То ли Руслан хорошо прятался, то ли я плохо искала, но мы не встретились ни в августе, ни в сентябре, ни в октябре. На прежнюю квартиру он не возвращался ― незачем, там другие люди давно живут. Из нашего общего бизнеса тоже благополучно вышел ещё до того, как родился Витя. Наводить справки в пиццерии на Пушкина я не рискнула, не желая столкнуться там с Ларисой, но новости оттуда пришли сами собой. Однажды в середине октября к нам в магазин зашли за букетом всклокоченная Кристина и неприятный Леонид ― удивительно, но они меня запомнили, хотя с моего последнего визита в их заведение прошло уже почти три года. Спросили, почему я больше не приезжаю, а я ненавязчиво выяснила, кто теперь владеет пиццерией.
Наши с Русланом отношения ни для кого из работников тумановского кафе не были секретом. Кто-то видел нас вместе, поэтому сначала поползли сплетни, а потом, уже после смерти Геннадия Васильевича, Лариса озвучила всем своё видение ситуации. Оказывается, бизнес изначально был оформлен на её мать, а не на Туманова-старшего, поэтому кончина главы семьи ни на что не повлияла. Увы, хозяйка умеет только тратить деньги, но не зарабатывать, в связи с чем пиццерию прибрала к рукам Лариса ― половину персонала уволила сразу, исходя из личных симпатий, а не из профессиональных качеств сотрудников. Сменила поставщиков, ориентируясь на более низкие цены. Всех унижает, советы слушать не хочет ― ничего удивительно с её-то генофондом. А у Руслана там даже доли никакой не было ― он просто вложил какую-то сумму и недавно потребовал её вернуть, из-за чего брат с сестрой сильно поссорились прямо в пиццерии на глазах у посетителей. Точнее, ссорилась Лариса, а Руслан только слушал её истеричные вопли. Кристина и Леонид были свидетелями этой неприятной сцены, поэтому описали мне всё в подробностях.
Он всё это время был в городе, но старался не попадаться мне на глаза. Наверняка наблюдал издалека за мной и Витенькой, но почему-то не подошёл. Номер телефона явно сменил. За прошедшие месяцы я голову сломала, размышляя над причинами, но догадками сыт не будешь. Хотелось ответов.
Подарки, которые я покупала на его прошлый и позапрошлый дни рождения, всё ещё лежали дома в шкафу ― в красивых упаковках, не развёрнутые. Новогодние хранились там же. К шестому ноября на полке появилась ещё одна коробка, перевязанная зелёной атласной ленточкой. Зелёный ― любимый цвет Руслана, как и мой. К тридцать первому декабря коллекция неподаренного снова пополнилась. Но если я не могла подарить любимому то, что куплено для него, то он в этом смысле ограничен не был. Перед Новым Годом курьер доставил на дом плюшевого зайца и игрушечную машинку для Вити. а для меня ― огромную пуансеттию в горшке и открытку, в которой было написано: «С наступающим, любимая!»
Вот что за человек? Почему нельзя просто встретиться и поговорить? Если не хочет отношений, то зачем присылать подарки и писать такие слова? А если хочет, то в чём проблема?
На восьмое марта я точно так же, через курьера, получила букет цветов, а через месяц ― ответы. Свой день рождения я праздновать не собиралась, хотя дядя Дима и намекал, что мне было бы полезно видеться с родными хотя бы по таким поводам. Я ответила ему, что мне Нового Года хватило. К тому же Мишаня наконец-то собрался жениться, поэтому семье сейчас вообще не до меня. Но праздник всё-таки неожиданно состоялся, поскольку в семь часов вечера во входную дверь квартиры кто-то громко постучал, а когда я её открыла, на пороге обнаружился Руслан Геннадьевич собственной персоной с таким огромным букетом бордовых роз, что дотянуться до дверного звонка, естественно, было невозможно.
― Привет, ― прозвучало виновато.
― Привет, ― с улыбкой ответила я, испытывая непреодолимое желание огреть его чем-нибудь тяжёлым за то, что заставил меня так долго томиться в одиночестве.
Встреча состоялась, пришло время для разговора по душам, но Витя смотрел на незнакомого дядьку с изрядной долей недоверия и подозрительности, поэтому я набралась терпения и позволила моим мальчикам наконец-то познакомиться. Виктор Русланович ― ребёнок весьма разборчивый. Он с кем попало делиться своими игрушками не будет и взять себя на руки не позволит, но папе доверился как-то почти сразу. До позднего вечера мужики играли на ковре во все игры, в какие только можно, а потом Витенька заснул прямо на полу. Руслан сам уложил его в кроватку, навёл в комнате порядок и только потом взял меня за руку и увёл в кухню, чтобы разговором не мешать сыну спать.
