Пляски на костях: как в Средние века с мертвецами не церемонились

Тревожный покой: почему средневековые могилы не были последним пристанищем

Казалось бы, уж где-где, а в Средние века, с их показным благочестием, трепетом перед божественным судом и страхом перед адскими муками, к усопшим и их последнему пристанищу должны были относиться с особым пиететом. Могила – святое место, врата в вечность, порог, за которым бренное тело ожидает Страшного суда. Ан нет! Археологические раскопки по всей Европе – от туманного Альбиона до альпийских долин и германских лесов – рисуют картину, далекую от этой благостной идиллии. По данным Австрийской академии наук, до 40% средневековых захоронений, изученных учеными, носят следы посмертного вмешательства. И речь идет не всегда о банальном грабеже алчных мародеров.

Представьте себе удивление археолога, который, вскрывая очередное захоронение где-нибудь в Англии, Швейцарии, Германии или Австрии, обнаруживает скелет, скрюченный в неестественной позе. Кости могут быть связаны, тело перевернуто лицом вниз, суставы вывернуты, а то и вовсе череп аккуратно отделен от туловища и пристроен где-нибудь между коленей или у ног. Иногда в могиле обнаруживаются следы повторного вскрытия, перемещения останков или добавления новых «артефактов», не имеющих отношения к первоначальному погребению.

Что же заставляло средневековых европейцев так бесцеремонно вторгаться в «царство мертвых» и тревожить покой своих предков или соотечественников? Причины были самые разные, и далеко не всегда они укладываются в современные представления о морали и уважении к усопшим.

Во-первых, банальный грабеж, конечно, имел место. Могилы знатных и богатых людей часто содержали ценные предметы – оружие, украшения, монеты, дорогую одежду. Искушение поживиться за счет покойника было велико, особенно в периоды войн, голода или просто для людей, не обремененных излишними моральными принципами. Однако археологи отмечают, что далеко не все потревоженные захоронения были ограблены. Часто ценные вещи оставались нетронутыми, а манипуляции производились только с телом усопшего. Это наводит на мысль о других, более сложных и интересных мотивах.

Во-вторых, это мог быть страх. Страх перед «неупокоенными» мертвецами, ревенантами, вампирами – порождениями богатого средневекового фольклора и суеверий. Если покойник при жизни был злым колдуном, еретиком, самоубийцей или просто человеком с дурной репутацией, его могила могла стать объектом особого внимания. Люди верили, что такие «нечистые» мертвецы могут восставать из могил и причинять вред живым – насылать болезни, порчу, пугать по ночам или даже нападать на людей и скот. Чтобы предотвратить это, предпринимались различные «профилактические» меры, о которых мы поговорим подробнее.

В-третьих, это мог быть культ предков или святых. Кости или черепа особо почитаемых родственников или святых могли извлекаться из могил для поклонения, хранения в качестве реликвий или использования в магических ритуалах. Считалось, что такие останки обладают особой силой и могут приносить удачу, исцелять от болезней или защищать от злых духов.

В-четвертых, это могло быть связано с нехваткой места на кладбищах, особенно в густонаселенных городах. Старые могилы могли вскрываться для повторного захоронения, а останки предыдущих «жильцов» либо перезахоранивались где-то в общей могиле, либо просто сдвигались в сторону, освобождая место для нового покойника. Такая практика, хотя и не одобрялась церковью, была довольно распространена.

Наконец, это могли быть и чисто ритуальные или символические действия, смысл которых сегодня не всегда понятен. Например, подкладывание в могилу чужих черепов или определенных предметов, изменение позы покойника – все это могло быть частью сложных погребальных или поминальных обрядов, отражавших специфические верования и представления о загробной жизни.

Таким образом, средневековая могила далеко не всегда была тихим и неприкосновенным местом последнего упокоения. Она была своего рода «пограничной зоной» между миром живых и миром мертвых, зоной, где эти два мира активно взаимодействовали, где страх смешивался с почитанием, а прагматизм – с самыми дремучими суевериями. И следы этого сложного и противоречивого отношения к смерти и покою мы находим сегодня в потревоженных костях и странных артефактах средневековых захоронений.

