— Ты продал мою дачу без спроса? Отлично. А я продала твою машину.
Стеклянный бокал с красным вином замер в воздухе. Сергей медленно опустил его на стол, не донеся до рта. Капля вина упала на белоснежную скатерть, расплываясь алым пятном, как кровь на снегу.
— Что ты сказала? — его голос звучал тихо, но в этой тишине чувствовалась надвигающаяся буря.
Я откинулась на спинку стула и посмотрела прямо в его глаза — впервые за последние полгода без страха и сомнений. Запах тушеного мяса, который еще минуту назад казался таким аппетитным, теперь вызывал тошноту.
— Ты меня слышал, Сережа. Твой Mercedes, на котором ты так любил гонять по выходным, уже едет в Новосибирск с новым владельцем. Знаешь, оказывается, если машина оформлена на жену, то достаточно просто доверенности, чтобы её продать. Удивительно, правда?
Я наблюдала, как на его лице сменяются эмоции: недоверие, шок, ярость. Точно так же менялось моё лицо две недели назад, когда риелтор позвонил мне с поздравлениями о "выгодной продаже дачного участка".
— Ты с ума сошла? Ты знаешь, сколько стоила эта машина? — он поднялся из-за стола, нависая надо мной.
— А ты знаешь, сколько стоила моя дача? Дача, которую мне подарили родители? Дача, где похоронен мой дед под яблоней, которую он сам посадил?
Сергей потер переносицу — жест, который появлялся у него всегда, когда он чувствовал себя загнанным в угол. Семь лет брака, и я знала каждую его привычку, каждое движение.
— Аня, ты не понимаешь. У меня были проблемы с бизнесом, кредиторы требовали выплат. Я должен был срочно где-то взять деньги.
— И ты решил взять их из моего наследства, даже не спросив меня? — у меня перехватило дыхание. — Семь лет вместе, Сергей. Семь. Лет. Неужели я не заслужила хотя бы разговора?
_Я вспомнила, как мы с дедом сажали клубнику на этой даче. Моя маленькая лопатка и его большие мозолистые руки. "Эта земля — наша память", — говорил он. Теперь там будет чужая память._
— Это другое, Аня! — Сергей стукнул кулаком по столу, бокалы подпрыгнули. — Дачу можно было продать, это просто участок земли. А машина — это...
— Что? Часть твоего достоинства? — я горько усмехнулась. — Знаешь, что самое обидное? Не то, что ты продал дачу. А то, что ты сделал это за моей спиной.
Он молчал, глядя в одну точку. За окном начинался дождь, первые капли барабанили по подоконнику, словно отсчитывая секунды тишины между нами.
— И сколько ты за неё выручила? — наконец спросил он, все еще не глядя мне в глаза.
— Три миллиона семьсот. На двести тысяч больше, чем ты за дачу, кстати.
Сергей вздрогнул.
— Но она стоила пять! Кому ты её продала?
— Срочные продажи всегда идут с дисконтом, разве не так? — я повторила его собственные слова, сказанные мне две недели назад. — Впрочем, я бы продала её и за полцены, просто чтобы увидеть твое лицо сейчас.
Он опустился на стул и закрыл лицо руками.
— Что ты наделала... Эти деньги от дачи пошли на погашение кредита. На наше общее будущее. А теперь...
— А теперь, — я встала из-за стола, — я сниму квартиру. Отдельно от тебя.
Сергей поднял на меня взгляд, полный непонимания:
— Ты уходишь? Из-за дачи и машины?
— Нет, Сережа. Я ухожу из-за предательства. Из-за того, что ты не посчитал нужным обсудить со мной решение о продаже вещи, которая была мне дорога. Из-за того, что ты не видишь ничего страшного в том, что солгал мне.
Мне было одновременно больно и легко. Впервые за долгое время я чувствовала себя по-настоящему живой.
— Но разве то, что ты сделала с машиной, не то же самое? — в его голосе звучало обвинение.
— То же самое. Именно поэтому я и ухожу. Потому что не хочу быть такой, как ты. Не хочу отвечать предательством на предательство. А сегодня я это сделала, и себя за это не уважаю.
Я поднялась в спальню и достала заранее собранный чемодан. Странно, но семь лет жизни уместились в одну дорожную сумку. За окном дождь перерос в настоящий ливень.
***
Прошел месяц. Я сидела в своей съемной квартире — маленькой, но уютной студии на 15-м этаже с видом на парк. Передо мной лежали документы из банка — я открыла депозит на три миллиона под 7% годовых. Остальные деньги ушли на первый взнос за эту квартиру и новый ноутбук, с которого я теперь работала удаленно.
Телефон зазвонил. Номер Сергея.
— Аня, давай встретимся и поговорим.
Я молчала, слушая его дыхание в трубке.
— Я был неправ, — продолжил он. — С дачей, со всем... Я не должен был скрывать от тебя свои проблемы.
— Почему ты мне не рассказал? — спросила я, удивляясь собственному спокойствию. — Мы могли бы продать дачу вместе, по нормальной цене. Я бы поняла.
— Гордость, наверное. Мужская глупость. Не хотел признавать, что я... что бизнес не... — он запнулся. — Знаешь, без тебя я многое понял. И без машины тоже, — он невесело усмехнулся. — Оказывается, ездить на метро — это не конец света.
Я смотрела на заходящее солнце, окрашивающее облака в розовый цвет. Перед глазами промелькнула наша дача — яблоня, скамейка, маленькие окна, смотрящие на восток.
— Сережа, я больше не могу тебе верить. А без доверия... сам понимаешь.
— Я вернул дачу, — внезапно сказал он.
— Что?
— Я выкупил её обратно. Пришлось занять у друзей, но... В общем, она снова твоя. И дедушкина яблоня на месте.
Мое сердце пропустило удар.
— Зачем ты это сделал?
— Потому что понял: нельзя выбрасывать память ради денег. И... я понял, что натворил. Хотел все исправить.
Я молчала, перебирая в уме десятки ответов.
— Это не значит, что я прошу тебя вернуться, — быстро добавил он. — Просто считай это... моим признанием вины. И извинением.
_Он не просит вернуться. И правильно делает. Потому что я не уверена, что хочу этого._
— Спасибо, — только и смогла сказать я.
— Бумаги я передам через твою маму. Там все оформлено обратно на тебя.
После звонка я долго стояла у окна. На улице начинался новый дождь, но он был теплым, весенним — совсем не таким, как тот ливень месяц назад.
Утром на электронную почту пришло письмо от курсов дизайна интерьеров. Меня приняли.
Я сделала глубокий вдох. Дача снова моя. Свобода тоже. А что будет дальше — покажет время. В конце концов, иногда нужно что-то продать, чтобы понять настоящую ценность вещей. И людей.
Иногда самые болезненные предательства становятся началом новой жизни. Возможно, когда-нибудь я буду благодарна Сергею за тот звонок от риелтора, который разрушил мои иллюзии, но подарил шанс начать с чистого листа.
К вечеру я набрала номер Сергея. Не для примирения — еще слишком рано. Но, возможно, для прощения.
И для возвращения ключей от его машины. В конце концов, я никогда не любила Mercedes.
Если история затронула вас — подписывайтесь. В жизни всегда есть место для новой главы.