Артур, в свои тридцать, был мастером соблазнения, коллекционером мимолетных побед. Офисные коридоры были его охотничьими угодьями, а женские сердца – трофеями, пылящимися на полке его эго.
Когда в их отдел переводом пришла Лиля, он воспринял это как очередной вызов. Она была не просто красива – от нее исходила аура тайны, глубоких темных вод, в которые хотелось нырнуть без оглядки. Ее взгляд, казалось, проникал глубже кожи, заставляя его отработанные приемы давать сбой.
Он пустил в ход весь свой арсенал: случайные прикосновения, комплименты на грани фола, многозначительные улыбки. Лиля принимала его ухаживания с легкой, почти снисходительной усмешкой, что только разжигало его азарт. Ночь, которую он наконец «завоевал», превзошла все его ожидания. Это была не просто страсть, а нечто первозданное, стихийное.
Утром Артур проснулся другим человеком. Шелуха самоуверенного соблазнителя рассыпалась прахом. Он смотрел на спящую Лилит, на изгиб ее ресниц, на прядь темных волос, упавшую на подушку, и чувствовал, как в груди зарождается нечто огромное, пугающее и всепоглощающее. Это была не влюбленность, а зависимость, мгновенная и абсолютная. Он не мог без нее дышать.
«Лиль, – прошептал он, когда она открыла глаза, в которых плескалась вечность, – я… я должен увидеть тебя снова. Сегодня. Завтра. Всегда».
Она мягко улыбнулась, и в этой улыбке было что-то древнее, нечеловеческое.
«Я знала, что ты так скажешь, Артур. Но у моей компании есть цена. Очень высокая цена. Ты попал мальчик мой».
Его сердце замерло.
«Я заплачу любую. Говори».
«Я – не та, кем кажусь, – ее голос стал ниже, бархатнее, словно доносился из другого мира. – Я демон. Существо из иной реальности, если тебе так будет понятнее. Для жизни мне нужна энергия. Жизненная энергия людей». Она провела кончиком пальца по его щеке, и Артур почувствовал легкий холодок, смешанный с обжигающим жаром.
«Я буду приходить к тебе, когда ты пожелаешь. Но каждый мой визит будет стоить тебе одного года твоей жизни. Ты будешь стареть. Сам выбирай время и место. Достаточно лишь позвать меня, совершив нехитрый ритуал, которому я тебя научу».
На мгновение в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь стуком его собственного сердца. Демон? Жизненная энергия? Год жизни за встречу? Любой другой бы бежал без оглядки, вызвал бы священника, заперся бы в церкви. Но Артур был не любым другим. Образ Лилии, ее прикосновения, обещание неземного блаженства уже выжгли в его сознании все остальное.
«Я согласен», – выдохнул он, не раздумывая ни секунды. Страх был, но он тонул в океане новообретенной одержимости.
Он считал, что это какая-то игра.
Лилит научила его ритуалу: черная свеча, несколько капель его крови на начертанной ею витиеватой сигиле и трижды произнесенное ее имя в полной тишине. И она приходила.
Первые месяцы были чистым экстазом. Артур бросил работу под благовидным предлогом, перестал общаться с друзьями, которые вдруг показались ему пресными и скучными. Весь его мир сузился до ожиданий встреч с Лилит (так она просила себя называть). Он вызывал ее почти каждую неделю, иногда чаще, не в силах совладать с мучительным желанием, которое сжигало его изнутри. Комната наполнялась ароматом неизвестных цветов, ее кожа светилась в полумраке, а ее объятия уносили его за пределы реальности.
За каждый такой полет он платил исправно. Первые морщинки у глаз, появившиеся слишком рано, он списал на стресс. Потом волосы на висках тронула седина. Он перестал смотреться в зеркало. Зачем, если самое прекрасное отражение он видел в ее глазах?
Лилит была не только любовницей. Во время их встреч она рассказывала ему о своем мире – мире без привычных человеку законов физики, мире чистых энергий и древних сущностей. Она отвечала на его вопросы о бытии, о смысле жизни, о смерти, и ее ответы были одновременно пугающими и завораживающими.
«Главный слух о нас, демонах, – как-то сказала она, лежа рядом с ним после очередной бури страсти, – что нам нужны ваши души. Это не так. Души – сложная концепция, присущая вашему плану бытия. Мы просто… другие. Существа из иного слоя вселенной, существующие параллельно, иногда пересекаясь. Ваша жизненная сила – для нас как пища, как воздух. Мы не злодеи или тираны. Мы даем то, что вы хотите. Неземное блаженство, которое не достигается никаким способом».
За год Артур постарел на десять лет. Из цветущего тридцатилетнего мужчины он превратился в изможденного сорокалетнего человека с потухшим взглядом и дряблой кожей. Его тело ломило, силы покидали его. Но желание… желание никуда не уходило. Оно стало его тюрьмой и его единственным смыслом.
Однажды, брея редкую седую щетину дрожащей рукой, он случайно взглянул на свое отражение. Из зеркала на него смотрел старик. Незнакомый, с впалыми щеками, глубокими морщинами и глазами, полными вселенской усталости. В этот момент что-то внутри него оборвалось. Экстаз от встреч с Лилит больше не мог заглушить тихий голос ужаса, шептавший о неотвратимом конце.
Он вспомнил себя прежнего – энергичного, полного планов. Вспомнил смех друзей, тепло солнечного дня, вкус простой еды. Всего этого больше не было. Была только Лилит, ее пожирающая страсть и стремительно утекающая жизнь.