Охота на ревенантов: как в Европе с "восставшими из ада" боролись

Средневековый человек жил в мире, населенном не только людьми и животными, но и сонмом сверхъестественных существ – ангелов, демонов, святых, колдунов, оборотней и, конечно же, неупокоенных мертвецов. Страх перед «живыми трупами», или ревенантами (от французского «revenant» – возвращающийся), был одной из самых распространенных и устойчивых фобий средневековой Европы. Эти «восставшие из ада», как их нередко называли, вселяли ужас в сердца обывателей, и борьба с ними превращалась порой в настоящую охоту, полную жутких ритуалов и кровавых расправ.

Кто же такие были эти ревенанты в представлении средневекового европейца? Обычно это были люди, умершие «плохой» смертью – самоубийцы, казненные преступники, еретики, колдуны, некрещеные младенцы, а также те, кто при жизни отличался злым нравом, причинял вред окружающим или был проклят. Считалось, что их души не находят покоя в загробном мире и вынуждены возвращаться на землю, чтобы мстить живым, высасывать их кровь (отсюда один из истоков легенд о вампирах), насылать болезни, порчу, падеж скота или просто пугать людей своим жутким видом и стонами.

Вера в ревенантов была широко распространена по всей Европе, от Исландии до Балкан, и находила отражение как в народных поверьях, так и в ученых трактатах теологов и хронистов. Такие авторитетные авторы, как Уильям Ньюбургский (Англия, XII век) или Вальтер Мап (Англия, XII-XIII века), подробно описывали случаи появления ревенантов и те бедствия, которые они приносили.

Когда в какой-либо деревне или городе начинались необъяснимые несчастья – эпидемии, падеж скота, ночные кошмары, таинственные смерти – подозрение часто падало на недавно умершего человека с сомнительной репутацией. Считалось, что это он, неупокоенный, восстал из могилы и творит свои черные дела. И тогда начиналась настоящая «охота на ведьм», точнее, на ревенантов.

Методы «успокоения» беспокойных покойников были разнообразны и порой весьма изобретательны в своей жестокости:

1. Эксгумация и опознание: Первым делом вскрывали могилу подозреваемого. Если тело покойника выглядело «не так, как надо» – было нетронутым тлением, раздутым, с кровью на губах или открытыми глазами – это считалось верным признаком того, что он и есть ревенант.
2. Обезглавливание: Один из самых распространенных способов «обезвредить» живого мертвеца. Считалось, что без головы он уже не сможет причинять вред. Отрубленную голову часто помещали между ног покойника, у его ступней или хоронили отдельно от тела. Археологи находят множество таких обезглавленных скелетов в средневековых захоронениях по всей Европе.
3. Протыкание колом: Еще один популярный метод, особенно известный по легендам о вампирах. Деревянный (часто осиновый или тисовый) кол вбивали в грудь покойника, чтобы «пригвоздить» его к земле и не дать ему выбраться из могилы. Иногда использовали и железные колья или другие острые предметы.
4. Сжигание: Радикальный способ уничтожения ревенанта. Тело извлекали из могилы и предавали огню на костре, а пепел развеивали по ветру или бросали в воду. Считалось, что огонь очищает и окончательно уничтожает нечистую силу.
5. Связывание: Чтобы покойник не мог двигаться и выбираться из могилы, его конечности связывали веревками или даже заковывали в цепи. Археологи находят скелеты со связанными руками или ногами, что свидетельствует о применении этого метода.
6. Захоронение лицом вниз (prone burial): Считалось, что если похоронить покойника лицом вниз, он не сможет найти выход из могилы и будет «грызть землю», а не беспокоить живых. Такие захоронения также встречаются в средневековых могильниках, хотя их интерпретация может быть и иной (например, как знак особого унижения для преступников).
7. Камни на могиле или теле: На могилу или непосредственно на тело покойника могли наваливать тяжелые камни, чтобы помешать ему выбраться.
8. Апотропеическая магия: Использовались и различные магические ритуалы и амулеты, призванные отогнать злых духов и защитить живых от посягательств неупокоенных мертвецов. Это могли быть специальные заклинания, травы, символы, начертанные на могильном камне или помещенные в могилу.

