Алексей поправил галстук, глядя на отражение в витрине ювелирного магазина. Десять лет. Ровно столько они с Мариной шли к этому дню: без кредитов, без долгов, с потертой копилкой на полке вместо «быстрых решений». Каждую премию они откладывали, каждую сверхурочную смену превращали в монетку для будущего. Даже когда Ольга брала ипотеку, а друзья меняли машины как перчатки, они жили в съемной «хрущевке», повторяя как мантру: «Своё — без чужих банков». Теперь, когда его стартап наконец взлетел, а Марина стала партнером в архитектурном бюро, Алексей достал ту самую копилку. Пустая, она звенела победой.
***
Дверь распахнулась раньше, чем успели заказать такси. Галина Петровна ворвалась, как ураган, с лицом, искаженным от гнева. За ней, ёжась от холода, стояла Ольга в новой норковой шубе, купленной в кредит.
— Ты совсем совесть потерял?!— свекровь бросила на пол пачку счетов Ольги. — Она плачет, проценты копятся, а ты тут в золоте утопаешь!
Алексей попытался перехватить инициативу:
— Мам, мы десять лет жили на гречке, чтобы сегодня…
— Молчи!— Галина Петровна перебила его, тыча пальцем в Марину. — Из-за этой… принцессы семью бросил! Сестра в долгах, а ты ей рестораны оплачиваешь!
Ольга, нервно теребя браслет Cartier, встряла в разговор:
— Я же не прошу всё! Хоть половину суммы! Ты же брат!
Марина, бледнея, открыла соцсеть. На странице — фото Ольги с третьим айфоном за год, подпись: «В кредит, но оно того стоит!»
— Твои «хотелки» — не наша ответственность, — прозвучало тихо, но так, что Ольга отступила.
Галина Петровна взорвалась:
— Ты смеешь её упрекать?! Да ты без нас в помойке бы сидела! Мы тебя в семью приняли, а ты… змея!
Алексей шагнул вперед, закрыв собой жену:
— Хватит! Мы не брали ни копейки у семьи, не жили в роскоши, пока вы все брали кредиты на ерунду! А теперь хотите, чтобы мы оплатили ваш образ жизни? Нет.
Свекровь схватила вазу с розами и швырнула её об стену. Хрусталь разлетелся осколками.
— Ты предатель! — её голос сорвался на визг. — Она тебе мозги промыла! Лучше бы я тебя в детстве…
Алексей перехватил её руку, занесенную для пощечины:
— Уходите.
Марина, побледнев, попыталась вмешаться:
— Мы не обязаны…
— Молчи!— Галина Петровна шагнула к ней, тыча пальцем в грудь. — Ты с первого дня его опустошаешь! Без тебя он бы нам помог!
Ольга присоединилась, выхватывая из сумочки чек из бутика:
— Вот, смотри! Ты носишь платья за пятьдесят тысяч, а я не могу кредит за машину закрыть!
Алексей резко оттолкнул счет от жены:
— Это её зарплата! Не ваше дело!
— Зарплата? — свекровь закатила глаза. — Кто поверит, что такая… недоучка может столько зарабатывать? Наверное, с начальником делится!
Марина сжала кулаки, но голос дрогнул:
— Я работала по ночам, пока вы кредиты на айфоны брали!
— Врешь! — Ольга рванула за рукав её платья. —Сними это тряпье и отдай мне!
Раздался звук рвущейся ткани. Алексей, не выдержав, встал между ними:
— Хватит! Вон отсюда!
Галина Петровна, обезумев от ярости, схватила вазу с розами и швырнула её в Марину. Та уклонилась, и хрусталь разбился о зеркало, оставив трещину через их общее свадебное фото.
— Ты разрушила мою семью!— закричала свекровь. — Лучше бы он женился на дворняге!
Галина Петровна, задыхаясь от ярости, рванула со стола скатерть. Фужеры с шампанским разбились о пол, а кремовый торт с малиной расплылся по полу кровавым пятном.
— Ты предал кровь ради этой… — она не успела договорить.
Алексей, больше не сдерживаясь, схватил мать за плечо и повернул к двери. Его голос, обычно мягкий, прогремел как гром:
— Вон! Сейчас же!
Ольга попыталась вцепиться в косяк:
— Ты пожалеешь! Мы тебя в суд…
— Молчи! — он распахнул дверь, и зимний ветер ворвался в квартиру.
— Вы обе — позор семьи.
Марина, прижавшись к стене, плакала беззвучно. Жемчужные серьги дрожали, как она сама. На полу среди осколков валялась фотография: они с Алексеем на крыше общежития, где когда-то мечтали о будущем.
Дверь захлопнулась. Алексей, всё ещё дрожа от гнева, обернулся. Марина медленно сползла на пол, обхватив колени. Её черное вечернее платье слилось с тенью.
— Прости…— прошептала она. — Это я… я разрушила твою семью.
Он опустился рядом, обняв её так крепко, будто боялся, что её унесет ветром.
— Ты — моя семья.— Его пальцы вцепились в порванный рукав её платья. — Они давно перестали ею быть.
