С бесценным опытом прогулок по парадным, исследования заброшенных дворцов и усадеб – иногда с улыбкой вспоминаю, как были наивны с друзьями лет 10 назад. Как-то решили встретиться, но с изюминкой – «а давайте бродить по заброшенным дворцам в центре Петербурга»! Ни адресов, ни контактов, ни лазеек у нас, конечно же, не было. Мы считали, что в любое заброшенное здание можно просто взять и войти.
«Слушайте, ну пойдемте тогда в это… ну, конюшни у Спаса на Крови», – от безысходности ляпнула я, когда мы никуда не попали.
И вот сюрприз: в Главные императорские конюшни тоже любому прохожему не зайти – везде забор и замки.
Вспоминаю это время и смеюсь. Это сейчас знаю, что к каждому историческому заброшенному зданию нужно подходить аккуратно. Как к девушке (в моем случае, конечно же, это был бы парень), которая нравится. Узнать от знакомых – кто она, что любит, с кем общается. Определить самое удачное время для знакомства. И… всегда быть готовым к провалу «операции».
Так вот к знакомству с Конюшенным ведомством готовилась лет пять. Но максимально пассивно – просто проходила мимо, грустно смотрела и тяжело вздыхала.
Сердце забилось быстрее примерно год назад – когда журналист «Делового Петербурга» опубликовал, как сейчас выглядит дореволюционное здание за забором. Ведь попал же он туда! Но как?
И вот этой весной предоставился шанс и мне. Снова провожу параллель со свиданием – плохо спала всю ночь. Ждала, переживала, что что-то пойдет не так, готовилась. Только вместо платья утром надела максимально удобные джинсы, вместо каблуков – кроссовки-внедорожники, а вместо цветов – полностью заряженный телефон.
И теперь традиционно – погружаю вас в историю этого места, сопровождая современными снимками Конюшенного ведомства.
Кто придумал дворец для лошадей?
Главные императорские конюшни занимают целый квартал между рекой Мойкой, Конюшенной площадью и каналом Грибоедова. Часто называю их как одно здание, но это неправильно – это целый архитектурный ансамбль.
Появился он в Петербурге благодаря Петру I и его поездке в Версаль. Российского императора восхитили королевские конюшни, которые напоминали дворец. Каков масштаб – во времена Людовика XV в нём содержалось 700 лошадей!
В России он решил повторить этот проект и даже сделать лучше. Причем любопытно, что сам Петр I был довольно неприхотлив в быту – ему эта роскошь была не нужна. Он строил для потомков, для Европы – чтобы показать, как Россия может.
Проект доверили одному из ведущих архитекторов тех времен Николаю Гербелю. Но его творение радикально отличалось от французского.
Первая жизнь конюшен
Императорские конюшни повторяли изгиб Мойки и получили необычную шестиугольную форму. Почва в этих местах была болотистой, что потребовало колоссальной подготовительной работы – для осушения грунтов между Мойкой и Фонтанкой прорыли канал, а на месте корпусов конюшен забили шпунтовые сваи.
А вот с точки зрения функциональности место было выбрано идеально: проточная вода была рядом – можно было поить и купать коней, а также поддерживать чистоту внутри здания.
Комплекс появился примерно в 1723 году. На первом этаже вместили 150 стойл, в которых содержалось до 300 лошадей. Здесь же находились каретные сараи и мастерские. На втором – склады упряжи, вспомогательные службы и жилые покои служащих. Во дворе размещались служебные постройки.
Гербель оформил фасады Императорских конюшен в стиле «петровского» барокко. Сдержанный декор не отвлекал прохожих от сложного силуэта здания. Главным фасадом был северный. Тот, что выходил на Мойку. Его украшал увенчанный высоким куполом павильон со шпилем, который украшал железный флюгер в виде вставшего на дыбы коня.
Павильон южной стороны украшал шпиль с крестом. И все не просто так: в 1737 году здесь появилась деревянная надвратная церковь. Через 10 лет императрица Елизавета Петровна прикажет перестроить ее в камне.
Вторая жизнь конюшен
Время и наводнение 1777 года нанесли серьезный урон конюшням. Буря снесла шпиль на центральном павильоне северного фасада. И это было меньшее из зол.
Почти через 100 лет перестройку комплекса доверили архитектору Василию Стасову.
«Кирпич обопрел до нарочитой глубины по толстоте стен и крошится изнутри от мокроты лошадиной, а снаружи от таяния снега», – писал он в своем рапорте, сетуя на недостаточное количество стоков и водоотводов.