Просто обнять… Я так долго ждала этого, что уже и объяснений никаких не хотела. Уткнулась носом в рубашку на его груди, обвила руками талию и стояла так, наслаждаясь моментом, пока за спиной не забурлила вода в чайнике. Разжала руки с намерением заварить себе и Руслану чай, но он не отпустил ― обнял ещё крепче.
― Туманов, у меня спина начинает болеть, ― призналась я.
― Прости, ― прошептал он дрогнувшим голосом и отстранился.
Только тогда я заметила в его глазах слёзы. Не хочу подсчитывать в литрах, сколько за эти три года было пролито моих собственных, но видеть такие же капельки на его ресницах почему-то было невыносимо. Да и он смутился ― отвернулся, смахнул предательскую влагу со щёк и с деловитым видом принялся мне помогать. Через пару минут мы уже сидели за столом, смотрели друг на друга и ждали, кто первый начнёт сложный разговор. Из игры в молчанку я вышла победительницей и в качестве приза получила то, чего хотела.
Три года назад сестра Дианы Олеся прислала Руслану на телефон сообщение с просьбой встретиться и при встрече рассказала ему даже больше, чем знала я. В особенности это касалось семейки его фиктивной жены ― людей на вид приличных, но с гнилыми душонками. Они действительно заволновались, когда узнали, что их зять в курсе происхождения Ульянки, и прислали в наш город соглядатая, который не только следил за Тумановым, но и наводил справки обо мне и наших отношениях. Обычная слежка и сбор информации, но Руслан, узнав об этом, решил оборвать со мной все связи, чтобы я не пострадала. Съехал со съёмной квартиры, чтобы в случае неприятностей не был нанесён ущерб чужому имуществу. Под свои вещи арендовал ячейку на каком-то складе, а сам перебрался в загородный дом отдыха ― дорого, зато многолюдно и относительно безопасно. Позже, когда узнал о моей беременности, счёл необходимым увести любопытный «хвост» подальше и скитался от гостиницы к гостинице, пока ему это не надоело. Поехал в Набережные Челны, чтобы поговорить с родственниками жены по душам. Заодно хотел получить документы о разводе ― суд уже прошёл. Фактически он сам полез в пасть к зверю, но за жизнь свою при этом не опасался, поскольку полагался на оберег, срок которого ещё не истёк. Разговор с бывшим тестем у него получился пренеприятнейший, после чего, собственно, и случилось нападение. Руслан никого не убивал ― он просто отбивался в меру своих сил от вооружённого ножом человека, пока тот не напоролся на собственное оружие. Туманов сам вызвал скорую и полицию, дал подробные разъяснения, но все имевшиеся у него доказательства чьей-либо причастности вполне ожидаемо оказались никому не интересными. Бывший тесть и здесь не упустил возможности избавиться от обладателя опасной информации. С его лёгкой руки закон и просто человеческая совесть оказались слепыми и глухими. Было ещё одно нападение ― в СИЗО, но, похоже, оберег сработал и в этот раз, поэтому Руслан отделался только лёгким испугом, синяками и двумя неделями госпитализации. После этого добрая женщина Олеся пустила в ход свои возможности и ненавязчиво создала главе бессовестного семейства такие проблемы, что о Туманове он просто забыл.
О колонии Руслан ничего мне не рассказал, но я и не спрашивала. Выйдя на свободу, он поднял свои старые связи и принял ответные меры, чтобы прошлое больше не касалось его настоящего и будущего. Помог и компромат, собранный Олесей. Запустив машину справедливого возмездия, Руслан вернулся в наш город, но не решался сблизиться со мной снова, пока не удостоверился, что все его враги получили по заслугам. Там следователям есть, где развернуться ― мошенничество, присвоение бюджетных средств, подделка документов и более суровые преступления вроде заказных убийств. Ну и заодно по решению суда была проведена медицинская экспертиза в отношении ребёнка, в ходе которой выяснилось, что Ульяна совершенно здорова. Мать девочки тоже ответит по закону если не за умышленный моральный вред ребёнку, то за бездействие, которое тоже бывает наказуемо. Не все люди в этом мире корыстные. Есть много честных и неподкупных. Сейчас Ульяна в детском доме ― её по решению суда забрали из неблагонадёжной семьи. Решается вопрос о лишении Виктории родительских прав. Все, чья вина очевидна, находятся под следствием ― процесс обещает быть долгим, поскольку затрагивает многих.
― Ты хочешь забрать девочку к себе, да? ― спросила я. ― Она же дочь твоего друга и ни в чём не виновата.
― Не хочу, ― ответил Руслан. ― Во-первых, по милости моего друга вся эта каша и заварилась. Во-вторых, я сделал тест на отцовство ещё до того, как подал на развод. Ульяна мне не дочь ни фактически, ни официально. Опеку мне никто не даст из-за судимости. А в-третьих, я уже отмылся от этой грязи и не хочу лезть в неё снова. С этой семьёй меня больше ничего не связывает и связывать не будет никогда. Сыт по горло, хватит с меня.