На кухне тикали часы — подарок Галины Петровны на свадьбу. Алексей встал, подошел к полке и с размаху швырнул их в стену. Механизм рассыпался, будто время остановилось.
***
Алексей и Марина вошли в зал ресторана, где их уже ждали друзья, коллеги по стартапу и архитектурному бюро. Гирлянды мерцали, смешиваясь с огнями ночного города за панорамными окнами. Но в углу, где должны были сидеть Галина Петровна и Ольга, стояли пустые стулья с черными лентами — шутка коллеги Алексея, который не знал о ссоре.
Марина, в платье с hastily зашитым рукавом, взяла бокал:
— Спасибо, что вы... наши настоящие.— Её голос дрогнул, но друзья заглушили это аплодисментами.
Кто-то включил их «Clair de Lune». Алексей повел жену в танцевальный круг, шепча:
— Смотри, никаких кредитов... Только мы, луна и те, кто верил.
В разгар вечера зазвонил телефон. Ольга. Алексей вышел в холл, где тишина резала уши после смеха.
— Ты доволен?— сестра говорила сквозь слезы. — Мама в больнице... давление.
Он закрыл глаза, вспоминая, как она швыряла вазу:
— Врачи помогут. Мы — нет.
Вернувшись, он застал Марину в окружении коллег. Она показывала на телефоне фото их первой «кухни-студии» с протекающей крышей:
— Вот где родился наш стартап. А ещё — любовь.
Друг детства Алексея, Максим, поднял бокал:
— За тех, кто шел с нами! И... за тех, кто не смог.— Взгляд скользнул на пустые стулья.
Кто-то крикнул:
— Да выпьем за упрямство!
Марина поймала взгляд мужа. Они знали: эти пустые места — как шрамы. Не больно, но видно.
***
На следующее утро Марина нашла в сумочке записку от официанта: «Ваша свекровь звонила. Просила передать: "С днем рождения... дворняга"».
Она рассмеялась, показывая Алексею:
— Кажется, это её способ сказать "прости".
— Или "я ещё жива",— он ухмыльнулся, наливая кофе.
Алексей сменил номер телефона. Старый он бросил в реку с моста, где когда-то признался Марине в любви. Но волны не унесли прошлое — Галина Петровна, как вирус, просочилась в мессенджеры родственников.
***
Тетя Люда из Твери прислала голосовое:
— Леша, как же ты мог мать бросить? Эта Марина… Говорят, она тебе гипноз какой-то сделала!
Дядя Витя, бывший военный, написал в чате семьи:
— Предатель. Кровь дороже бабских юбок.
Алексей удалил чат. Но экран телефона все равно горел, как рана.
Слухи цвели пышным цветом. Коллега Марины, Оксана, осторожно спросила за кофе:
— Ты правда свекровь в дом престарелых отправляешь?
— Нет, но если предложишь адрес — передам, — Марина улыбнулась, сжимая стакан так, что пластик треснул.
А вечером на пороге появилась двоюродная сестра Алексея, Катя, с пирогом и глазами ищейки:
— Я просто проверить… Жива ли твоя мать.
— Жива, — Алексей захлопнул дверь. — К сожалению.
Марина сидела на полу в ванной, включив воду, чтобы заглушить рыдания. Алексей нашел ее по звуку капель:
— Прости… Я разрушила твою жизнь.
— Ты ее построила, — он присел рядом, обняв. — Они разрушили бы всё, если б мы позволили.
Она показала ему скриншоты из семейного чата:
— Тут пишут, будто я вывезла твои деньги в офшоры. Интересно, где они это слово выучили?
Они смеялись до слез, а потом молча смотрели, как луна отражается в луже на полу — той самой, что протекала с потолка в их первой квартире.
Через месяц в дверь просунули конверт. Внутри — фото Алексея в детстве, где он обнимает Ольгу, и записка:
— Она больна. Рак. Хочет увидеть тебя.
Марина нашла клинику, отправила запрос. Ответ пришел через день:
— Пациентка Галина Петровна Иванова выписана с диагнозом «здорова».
— Даже такой болезнью как рак притворилась, чтобы манипулировать, — Алексей разорвал письмо. — Талант.
***
Ольга подала иск о взыскании «долга» за квартиру, которую Алексей «обязан был купить сестре». Судья, просматривая чеки Марины на курсы финансовой грамотности для племянницы, спросил:
— Вы действительно считаете, что ответчик должен вам… 5 миллионов за «моральный ущерб»?
— Он разрушил семью!— Ольга вскочила, сверкая новой сумкой Louis Vuitton.
Судья закрыл дело, посоветовав «продать сумку и оплатить психотерапевта».
На Новый год пришло письмо от племянницы, дочки Ольги:
— Мама продала шубу. Купила мне книгу. Спасибо.
Марина повесила детский рисунок на холодильник — теперь там была целая галерея. Алексей обнял ее:
— Может, купим Ольге еще книг?
— Только если она попросит.
Мораль:
Семья — не те, кто делится кровью, а те, кто растит тебя сквозь асфальт лжи. Иногда единственный способ спасти любовь — отрезать ядовитые корни, даже если они кричат на весь мир.