Залы дворца Аркемонта хранили тишину, как склепы под древним замком. Каждый шаг Ариэль отзывался эхом в высоких сводах, будто камни сами прислушивались к её приближению. Она шла медленно, но целеустремлённо, плечи чуть напряжены, взгляд чётко направлен вперёд.
В боковом зале, среди полутеней, она заметила Гарретта Златоустого. Он стоял у окна один — без обычного сопровождения клерков, без охраны. Его силуэт резко вырисовывался на фоне света, пробивающегося сквозь витражи. Кольца поблёскивали на пальцах, как намёки на власть. Взгляд — спокойный, но будто за ним что-то пряталось.
— Леди Эвергрейв, — сказал он мягко, слегка склонив голову. — Не часто встретишь вас вне совета. Надеюсь, ваши дела не слишком срочные?
Она подошла ближе. Движение было уверенным, но осторожным. В уголках губ — едва уловимая ирония.
— Вас тоже нечасто встретишь в уединении. Обычно вы предпочитаете залы, где каждый слышит ваш голос… и понимает, что вы знаете больше всех.
Гарретт усмехнулся. Не обиженно — с одобрением.
— Иногда даже мне нужна тишина. Особенно сейчас. — Он помолчал. — Вы всегда умели слушать мир. Возможно, поэтому я здесь.
Ариэль остановилась рядом. Её голос стал холоднее.
— Если вы не за разговорами, то зачем?
— Перейду к делу, — ответил он, наконец, повернувшись к ней лицом. — Я хочу сохранить Тригард. Сохранить единство, даже если это больно. Крагн хочет войны, но война — это бизнес. А я давно решил: лучше быть живым торговцем, чем мёртвым генералом.
— Почти благородно, — сухо отозвалась она. Но глаза говорили — она слушает внимательно.
— Благородство теряет цену, когда его мало, — Гарретт говорил медленно, почти задумчиво. — Я же говорю о простом: если мы развалимся, демоны возьмут всё. А мне нужны люди. Живые. Чтобы торговать. Не кости.
Она задумалась. Это был не просто разговор. Это была игра. И Гарретт никогда не играл без выгоды.
— Вы думаете, кто-то направляет хаос? — спросила она, не отводя взгляда.
Он замер. Только дыхание сбилось на долю секунды. Ни моргнуть, ни вздохнуть — только пауза, слишком долгая для случайности.
— Это зависит от того, как вы понимаете «направлять», — произнёс он, чуть наклонив голову. — Есть те, кто управляет течением. А есть те, кто наблюдает, как другие тонут. Кто из них опаснее?
Ариэль почувствовала, как внутри сжалось что-то холодное. Гарретт не любил прямых ответов. Но сегодня его слова были ближе к правде, чем когда-либо.
— Вы хотите сказать, что кто-то играет с нами? Что демоны, войны, страхи — всё это часть какой-то игры?
— Не совсем, — покачал он головой. — Пешки — это инструменты. А демоны не ведут себя как инструменты. Они никому не подчиняются. По крайней мере, так кажется.
Он замолчал. И эта пауза говорила больше слов.
— Но я знаю одно, — наконец произнёс Гарретт. — Каждый раз, когда мир начинает рушиться, находятся те, кто умеют на этом заработать. Кто-то строит планы на руинах. Возможно, они не создали хаос. Но точно знают, как его использовать.
Ариэль слушала внимательно. Она чувствовала, как мысли начинают выстраиваться в картину, которую до этого боялась рассмотреть.
— Вы говорите, будто это происходит не впервые, — сказала она, следя за каждым движением его глаз.
— Не впервые, — кивнул он. — Только раньше было проще. Люди воевали друг с другом, грабили, предавали. Сейчас… теперь у них новая игрушка. Или старый враг, которого все забыли.
Он снова помолчал. Затем добавил:
— Скажите мне, леди Эвергрейв… Вы ведь тоже чувствуете это. Что за всем этим стоит не просто случайность. Что-то или кто-то играет в более масштабную игру. А мы лишь фигуры, которые думают, что ходят сами.
Ариэль не ответила сразу. Его слова задели нечто глубоко внутри — беспокойство, которое она долго подавляла.
— Если вы правы, — произнесла она медленно, — тогда вопрос не в том, кто создаёт хаос. А в том, кто первый осознаёт, что это не хаос вовсе. А часть чего-то большего.
Гарретт улыбнулся. Но в его глазах не было веселья.
— Вот почему я хотел с вами поговорить, — сказал он. — Вы видите то, что другие предпочитают не замечать. Даже если это будет стоить вам многого.