«Это любовь?» – спрашивал он себя. Или просто самая изощренная форма медленного самоубийства, продиктованная жадностью до ощущений, которые не мог дать ему обычный мир?
Он попытался сопротивляться. Неделю он не совершал ритуал. Ломка была чудовищной. Мир потерял краски, еда – вкус. Его тело кричало, требовало новой дозы ее присутствия. Он метался по квартире, как загнанный зверь, проклиная свою слабость и тот день, когда согласился на ее условия.
«Я не могу так больше, – прошептал он в пустоту. – Но и без нее я не могу».
Лилит приходила исправно и не на что не жаловалась. Лишь в эти короткие часы он вновь ощущал себя молодым мужчиной. Мальчишкой в самом рассвете сил.
Он нашел старую фотографию, где он, молодой и улыбающийся, стоял в окружении друзей. Теперь он им даже не ровесник, а годится в отцы. Горечь и отчаяние затопили его. Он понял, что променял настоящую жизнь на иллюзию, пусть и невероятно соблазнительную.
Собрав последние силы, он решил вызвать Лилит. Но на этот раз не для того, чтобы утонуть в ее объятиях. Он хотел поговорить. Понять. И, возможно, найти выход, если он вообще существовал.
Ритуал дался ему с трудом. Руки тряслись, когда он зажигал свечу. Капля крови, упавшая на сигилу, показалась ему последней каплей его жизни.
Она появилась, как всегда, бесшумно и неотразимо. Но сегодня в ее глазах Артур увидел не только вечность, но и тень… понимания?
«Ты выглядишь плохо, Артур», – мягко сказала она, не приближаясь.
«Лилит… – его голос дрожал. – Я умираю. Каждый твой визит… он убивает меня. Неужели ты этого хотела?»
«Хотела? – она склонила голову. – Артур, я предложила тебе выбор. Ты его сделал. Я существую так, как существую. Мне необходимо питание. Ты желал того, что я могу дать. Здесь не было обмана».
«Но это… это не любовь! – выкрикнул он, и в голосе его смешались боль, обида и запоздалое прозрение. – Это зависимость! Это яд, который я пью добровольно!»
«То, что вы, люди, называете любовью, принимает множество форм, – ее голос был спокоен, как гладь глубокого озера. – Некоторые из них всепоглощающие. Разве пламя виновато в том, что мотылек летит на него и сгорает? Ты сам был ярким пламенем желания, Артур. Маяком, который я не могла не заметить. И ты не побоялся протянуть руку к огню».
«Есть ли способ… остановить это? Вернуть хотя бы часть того, что я потерял?» – с надеждой спросил он.
Лилит медленно покачала головой.
«Пакта не изменить. Годы не вернуть. Единственный способ остановить это – больше не звать меня».
Артур смотрел на нее, на эту неземную женщину, которая подарила ему мгновения абсолютного счастья и отняла десятилетия жизни. В его душе боролись остатки былой страсти, страх одиночества и новое, горькое понимание. Он мог продолжать звать ее, сгорая дотла в этом мистическом пламени, пока не останется лишь горстка пепла. Или…
«Значит, выбор по-прежнему за мной?» – тихо спросил он.
«Всегда был за тобой, Артур».
Он глубоко вздохнул. Впервые за долгий год он почувствовал не обжигающее желание, а холодную пустоту там, где раньше была его душа, или то, что он ею считал. Он посмотрел на свои руки – старческие, с выступающими венами. Это была цена его жадности, его неумения ценить то, что имел.
«Уходи, Лилит», – сказал он твердо, хотя сердце разрывалось на части. – «Я больше не буду тебя звать».
На ее лице не отразилось ни удивления, ни сожаления. Возможно, легкая тень грусти мелькнула в ее бездонных глазах, но это могло ему и показаться. «Как пожелаешь, Артур».
Она растворилась в воздухе так же бесшумно, как и появилась. Запах неизвестных цветов медленно улетучился. Осталась только догорающая свеча и человек, заплативший страшную цену за миг запретного счастья.
Артур прожил еще несколько лет. Он был слаб, стар не по годам, но в его глазах появилась мудрость, выстраданная и оплаченная сполна. Он не пытался вернуть прошлое, не искал новых связей. Он много гулял в парке, кормил голубей, читал книги, которые раньше казались ему скучными. Иногда он садился у окна и смотрел на звезды, вспоминая ее рассказы о других мирах. Он не испытывал ненависти. Лилит была силой природы, стихией. Винить ее было так же бессмысленно, как винить ураган за разрушения.
Он понял, что человеческая сущность – это вечная борьба между сиюминутным желанием и долгосрочным смыслом, между жадностью, толкающей в пропасть, и способностью сделать трудный выбор, даже когда кажется, что все потеряно.
Перед самой смертью, когда его иссохшее тело уже почти не слушалось, Артур улыбнулся. Он проиграл молодость, здоровье, возможно, даже душу в том смысле, в котором ее понимают люди. Но в последний момент он сумел вырваться из плена собственной страсти. И в этой маленькой, запоздалой победе над самим собой и заключалось его горькое, но все же достоинство. Он узнал цену истинной жизни, пусть и заплатив за это знание самой жизнью. Его история стала немым предостережением о том, как легко потерять все, гоняясь за призрачным огнем, не замечая тепла настоящего солнца.