В глубине пергаментных манускриптов Бодлианской библиотеки Оксфорда хранится архив гильдии музыкантов 1387 года, раскрывающий малоизвестный секрет средневековых менестрелей — изготовление струн из кишок казнённых преступников. Этот мрачный и изощрённый метод создавал самые прекрасные тембры раннего Ренессанса.
Мастера струнного дела выбирали для заготовки кишок именно осеннее равноденствие. Как показали реконструкции музыкально-археологической лаборатории Падуанского университета, сухая прохлада конца сентября идеальна для консервации кишечных мембран. Ремесленники вымачивали сырьё в растворе белого вина с розмарином, а через сорок дней ферментации извлекали полупрозрачные волокна. Флорентийские цеховые записи указывают, что оптимальный возраст преступника составлял 25-30 лет — в этом периоде человеческие кишки обладали наилучшей эластичностью.
Руководство музыкантов венецианского собора Сан-Марко раскрывает, что кишки разных преступников давали уникальные тембры. Струны из воровских кишок звучали ярко и подходили для танцев, тогда как убийц создавали глуховатые басы для духовной музыки. Современный спектральный анализ подтвердил микроструктурные различия, вызванные разным питанием: воры ели грубый хлеб, уплотнявший волокна, а дворяне-убийцы потребляли жирное мясо, смягчавшее ткани.
Самую жуткую находку обнаружили в пражских подземных манускриптах. Богемские музыканты XV века верили, что кишки повешенных дают особый резонанс. Акустические эксперименты физика Джона Смита (2017) выявили "фантомные обертоны" на определённых частотах — результат микроскопических деформаций от предсмертных судорог. Эти обертоны совпадали с реверберацией готических соборов, создавая тот самый эфирный звук средневековой литургии.
С приходом гуманизма технологию заменили шёлковые струны. Но в 2019 году швейцарский мастер Маркус Вебер воссоздал звучание, встроив в нановолокна минеральные кристаллы, идентичные древнему методу. Когда его скрипка зазвучала в Кёльнском соборе, шестивековое акустическое чудо возродилось. Как сказала музыковед Эмили Картер: "Эти звуки, рождённые мрачными практиками — доказательство того, как парадоксально человек искал совершенную красоту".