Церковь официально осуждала многие из этих языческих по своей сути практик, но на уровне народных верований они продолжали существовать на протяжении всего Средневековья и даже позже. Страх перед мертвыми был слишком силен, а вера в сверхъестественное – слишком глубока.

Охота на ревенантов была не просто проявлением дремучих суеверий. Она выполняла и важную социальную функцию: помогала объяснить необъяснимые несчастья, найти «козла отпущения», сплотить общину перед лицом общей угрозы и восстановить нарушенный, как казалось, порядок вещей. Расправа над «живым мертвецом», пусть и жестокая, приносила людям психологическое облегчение и веру в то, что зло побеждено.

Таким образом, средневековый мир был полон не только благочестивых молитв, но и жутких ритуалов, связанных с верой в неупокоенных мертвецов. И потревоженные могилы с обезглавленными или связанными скелетами – это молчаливые свидетели той отчаянной борьбы, которую вели наши предки с порождениями своих собственных страхов, с «восставшими из ада» тенями прошлого.

Череп предка на полке: "хорошие" мертвецы и странные реликвии

Однако не все покойники в Средние века внушали страх и отвращение. Наряду с жуткими ревенантами, которых стремились как можно надежнее «запечатать» в их могилах, существовали и «хорошие» мертвецы – почитаемые предки, святые, мученики, чьи останки считались священными реликвиями, обладающими чудотворной силой. И отношение к их могилам и телам было совершенно иным: их не боялись тревожить, а наоборот, стремились заполучить частичку их «святости» для защиты, исцеления или приумножения удачи.

Культ предков у германских племен:

У многих германских племен, сыгравших ключевую роль в формировании средневековой Европы (франки, готы, лангобарды, англосаксы и др.), еще с языческих времен существовал развитый культ предков. Считалось, что умершие предки продолжают оказывать влияние на жизнь своих потомков, могут покровительствовать им, даровать удачу в делах и на войне, или же, наоборот, насылать несчастья, если их не чтят должным образом. Поэтому погребальные обряды были очень важны, а могилы предков становились священными местами.

Одной из самых удивительных и, с современной точки зрения, жутковатых практик, связанных с культом предков, было извлечение черепов умерших родственников из могил и хранение их в качестве домашних реликвий. Особенно ярко этот обычай проявился у лангобардов – германского племени, завоевавшего в VI веке значительную часть Италии.

Археологические раскопки на лангобардских кладбищах, таких как знаменитый некрополь Брунн-ам-Гебирге в Австрии (датируемый VI веком), явили миру поразительную картину. На этом кладбище, насчитывающем 42 могилы, примерно у трети скелетов отсутствовали черепа. Причем речь идет не о случайных повреждениях или действиях грабителей, а о целенаправленном изъятии голов. По всей видимости, лангобарды вскрывали могилы своих умерших сородичей через некоторое время после похорон (когда тело уже подверглось частичному разложению) и забирали их черепа.

Зачем они это делали? Историки и археологи полагают, что черепа предков считались у лангобардов мощными оберегами, носителями родовой силы и мудрости. Их могли хранить в домах, брать с собой в военные походы, использовать в различных ритуалах. Череп предка был не просто костью, а символом связи с родом, источником защиты и покровительства.

Иногда наблюдается и обратная практика: в некоторых лангобардских могилах археологи находят «лишние» черепа, подложенные к основному погребению. Смысл этого обычая до конца не ясен. Возможно, это были черепа особо почитаемых предков, которые должны были «сопровождать» покойного в загробный мир или обеспечивать ему защиту. Или же это могло быть связано с какими-то сложными ритуалами, направленными на умилостивление духов или перераспределение родовой силы.

