«Может, ещё и карточки ей отдать?»
С самого утра Мухлиса была раздражённой. Вернувшись с работы, она услышала от мужа:
— Нам нужно купить продукты для мамы. У неё почти ничего не осталось.
— Опять?! — вспыхнула Мухлиса. — Почему я должна тратить свою зарплату на твою мать? Я что, одна здесь всё тяну?
Ойбек тяжело вздохнул, но ответил спокойно:
— Ей тяжело. Она старая. У неё пенсия мизерная. Мы же семья…
Мухлиса усмехнулась с горечью:
— Может, ей сразу и мои банковские карточки отдать? Пусть сама распоряжается!
В этот момент в комнату заглянула их 10-летняя дочь Ирада. Она тихо сказала:
— Мама, дедушка говорил, что ты похожа на свою тётю. А тётя всегда заботилась о бабушке…
Мухлиса замолчала. В глазах её мелькнуло что-то тёплое. Несколько секунд — и она уже доставала деньги из кошелька.
— Я сама сегодня всё куплю. А завтра — твоя очередь, Ойбек.
На следующий день Мухлиса зашла в магазин у дома. Она выбирала свежие фрукты и хлеб, когда продавщица с улыбкой сказала:
— О, давно вас не видела. Всё муж ваш приходил — быстро, без разговоров. А вы, видно, с душой выбираете.
Мухлиса улыбнулась в ответ. Ей стало немного тепло на душе.
У свекрови дверь открыла соседка:
— Ой, Мухлиса, заходи. Мамадевахон как раз чай ставит, она будет рада тебя видеть.
Свекровь сидела у окна, вяжущими руками держала чашку. Увидев невестку, искренне обрадовалась:
— Мухлиса? Это ты? Спасибо, доченька... Не надо мне ни карточек, ни денег. Главное — не чувствовать себя забытой.
Мухлиса молча села рядом. Она поставила пакеты на стол, налила чай. Между ними повисло тёплое молчание.
— Знаешь, — вдруг сказала свекровь, — я ведь когда-то тоже не хотела заботиться о своей свекрови. А потом поняла: любовь — это не когда удобно, а когда нужно.
Мухлиса опустила глаза. Она вдруг почувствовала себя не просто женой и матерью, а частью чего-то большего — продолжением рода, мостом между поколениями.
Когда она вернулась домой, Ойбек посмотрел на неё вопросительно.
Она лишь сказала:
— Завтра снова я схожу. Мне нужно купить ей шерсть — она хочет связать что-то для Ирады.
Прошло несколько дней. По вечерам Мухлиса всё чаще заходила к свекрови — то продукты принесёт, то просто чаю попьют, поговорят. Постепенно между ними возникло то, чего раньше не было — тихое, уважительное доверие.
Однажды, возвращаясь домой, Мухлиса заметила, что Ирада сидит за столом и внимательно разглядывает спицы и клубок пряжи.
— Что ты делаешь? — спросила она, снимая пальто.
— Бабушка попросила принести ей тетрадку. Она говорит, будет вязать для меня кофту. Сама придумала узор — "весенний дождик" назвала. Можно я с ней пойду?
Мухлиса удивлённо посмотрела на дочь и кивнула.
— Конечно, иди. Только надолго не задерживайся.
Поздним вечером Ирада вернулась домой с загоревшимися глазами:
— Мама, бабушка рассказала, как она в детстве вязала на всю семью! Даже папе варежки связала, когда он был маленький. Она такая добрая... Я хочу научиться вязать тоже. Можно?
Мухлиса почувствовала, как внутри у неё что-то дрогнуло — как будто крохотный лёд растаял под тёплым лучом солнца.
— Можно, доченька... Я думаю, бабушка будет счастлива тебя научить.
На следующий день, возвращаясь с работы, Ойбек заметил на вешалке новый шарф. Аккуратная вязка, мягкая пряжа.
— Что это? — спросил он.
— Твоя мама связала. Сказала — "пусть сыну будет тепло".
Он взял шарф в руки, вдохнул знакомый запах пряжи и домашнего уюта.
— Ты стала к ней ближе... — тихо сказал он жене.
Мухлиса лишь кивнула и улыбнулась.
Иногда, чтобы понять друг друга, нужно просто немного тепла. И шерсти.
Прошло пару недель. Зима медленно отступала, в воздухе уже чувствовалась весна. Однажды утром Ойбек вернулся домой с тревожным лицом.
— Мама приболела, — сказал он. — Температура, кашель… Врача вызвал, но она, как всегда, говорит: «Пустяки».
Мухлиса сразу собралась:
— Поехали. Ей сейчас важно не одна быть.
Свекровь лежала на диване, укрытая тонким пледом, рядом — недовязанный рукав и распущенный клубок. В глазах у неё была усталость, но, увидев Мухлису, она слабо улыбнулась:
— Я не закончила кофту для Ирады…
— Закончишь, как только выздоровеешь, — твёрдо сказала Мухлиса, поправляя ей подушку. — А пока отдыхай. Мы всё принесём, всё устроим.
Она целый день была рядом: варила лёгкий суп, проветривала комнату, укладывала лекарства. И ни разу не пожаловалась.
На следующее утро бабушке стало заметно лучше. Когда пришла Ирада, она принесла с собой рисунок: трое — бабушка, мама и она, держащиеся за руки.
— Это — «тёплая семья», — объяснила она. — А сзади я написала приглашение. Я хочу устроить семейный вечер: чай, рассказы и… вручение кофт.
Вечером, за накрытым столом, вся семья смеялась, пила чай и делилась историями. Бабушка вручила Ираде почти готовую кофту — остался только ворот. Ирада, сияя, сказала:
— Я сама довяжу! Бабушка меня научила!
Мухлиса посмотрела на них и вдруг поняла: за эти месяцы не только свекровь стала ближе, но и она сама — мягче, глубже, теплее.
Иногда любовь не приходит с первых слов. Иногда она вяжется — петля за петлёй, день за днём. И остаётся — как шерстяной шарф: простой, но согревающий лучше любого огня.
Весна окончательно вступила в свои права. Деревья покрылись первыми зелёными листочками, а в доме Мухлисы стало как-то по-особенному уютно. Бабушка уже совсем поправилась, и теперь чаще бывала у них в гостях — не как «свекровь», а как родной человек.
Однажды вечером, когда все сидели за столом, Ирада принесла коробку, перевязанную лентой.
— У меня сюрприз, — сказала она. — Это — подарок бабушке.
Свекровь с удивлением открыла коробку и увидела… аккуратно сложенную кофту. Ту самую, что они вязали вместе. Ирада довязала её сама.
— Ты ведь меня научила, бабушка. Теперь ты должна её носить. Это — наша кофта.
Слёзы навернулись на глаза у бабушки. Она прижала внучку к себе и шепнула:
— Это самый тёплый подарок за всю мою жизнь.
Мухлиса наблюдала за ними и чувствовала, как что-то внутри неё наполняется светом. Её раздражение, былые обиды — всё растворилось, как снег в весенней воде. Осталась только тишина, наполненная смыслом. Семья.
Ойбек, глядя на трёх самых дорогих женщин в своей жизни, тихо сказал:
— Иногда, чтобы согреть друг друга, не нужен камин. Достаточно рук, сердца и немного шерсти.
Все рассмеялись.
А вечером, когда Ирада уже спала, Мухлиса прошептала мужу:
— Знаешь… может, и правда стоит дать маме доступ к моей карточке. Только не потому, что надо. А потому что — хочется.