Пауза затянулась. Воздух стал плотным, как перед ударом молнии.
— Но давайте будем честны, — продолжил он, понизив голос почти до шепота. — Я не герой. Не святой. Я не стану спасать Тригард ради идеи. Просто я не хочу, чтобы он пал. Пока.
— Почему? — спросила она прямо.
— Потому что пока Тригард жив, я могу играть. В деньги, влияние, контроль. Пока здесь есть рынок, есть и возможность. А в хаосе нет структуры. Нет правил. Нет места для таких, как я.
— То есть вы хотите спасти империю… ради собственной выгоды?
— Конечно, — кивнул он без стыда. — Но разве это делает мои слова менее правдивыми? Или цель становится хуже от того, что мотивы тех, кто её достигает, не самые благородные?
Ариэль посмотрела на него долгим взглядом. Молча. Оценивающе.
— Я не верю в ваши идеалы, Гарретт, — наконец сказала она. — Но я верю в ваш страх потерять власть. И это, возможно, самое надёжное, что у нас есть.
Он усмехнулся:
— Принимаю условия сделки. Даже если мы не подпишем их бумаге.
Пауза. Молчание, насыщенное недоговоренностями, как воздух перед грозой.
Гарретт сделал полшага вперёд. Голос стал почти шёпотом:
— Леди Эвергрейв… Мы оба видим, как всё начинает рушиться. Крагн слишком горяч, император слишком слаб, а гномы — чересчур осторожны. Эльфы уже готовы закрыть свои границы. И пока все смотрят друг на друга, демоны продвигаются вперёд. Никто не хочет видеть истинную картину.
Она чуть прищурилась. Не от страха — от внимания.
— Вы предлагаете сотрудничество?
— Более того, — ответил он. — Я предлагаю вам информацию. И доступ к каналам, о которых даже Сиднир не догадывается. Есть пути, которыми можно проследить, кто получает выгоду от демонических вторжений. Кто финансирует контрабанду через перевалы. Кто стоит за нападениями на караваны. И кто, возможно, управляет этим хаосом.
Ариэль замерла. Только дыхание чуть замедлилось.
— И почему вы делитесь этим со мной?
Гарретт поднял взгляд. Теперь он говорил медленно, взвешивая каждое слово:
— Потому что вы — единственная, кто ещё способен действовать, не становясь чьим-то орудием. Вы не стремитесь к власти, но имеете влияние. Умеете говорить с эльфами, гномами, даже с орками. И главное — вы не боитесь задавать вопросы, на которые никто не хочет отвечать.
Она едва заметно качнула головой.
— Это звучит красиво. Но я не верю, что вы так бескорыстны.
— Разумеется, нет, — кивнул он. — Я хочу сохранить Тригард. Пока он жив, я могу играть. А если падёт — исчезнут не только мои дела, но и правила, по которым я привык жить. Я не хочу оказаться в тени, когда кто-то другой начнёт их переписывать.
— Вы хотите знать, кто играет в эту игру, — сказала она.
— Да, — ответил он. — И я хочу, чтобы вы нашли этого игрока. А я помогу, чем смогу.
— Почему не обратились к Сидниру? Он же мастер Теней. Ему ближе ваша тема.
— Потому что Сиднир тоже играет. Только мы не знаем — на чьей стороне.
Эти слова повисли в воздухе, как капля яда в стакане вина.
— То есть вы предлагаете объединиться для спасения Тригарда? — спросила она.
— Именно это я и предлагаю. Без лишних глаз. Без политики.
Ариэль глубоко вздохнула. Пальцы её руки чуть сжались, потом разжались.
— Это очень серьёзное предложение, Гарретт.
— О да, — улыбнулся он, но в глазах не было веселья. — И я не жду немедленного ответа. Подумайте. Взвесьте. Но знайте: если вы откажетесь, я найду другого партнёра. Возможно — того, кто не станет с вами советоваться.
Она посмотрела ему прямо в глаза. Ни намёка на страх. Только оценка.
— А если я соглашусь, то как я могу быть уверена, что вы не предадите меня первой же возможностью?
— Не могу гарантировать, — ответил он честно. — Но могу сказать одно: если вы окажетесь рядом, я буду осторожнее. Потому что знаю — вы не прощаете предательства.
Ещё одна пауза. Длинная. Тяжёлая.
Где-то далеко хлопнула дверь.
Ветер просочился сквозь щели в окне.
— Я подумаю, — наконец произнесла она. — Но не ждите простого ответа.
Гарретт кивнул, медленно, почти торжественно.