Христианские реликвии и их почитание:

С распространением христианства языческий культ предков постепенно трансформировался, но идея святости останков и их чудотворной силы не исчезла, а нашла новое воплощение в культе христианских святых и их мощей. Мощи святых – их кости, частицы одежды, предметы, связанные с их жизнью и мученичеством, – стали объектом массового поклонения. Считалось, что они обладают способностью исцелять болезни, творить чудеса, защищать от бедствий.

За обладание мощами святых велась настоящая охота. Монастыри и церкви соперничали друг с другом, стремясь заполучить как можно более ценные реликвии, так как это привлекало паломников и повышало престиж обители. Могилы святых часто вскрывались, их останки извлекались, разделялись на части и помещались в драгоценные реликварии. Иногда дело доходило до откровенных краж мощей или их подделки.

Паломничество к святым местам и поклонение мощам было одной из важнейших форм религиозной жизни в Средние века. Люди преодолевали огромные расстояния, чтобы прикоснуться к святыне, испросить исцеления или заступничества. И в этом контексте вскрытие могилы святого и извлечение его останков воспринималось не как кощунство, а как богоугодное дело, открывающее доступ к божественной благодати.

Народные верования и магия:

Помимо официального церковного культа святых, в народе продолжали существовать и более архаичные верования, связанные с магической силой останков умерших. Части тел покойников (кости, волосы, зубы), земля с могил, предметы из захоронений могли использоваться в различных магических ритуалах – как для причинения вреда (порча, приворот), так и для защиты или лечения. Эти практики, осуждаемые церковью как языческие суеверия, были тем не менее широко распространены.

Таким образом, отношение к «хорошим» мертвецам в Средние века было столь же сложным и неоднозначным, как и к «плохим». Если последних стремились обезвредить и запечатать в их могилах, то первых, наоборот, старались «приблизить» к миру живых, используя их останки как источник силы, защиты или божественной благодати. И в том, и в другом случае могила не была герметичной границей, а скорее проницаемой мембраной, через которую осуществлялось постоянное взаимодействие между миром живых и миром мертвых. Череп предка на полке или мощи святого в драгоценном реликварии были для средневекового человека не просто жуткими или благочестивыми артефактами, а активными участниками его повседневной жизни, его страхов и надежд.

Не все то золото, что блестит: избирательное "наследие" из могил

Помимо страха перед неупокоенными мертвецами и благоговейного почитания останков святых или предков, существовала и еще одна, более приземленная, причина, по которой средневековые могилы часто подвергались посмертному вмешательству. Речь идет об избирательном изъятии определенных предметов из погребального инвентаря – как правило, оружия, украшений или других ценных вещей, которые могли представлять интерес для живых. Однако и здесь не все так просто, как кажется на первый взгляд, и мотивы таких действий не всегда сводились к банальному грабежу.

Погребальный инвентарь как отражение статуса и верований:

Традиция помещать в могилу вместе с покойным различные предметы – оружие, орудия труда, украшения, посуду, пищу – уходит корнями в глубокую древность и была распространена у многих народов, включая и тех, что населяли средневековую Европу. Смысл этого обычая был многогранным.

• Обеспечение покойного в загробной жизни: Считалось, что умершему в потустороннем мире понадобятся те же вещи, что и при жизни. Воину – оружие, чтобы сражаться с врагами или охотиться. Женщине – украшения, чтобы выглядеть достойно. Ремесленнику – его инструменты.
• Отражение социального статуса: Богатый и разнообразный погребальный инвентарь подчеркивал высокий социальный статус покойного и его семьи. Чем знатнее и богаче был человек, тем роскошнее были его похороны и тем больше ценных вещей клали ему в могилу.
• Ритуальные и символические предметы: Некоторые предметы могли иметь не столько утилитарное, сколько ритуальное или символическое значение, связанное с верованиями в загробную жизнь, культом предков или магическими практиками.

С распространением христианства отношение к погребальному инвентарю стало меняться. Церковь осуждала языческие обычаи и подчеркивала, что для спасения души важны не земные богатства, а вера и добрые дела. Однако на практике языческие традиции часто переплетались с христианскими, и обычай класть в могилу некоторые предметы, особенно личные вещи покойного или символы его статуса, сохранялся на протяжении всего Средневековья, хотя и в более скромных масштабах, чем в языческие времена.