Стены здания были ветхими и угрожали обрушиться. Стасов сохранил оригинальную структуру здания, но большую часть стен пришлось снести и возвести заново. Вместо деревянных перекрытий он установил чугунные колонны с кирпичными сводами.
Несколько лет он вел здесь работы, которые завершились в 1823 году. Петровское барокко стало ампиром.
Внутри конюшен устроили систему подачи воды, которая работала от паровой машины. Архитектор разместил гранитные поильные чаши для лошадей. Теперь помещения были оборудованы газовым освещением.
В проекте Стасова главным стал южный фасад (который выходит на Конюшенную площадь). А его архитектурной доминантой была расширенная надвратная церковь Спаса Нерукотворного.
Первый этаж здесь занимали мастерские и конторы, второй – жилые и административные помещения. В жилых и административных комнатах поставили печи для отопления.
И вот тут, с вашего позволения, заглянем в одну из служебных квартир. Фамилию жильца которой вы наверняка слышали. Речь о бароне Карле Густаве Эмиле Маннергейме.
Здесь тоже есть линия Маннергейма
Найти эту квартиру достаточно легко. Надо подняться на второй этаж юго-западного крыла здания. Что вы на месте, вам подскажут интерьеры в псевдорусском стиле.
Заглянула в несколько комнат. И, пожалуй, нашла самую роскошную – с мраморной печью. Пока смотрим снимки этой красоты – немного расскажу, как Маннергейм оказался здесь.
В 1897 году Придворную конюшенную часть должен был возглавить Артур Гринвальд. Он заявил, что хотел бы видеть в своих помощниках Густава Маннергейма. К слову, это было неслучайно: лошади были страстью Маннергейма.
В этот же год его перевели и выделили две казенные квартиры – в Петербурге и Царском селе. Вместе с Гринвальдом они навели порядок в делах Конюшенной части.
Позже Маннергейма отправили в длительную командировку по конным заводам, где он отбирал лошадей. Кстати, это дело не всегда безопасное – в этой поездке одна из кобыл раздробила Густаву коленную чашечку. Это была одна из многих травм в его жизни. Непростая, но он справился с этим испытанием судьбы.
В январе 1900 года Маннергейм много времени проводил на полигоне, где шли испытания бронированных карет для царской фамилии. Увы, под весом брони ломались колеса и даже от небольшого взрыва кареты переворачивались. Предложение офицера поставить кареты на пневмошины не было использовано.
Когда Маннергейма назначили на должность заведующего упряжным отделением, он занялся его реорганизацией и наведением порядка. И настолько болел за свое дело, что лично подковывал лошадь во время уроков нерадивым кузнецам.
После революции в России он подал прошение об отставке и уехал в Финляндию. Мысли Густава теперь занимали далеко не лошади – он хотел сохранить независимость государства. Сначала занял там должность главнокомандующего армией, а потом стал временным главой Финского государства и добился международного признания финской независимости.
Думаю, всем петербуржцам его фамилия знакома благодаря так называемой «линии Маннергейма». Перед Советско-Финской войной он стал инициатором реконструкции оборонительных сооружений между Финским заливом и Ладогой. Однако свое название эта линия носит достаточно условно, так как фортификационные работы на этом участке проводились ещё с начала 20-х годов.
Но вернемся же в Петербург, дореволюционный…
После перестройки Стасова Императорские конюшни стали одной из архитектурных доминант города. В них размещались уже до 500 коней.
Императорские лошади были очень популярны. Скульптор Этьен Фальконе здесь выбрал коня для работы над «Медным всадником», а Петр Клодт – для работы над скульптурами Аничкова моста. Кстати, в начале службы Маннергейм подбирал для Валентина Серова лошадей, с которых художник делал эскизы – царские лошади были лучшими в России.
Что же стало с ними после революции?
Конюшни отдали конной милиции. С 1923 года в Конюшенном ведомстве разместился отряд Конной милиции.
Церковь Спаса Нерукотворного была закрыта. А ведь здесь некогда отпевали Александра Пушкина, а в 1857 году провели панихиду в память Михаила Глинки. Но колокола отправили на переплавку, исчезли храмовая библиотека и архив.
С 1933 в Конюшенной церкви работал клуб конного отряда ГПУ, позднее – 28-го отделения милиции и НИИ «Гидропроект». При приспособлении храма под нужды клуба на месте алтаря устроили туалет, а иконостас заменили портретом Владимира Ленина.
Только в 1990 году храм был передан в ведение РПЦ. Первая за долгое время служба состоялась в 1991-м. Потом церковь закрыли на ремонт. 15 мая 2000 года состоялось ее торжественное освящение.
