Есть здания, которые не просто построены — они задумывались как архитектурные манифесты. Дом Наркомфина в Москве — один из них. Он не был просто жилым. Это был социальный эксперимент, попытка шагнуть в будущее. Сегодня это элитный дом с музеем и экскурсиями. Но его история — куда драматичнее и интереснее.
Адрес: Москва, Новинский бульвар, 25, корп. 1
Годы строительства: 1928–1930
Архитектор: Моисей Гинзбург
Соавтор: Александр Пастернак — инженер и архитектор, брат поэта Бориса Пастернака
Что это был за проект?
Дом Наркомфина задумывался как жилище переходного типа — промежуточное звено между частной квартирой и полным коллективным бытом. Это был ответ на новый уклад жизни, который только формировался в молодой советской стране.
Основная идея:
- в квартирах человек должен только спать и отдыхать;
- еда, досуг, быт — на общих пространствах;
- длинные коридоры — не просто проход, а место общения и социализации;
- на крыше — терраса и пентхаус наркома Милютина, доступный для всех жильцов.
Как всё устроено?
Основой стали двухуровневые ячейки F — небольшие квартиры с лестницей внутри: спальня наверху, рабочая зона — внизу. В доме изначально были:
- общая столовая,
- прачечная,
- читальный зал,
- спортивная зона,
- детский сад.
Дом строился с использованием новейших на тот момент инженерных решений: свободная планировка, ленточные окна, железобетонный каркас, естественная вентиляция, выход на крышу-террасу, изначально доступ был у всех жильцов.
Что пошло не так?
Идея, казавшаяся авангардной, оказалась утопичной. Люди предпочитали проводить время не в общих пространствах, а у себя в квартире. Постепенно индивидуальное снова вытеснило общее.
После войны дом перепрофилировали под коммуналки. Общие зоны переделали в жилые помещения, добавили перегородки, закрыли террасу. Архитектурный эксперимент оказался погребён под бытовой необходимостью.
К началу 2000-х дом находился в почти аварийном состоянии. О нём вспоминали как об «утраченной мечте конструктивизма». Были слухи о сносе. Потом — о превращении в апарт-отель. Судьба дома висела на волоске.
Спасение — от потомка архитектора
В 2017 году началась реставрация под руководством Алексея Гинзбурга — внука Моисея Гинзбурга. Это была не косметическая отделка, а восстановление подлинного облика:
- убрали поздние пристройки,
- восстановили ленточные окна,
- вернули оригинальную планировку и свет,
- даже цвета фасада были подобраны по архивным чертежам.
Работа заняла несколько лет. Дом не просто восстановили — ему вернули смысл.
Что с домом сегодня?
Сегодня дом Наркомфина — элитное жильё. В нём снова есть квартиры-ячейки, часть которых используется как жилые, часть — как музейные.
Работает музей конструктивизма, проходят экскурсии, организуются мероприятия.
Это один из немногих случаев в России, когда памятник авангардной архитектуры не только не снесли, но отнеслись к нему как к наследию всероссийского уровня.
Я мечтаю посмотреть на этот дом вживую. Не потому, что он «модный» или «элитный». А потому, что в его стенах — попытка придумать новый способ жить. Пусть даже не сработавший. Но честный, смелый, авангардный.
И он уцелел. А значит — что-то в нём всё-таки было особенное.
Подписывайтесь на мой блог и telegram-канал