Избирательное изъятие: не грабеж, а "возвращение в род"?

Археологи, исследующие средневековые могильники, часто сталкиваются с явлением, которое не укладывается в простую схему «грабежа». В некоторых потревоженных захоронениях обнаруживается, что из могилы были изъяты лишь определенные категории предметов – например, только оружие (мечи, копья, щиты) или только определенные виды украшений (фибулы, броши, пряжки), в то время как другие ценные вещи (например, золотые монеты или дорогая посуда) оставались нетронутыми. Это наводит на мысль о том, что мотивы такого «избирательного наследования» были более сложными, чем простое стремление к наживе.

Возможные объяснения этого феномена:

• Возвращение родовых ценностей: Оружие или украшения могли рассматриваться не как личная собственность покойного, а как родовые реликвии, передававшиеся из поколения в поколение. После смерти владельца эти предметы должны были вернуться в род, к его наследникам, чтобы продолжать служить живым. Вскрытие могилы в таком случае было не актом грабежа, а ритуалом «возвращения» ценностей в семью.
• Предотвращение попадания оружия в чужие руки: В неспокойные времена войн и междоусобиц оружие, оставленное в могиле, могло попасть в руки врагов или просто посторонних людей. Чтобы этого не допустить, родственники могли извлекать его из захоронения.
• Символическое значение: Некоторые предметы могли иметь особое символическое значение, связанное с властью, статусом или магической силой. Их изъятие могло быть направлено на то, чтобы «унаследовать» эти качества или, наоборот, «обезвредить» покойного, лишив его атрибутов силы.
• Повторное использование: В условиях дефицита металла или дорогих материалов оружие или украшения могли извлекаться из могил для повторного использования – перековки, переделки или просто ношения новыми владельцами.
• Ритуальные цели: Некоторые предметы могли изыматься для использования в различных ритуалах – поминальных, магических или связанных с культом предков.

Примеры из археологии:

Такие случаи избирательного изъятия предметов зафиксированы во многих регионах Европы, от Скандинавии до Центральной Европы, и относятся к разным периодам Средневековья. Например, в англосаксонских захоронениях часто находят могилы воинов, из которых были изъяты мечи, в то время как другие предметы оставались на месте. В меровингских могильниках на территории Франции и Германии также встречаются случаи избирательного изъятия фибул или других украшений.

Конечно, отличить ритуальное изъятие от обычного грабежа не всегда просто. Однако характер находок, отсутствие следов грубого взлома, избирательность в выборе предметов – все это заставляет археологов и историков искать более сложные объяснения, чем простое стремление к наживе.

Таким образом, средневековое отношение к погребальному инвентарю было далеко не однозначным. С одной стороны, существовала традиция снабжать покойного всем необходимым для загробной жизни. С другой – живые часто вторгались в мир мертвых, чтобы забрать оттуда то, что считали своим по праву или что представляло для них особую ценность – материальную, символическую или ритуальную. И это еще раз подчеркивает, насколько тесно были переплетены в средневековом сознании мир живых и мир мертвых, сакральное и профанное, уважение к предкам и прагматические интересы повседневной жизни.

Кладбищенский Диснейленд: ярмарки, суды и коммерция среди надгробий

Современному человеку кладбище представляется местом скорби, тишины и уединения, предназначенным исключительно для погребения усопших и поминовения их душ. Любая мирская суета, шумные сборища или, тем более, развлечения на территории некрополя кажутся нам кощунством и проявлением крайнего неуважения к памяти умерших. Однако в Средние века отношение к кладбищам было совершенно иным. Они были не только местом последнего упокоения, но и важными центрами общественной, экономической и даже правовой жизни.

Христианство и новое понимание смерти:

С распространением христианства изменилось и отношение к смерти и загробной жизни. Языческий страх перед мертвыми и их враждебностью уступил место вере в бессмертие души, воскресение мертвых и Страшный суд. Тело рассматривалось лишь как временная оболочка души, а смерть – как переход в лучший мир, к вечной жизни с Богом (для праведников) или вечным мукам в аду (для грешников). Это новое мировоззрение способствовало десакрализации самого процесса умирания и отношения к останкам.