― То есть всё это время после освобождения ты не приходил только потому, что не хотел нечаянно привести своих врагов в наш дом?
― Не только поэтому. У меня оставалось много незавершённых дел. Олеся сказала, что о проклятии уже можно забыть, но верилось в это с трудом. Я ждал тридцать третьего дня рождения и искал человека, который умеет предсказывать смерть.
― А такие правда существуют? ― удивилась я.
― Есть, но те, кто по-настоящему это может, свои способности предпочитают не афишировать. Зная о том, что мне суждено умереть в тридцать два года, я настраивался на скорую кончину, понимаешь? Не строил планы на будущее, не брался за долгосрочные проекты и даже не мог позволить себе отношения с тобой, потому что не хотел стать причиной твоей душевной боли. Это всё происходило потому, что я уже себя похоронил, понимаешь?
― Не зная даты своей смерти, можешь жить полной жизнью. Понимаю, ― ответила я. ― Зачем же ты искал предсказателя? Хотел убедиться, что не умрёшь в обозримой перспективе?
― Да. Я не спрашивал о датах. Мне просто нужно было знать, не случится ли это со дня на день.
― И как? Узнал?
― Нет. Я просто понял, что трачу время на ерунду. Хочу ценить каждый день, сколько бы их ни было мне отпущено. Хочу играть с сыном, дарить тебе цветы и быть частью семьи, а не обречённым одиночкой.
― Туманов, а ты эгоист, ― заметила я. ― Если завтра помрёшь, мне больно не будет, да?
― Твоей части проклятия больше нет. Значит, и моей тоже, ― ответил он.
― С чего ты взял?
― Слышал пару раз, как ты по телефону на мать орёшь, ― усмехнулся он. ― Поскольку она до сих пор жива и здорова, вывод напрашивается сам собой.
― Ладно, допустим, ― признала я поражение. ― И что дальше?
― Выходи за меня замуж.
Он вынул из нагрудного кармана своей рубашки золотое колечко с крошечным изумрудиком ― даже камень выбрал моего любимого цвета. Протянул ко мне руки через стол и посмотрел так пронзительно, что у меня пропало всякое желание пререкаться и язвить, хотя на языке так и вертелся вопрос, не хочет ли он для начала попросить прощения за то, что его папаша меня чуть не прикончил. Но… Слишком много страха было в его глазах. Слишком много тоски. И слишком явное смирение с вероятным отказом. Разрушить шаткий мостик, ведущий к вероятному и такому долгожданному счастью, в тот момент можно было всего одним неосторожным словом, поэтому я размышляла над ответом не слишком долго. Вложила свои руки в его и заявила:
― Завтра. ЗАГС как раз работает, и у нас есть общий ребёнок, так что должны расписать в тот же день. Заодно сделаем свидетельство об отцовстве и сразу получим новые документы для сына. Только фамилию я менять не буду, потому что придётся паспорт переделывать и ещё кучу бумаг.
― Ты заранее всё спланировала что ли? ― удивился он.
― А у меня много времени было для планирования, ― улыбнулась я. ― Для начала я собиралась сказать, что люблю тебя и…
Договорить не успела, потому что Туманов заткнул мне рот поцелуем. Этой же ночью я оценила, насколько неудобно жить семьёй с ребёнком в однокомнатной квартире. Но и эту проблему, Руслан, оказывается, тоже уже почти решил ― он вытряхнул из Ларисы не только вложенные им в отцовский бизнес деньги, но и все причитающиеся проценты, поэтому у нас теперь имелась в наличии сумма, достаточная на покупку собственного жилья где-нибудь в области. Осталось только выбрать населённый пункт, где мы хотим жить, найти там квартиру и оформить сделку.
― Не хочу квартиру, ― ответила на это я, кутаясь в объятия любимого. ― И не хочу оставаться здесь. Давай уедем туда, где нас никто не знает? За Урал, как Мишка. Подальше от всех. Найдём большое село с детским садиком и школой, купим домик с землёй, разобъём сад…
― А как же твой магазин? ― спросил он.
― Продам. А там, где будем жить, куплю землю и организую свой питомник. Сначала маленький, потом расширимся. Культуры для разведения можно выбрать такие, чтобы их почтой без риска порчи отправлять. Доход, конечно, поначалу поменьше будет, чем сейчас, но я за деньгами не гонюсь.
― А за чем гонишься?
― Уже ни за чем. Теперь у меня есть всё, что нужно женщине для полного счастья.
― Не всё, ― возразил Туманов с серьёзным лицом.
― М-м-м? ― вопросительно уставилась на него я.
― У тебя нет машины. В питомник свой как ездить будешь? На велосипеде?
― Велосипеда у меня тоже нет, ― ответила я. ― Пешком буду ходить, это для здоровья полезно.