее, — я достала медицинское заключение. — Отец умер не просто от инфаркта. Кто-то заменил его лекарства плацебо. В сочетании с шоком от новостей о предательстве жены и ненастоящем сыне... это его убило.
В кабинете повисла тишина. Тяжёлая, вязкая. Наталья сидела, опустив голову. Кирилл смотрел на неё с ненавистью.
— Почему? — его голос дрожал. — Почему ты мне не сказала?
— Заткнись — прошипела Наталья. —Ты ничего не понимаешь.
Сергей Павлович кашлянул:
— Вынужден констатировать, что при таких обстоятельствах наследственное дело приобретает... криминальный характер. Я обязан передать эти материалы правоохранительным органам.
— Не надо, — я покачала головой. — Пусть всё идёт своим чередом. Я отказываюсь от наследства. Деньги пойдут на благотворительность — как и хотел отец. А Наталья и Кирилл... пусть живут с тем, что натворили.
Прошло полгода
Я стою у могилы отца с букетом полевых цветов — таких, какие он любил в молодости. Рядом никого нет. Наталья и Кирилл уехали из города после того, как всё вскрылось. Бизнес отца продали. Деньги пошли в фонд помощи детям с сердечными заболеваниями.
Многие считали меня дурой. Отказаться от такого наследства! Тётя Лида до сих пор причитает, что я могла бы "хоть что-то себе оставить". Но они не понимают главного.
Дело было не в деньгах. И даже не в справедливости. Дело было в выборе.
Отец выбрал деньги вместо нас с мамой. Потом Наталья выбрала деньги и любовника вместо верности. Кирилл выбрал удобную ложь вместо неудобной правды. И все они в итоге остались ни с чем.
А я выбрала свободу. От прошлого. От ненависти. От ядовитой обиды, которая пятнадцать лет разъедала душу.
Я наклоняюсь и кладу цветы на серый камень.
— Знаешь, папа, — говорю тихо, — ты был прав. Я сделала правильный выбор.
Ветер подхватывает мои слова и уносит куда-то в синее небо. А мне кажется, что сквозь его шум я слышу далёкий, такой знакомый смех — с растрёпанной шевелюрой, в старой футболке, тот, который помню с детства.
В тот день я наконец-то почувствовала, что простила. Его. Себя. Всех нас.
И это стоило дороже любого наследства.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