Кладбища, как правило, располагались при церквях, в центре города или деревни, и становились неотъемлемой частью повседневной жизни общины. Они не были изолированы от мира живых высокими стенами или мрачными оградами, как это часто бывает сегодня. Напротив, церковный двор и прилегающее к нему кладбище были открытым пространством, где пересекались пути живых и мертвых.

Кладбище как общественное пространство:

В условиях средневекового города, с его тесной застройкой и нехваткой свободных площадей, церковные кладбища часто становились единственным доступным местом для проведения различных общественных мероприятий:

• Ярмарки и рынки: На кладбищах регулярно устраивались ярмарки и рынки, где торговали всевозможными товарами – от продуктов питания и ремесленных изделий до скота и предметов роскоши. Это было удобно как для торговцев, так и для покупателей, так как церковь и прилегающая к ней территория были центральным и наиболее посещаемым местом в любом населенном пункте.
• Народные гуляния и праздники: Крупные религиозные праздники (Пасха, Рождество, дни святых покровителей) часто сопровождались народными гуляниями, которые проходили прямо на кладбищах. Здесь устраивались танцы, игры, спортивные состязания (например, борьба или стрельба из лука), театрализованные представления.
• Судебные процессы и собрания: Иногда на кладбищах проводились и судебные процессы, особенно если речь шла о церковном суде или о делах, связанных с нарушением церковных установлений. Здесь же могли проходить и различные общественные собрания, сходки горожан или сельских жителей для решения общих вопросов.
• Проповеди и религиозные диспуты: Церковный двор и кладбище были естественным местом для проповедей, религиозных диспутов и других форм духовного просвещения. Специальные проповеднические кресты, устанавливаемые на кладбищах, служили трибуной для священнослужителей.

Менее благочестивые развлечения:

Однако не все виды деятельности, процветавшие на средневековых кладбищах, были столь безобидны и благочестивы. Источники сообщают и о менее приглядных сторонах этой «кладбищенской жизни»:

• Азартные игры: Игра в кости, карты и другие азартные игры, несмотря на осуждение церковью, часто находили себе пристанище среди надгробий.
• Пьянство и дебоши: Ярмарки и праздники нередко сопровождались обильными возлияниями, которые могли перерастать в пьяные дебоши и драки.
• Любовные свидания и «свободные нравы»: Укромные уголки кладбищ могли использоваться для тайных любовных свиданий. А дамы с пониженной социальной ответственностью, по некоторым свидетельствам, также не брезговали оказывать свои услуги клиентам прямо на церковной земле. Объяснялось это, в частности, тем, что кладбища принадлежали церкви и, соответственно, светские власти не могли взимать налоги с «индивидуальных предпринимательниц», работавших на этой территории.

Реакция церкви и властей:

Церковные власти, конечно, не одобряли такого смешения сакрального и профанного. Многочисленные соборные постановления и епископские указы запрещали торговлю, игры, танцы и другие «непристойные» сборища на кладбищах. Однако искоренить эти народные обычаи было непросто. Кладбище слишком прочно вошло в повседневную жизнь средневекового человека как место не только для скорби, но и для общения, торговли и развлечений.

Лишь постепенно, с изменением общественных нравов, ростом городов и появлением специализированных рыночных площадей, театров и других мест для досуга, кладбища стали утрачивать свою роль центров общественной жизни и превращаться в те тихие и скорбные места, какими мы их знаем сегодня.

История средневековых кладбищ – это яркий пример того, насколько иными были представления наших предков о жизни и смерти, о сакральном и профанном. Для них мир живых и мир мертвых не были разделены непроницаемой стеной. Они постоянно взаимодействовали, переплетались, создавая уникальную и порой шокирующую для современного человека картину средневековой повседневности, где на костях предков могли плясать, торговать, судиться и даже любить. Это был настоящий «Диснейленд на погосте», где смех и слезы, молитва и проклятие, жизнь и смерть существовали бок о бок.