— Не жду быстрого решения. Я просто рад, что вы не сказали «нет» сразу.
Он отступил на шаг. Потом ещё один.
— Однажды вы поймёте, леди Эвергрейв, что мир спасают не добрые намерения. Его спасают те, кто готов платить цену. Хотелось бы, чтобы этой платой стало не ваше доверие.
Он исчез так же бесшумно, как появился. Только воздух чуть колыхнулся.
Ариэль осталась одна. Она стояла неподвижно, слушая собственное дыхание и эхо его слов. Они будто всё ещё висели в воздухе, не желая раствориться.
Она знала: Гарретт Златоустый — не человек, способный на самопожертвование. Его интересы всегда были ясны, даже если путь к ним был завуалирован благовидной ложью. Но сегодня он говорил не просто о деньгах. Он говорил о выживании.
Она подошла к окну, где он стоял минуту назад. Небо над Аркемонтом было серым, затянутым облаками, как будто само готовилось к буре. Ариэль прищурилась. Впервые ей показалось: Гарретт не просто играет свою игру. Он тоже видел трещину — ту, через которую начинало просачиваться что-то ужасное.
— Странный союзник… — прошептала она. — Если его можно так назвать.
Потому что Гарретт был опасен. Он мог протянуть руку помощи, чтобы через миг воткнуть кинжал в спину. Но сейчас он предлагал не предательство. Он предлагал правду. Какую бы страшную цену она ни стоила.
Она вспомнила его глаза. Не алчные, не хитрые — внимательные. Почти тревожные.
— Ты тоже боишься, — поняла она внезапно. — Даже ты. И это пугает меня больше всего.
Оттолкнувшись от подоконника, она направилась к выходу. Коридор встретил холодным мрамором и приглушённым светом факелов. Каждый её шаг отзывался эхом, будто кто-то шёл за ней по пятам. Возможно, это была только тень прошедших слов.
По пути она думала не только о предложении Гарретта, но и о себе. О своей вере в дипломатию, в единство, в возможность договориться с теми, кто давно перестал слышать друг друга. Но теперь задавалась вопросом: а не делает ли эта вера её уязвимой?
«Если кто-то действительно стоит за этим хаосом… то он знает, как использовать мою веру против меня.»
Но отказаться от неё она не могла.
Тогда она приняла внутреннее решение — не соглашаться сразу, но и не отбрасывать предложение Гарретта. Нужно было понять, насколько он прав. Проверить, кто ещё видит эту игру. И кто из тех, кому она доверяет, может оказаться частью чужого замысла.
Лира. Элиас. Может быть, даже Сиднир. Возможно, каждый знал что-то, чего не знала она. Возможно, они все двигались по одной дороге, просто входили на неё в разное время.
Она миновала высокие колонны, украшенные резьбой трёх народов — людей, гномов и эльфов. Когда-то эти изображения символизировали единство. Теперь же казались памятником утраченной гармонии, скорее предостережением, чем обещанием.
Стража у дверей её кабинета приветственно склонила головы. Двери бесшумно распахнулись, как всегда. Внутри царила тишина. Свет свечей играл на кожаной столешнице, за окном опускалась ночь. Пламя одного из подсвечников потрескивало — будто тоже слушало голоса прошедшего дня.
Она бросила плащ на стул, но не села сразу. Подошла к окну, приложила ладонь к холодному стеклу. Город горел огнями, будто даже ночью не хотел сдаваться во власть тени.
Вернувшись к столу, она наконец опустилась в кресло. Оно было слишком большим для одной женщины, слишком тяжёлым. Но именно таково было его предназначение — быть местом решений, даже если они давались с трудом.
Пальцы постучали по дереву. Мысли метались между Гарреттом, демонами, гномами… и чем-то ещё. Невидимая рука дергала за ниточки. Ариэль чувствовала это. Ещё не могла увидеть — но уже знала: кто-то играет в игру поважнее войны.
Мгновение спустя дверь снова бесшумно открылась.
— Я ждала вас, Элиас, — сказала она.
— Это я заметил, — ответил он, входя с обычным достоинством. — Вы выглядите задумчивой. Что-то случилось?
Элиас закрыл дверь, подошёл размеренно, почти медитативно. Он всегда двигался так, словно каждое движение имело значение.
Ариэль наконец посмотрела на него.
— Ничего срочного, — мягко произнесла она. — Но есть несколько задач, которые хотела поручить именно вам.
Он остановился у края стола, сложив руки перед собой.
— Я весь внимание, моя госпожа.