Что касается остальных помещений, то в 1946 комплекс занял гараж Управления министерства внутренних дел. На территории были устроены ремонтные мастерские и АЗС с подземным топливным резервуаром.
Светлое будущее?
В 1960 году Конюшенный музей, конюшни, экипажные сараи, мастеровой двор получили статус памятников архитектуры республиканского значения. Однако конюшенные корпуса все равно надстроили третьим этажом, а экипажные сараи переорганизовали.
Статус объекта культурного наследия федерального значения ансамбль получил в 2001 году. И долгое время стоял заброшенный. Добросовестный инвестор все никак не находился.
В 2022 года «Фонд имущества Санкт-Петербурга» выставил комплекс на торги. Четыре из поданных заявок были отклонены. Это решение пытались оспорить фирма, связанная с предпринимателем Евгением Пригожиным, и официальный представитель рода Строгановых в России Виктор Желтов.
Однако все равно торги выиграла связанная с Годом Нисановым компания ООО «БахчаСарай». Именно такой исход и предсказывали журналисты.
Говорят, теперь дело сдвинулось с мертвой точки. На этом месте хотят открыть новое общественное пространство. Близость к Невскому проспекту, Эрмитажу и Неве играет на руку авторам идеи.
Архитектурное бюро «Студия 44» уже разработало проект реставрации Конюшенного ведомства. Тут появятся рестораны и площадка для концертов и фестивалей. Зимой внутри двора будет работать каток.
Над северным павильоном намерены восстановить скульптуру вздыбленного коня на шаре – как это было некогда при Петре I. Однако увидим мы это пока не скоро. Реставрация Конюшенного ведомства, вероятно, будет длится до 2031 года.
И немного мистики напоследок
К счастью, в этот раз нас было аж трое. Поэтому в темные коридоры шли более менее бодро, полы верхних этажей проверяли смело, хоть и не без опаски. Особенно пугали натянутые тросы в квартире Маннергейма, которые приходилось перелезать, словно Том Круз в фильме «Миссия невыполнима». А если один такой случайно оборвется – стены схлопнутся?..
Но все это были цветочки по сравнению с тем, что мы ощутили, когда оказались в главном помещении конюшни – одном из двух просторных ангаров со сводами.
Мы зашли в конюшню и, как в фильме ужасов, солнце скрылось за тучами.
Для снимков это плохо, но вид все равно завораживал.
И тишина. Прям мертвая. Слышно каждый наш шаг. И перешептывания.
Мы почти дошли до центра, как вдруг впереди из-за двери раздался шум. Напряглись – это охранники, строители?
Встретиться с ними не хотелось, и мы замерли, перекидываясь друг с другом заговорческими взглядами.
Внезапно шум раздался уже за нашей спиной. Будто упало что-то большое и железное.
Вздрогнули. Обернулись. Тут же новый всплеск активности – снова за дверью впереди.
«Может быть, нас решили напугать?» – прозвучало предположение.
Если хотели – им удалось.
В какой-то момент было одно желание – взять и убежать отсюда. Не оборачиваясь. Но увы – выход был далеко.
Вдруг задребезжали окна под самым потолком. Будто кто-то стучал по ним со стороны Мойки.
В следующюю минуту он ловко пробежал по крыше и затарабанил по ним уже со стороны двора.
Потолки здесь были высокие – что за акробат?
В какой-то момент поняли – мы окружены. Таинственный хозяин продолжал нас пугать. То шагами раздавался впереди. То эхом стонал сзади. То хлопал окнами или бегал по крыше. Это немного начинало сводить с ума.
«Девки, если была бы сейчас одна – наверное, умерла...»
Пути назад не было – только вперед. Мы медленно пошли к дверям, откуда шум раздался в первый раз.
И вот кто-то снова постучал в окно над потолком. Прямо над нами.
Присматриваемся... А это фанера, которой закрыты проемы. Она шевелилась сама по себе. Все это время это был ветер.
Расходимся: призраков тут нет. Хотя...
📍Адрес: Конюшенная площадь, 1
Спасибо за ваше время и внимание! Подписывайтесь на канал, чтобы узнать больше о петербургских домах, их жителях и городских легендах.
Поддержать автора статьи можно здесь. Есть у меня такая мечта, чтобы хобби стало делом жизни. Но все пока еще впереди!
А теперь давайте прогуляемся по Михайловской даче! Это один из самых прекрасных заброшенных дворцов под Петербургом.