— Первое: мне нужно знать всё о контрабанде оружия через гномьи перевалы, — начала она. — Кто стоит за поставками, куда направляется металл, кто получает прибыль. Если там замешан кто-то из Совета, это может стать ключом к пониманию того, что происходит.
Элиас чуть нахмурился.
— Гномы строго контролируют свои пути, но в последнее время их стража стала менее эффективной. Возможно, внутри их государства идёт раскол. Я займусь этим.
— Хорошо. И второе: вы сопровождаете Иллариэля в Сильвариэн.
На лице советника мелькнуло удивление.
— Сильвариэн? — переспросил он. — Вы хотите, чтобы я лично участвовал в переговорах с Советом Древних?
— Да, — кивнула Ариэль. — Я поручаю вам не просто сопровождение. Ваша задача — повлиять на решение Совета до официального собрания. Если мы договоримся заранее, это предотвратит разрыв союза. А если нет… то нам придётся готовиться к худшему.
— Сомневаюсь, что Совет примет меня как полноценного участника переговоров, — заметил Элиас. — Они не любят людей. А меня считают слишком… человечным для эльфийских дел.
— Они знают, что вы мой советник, — возразила Ариэль. — И что обладаете знаниями, которые могут помочь им принять верное решение. Не говоря уже о том, что умеете слушать. Этому учатся немногие.
Элиас позволил себе тень улыбки.
— Благодарю за доверие. Когда отправляемся?
— Через три дня, — ответила она. — Совет Древних склонен к изоляции, особенно после нападений на их границы. Но если они поймут, что демоническая активность — часть чего-то большего, возможно, согласятся сотрудничать.
— Возможно, — задумчиво повторил он. — Но я бы не рассчитывал на полную поддержку. Эльфы верны своим законам. Пока те не изменятся, они будут видеть нас как тех, кто не способен защитить даже себя.
— Тогда ваша задача — показать обратное, — сказала Ариэль.
Элиас кивнул.
— Как скажете, моя госпожа. Буду готов.
Он сделал паузу.
— У вас ещё что-то есть?
Ариэль немного помолчала. Она могла бы рассказать ему про Гарретта. Про его странное предложение, про тревогу в её сердце, про подозрения, которые не давали ей покоя. Но решила промолчать.
— Пока нет, — ответила она. — Просто будьте внимательны. Мир становится опаснее с каждым днём. И те, кого мы считаем союзниками, могут оказаться вовлечены в игру, о которой мы даже не догадываемся.
Элиас кивнул, как будто ожидал именно этого.
— Разумеется. Я всегда внимателен.
Он направился к двери. Уже у выхода добавил:
— Если потребуется помощь, вы знаете, где меня найти.
— Знаю, — ответила Ариэль. — Именно поэтому я и выбрала вас.
Ариэль просидела в своём кабинете до поздней ночи. За окном опустилась тьма, разорванная лишь светом факелов на улицах Аркемонта. Внутри горели свечи, их пламя отбрасывало мерцающие тени на гобелены и карты Тригарда. На столе перед ней лежали донесения, официальные письма, переписка с послами — всё то, что составляло основу её работы как дипломата.
Но она не просто читала бумаги.
Она их слушала.
Каждый почерк, каждая строчка, каждый пробел между строк рассказывал о том, что не было сказано прямо. Даже в самых формальных документах прятались намёки на тревогу, страх, недоверие.
Сиртрон выступил с жёсткой поддержкой агрессивной политики Крагна. Их послы в последних письмах требовали силового давления на эльфийские земли, ссылаясь на старую вражду с Кай’Таром и «предательское» поведение эльфов. Это беспокоило Ариэль больше, чем она могла признать даже себе.
Если Сиртрон присоединится к военным планам Крагна, это может стать началом полномасштабного конфликта.
Зиркатра предлагали свои услуги как посредника в торговле. Но цена была высока — фактическая передача всей системы снабжения под контроль их торговых гильдий. Экономическая зависимость Тригарда от песчаных городов ставила империю в крайне уязвимое положение.
Люди разрывались между войной и выживанием.
А где-то за всем этим двигалась тень, которую ещё никто не видел целиком.
Когда последние свечи начали догорать, Ариэль отложила перо, потерла уставшие глаза и встала из-за стола. Её движения были медленными, но точными — эти комнаты знали её шаг лучше, чем кто бы то ни был.
Она подошла к шкафу, достала кожаную папку и аккуратно сложила в неё самые важные документы для дороги.
Завтра её ждал Первый Тракт — древняя дорога, проложенная ещё в те времена, когда люди, гномы и эльфы заключали первый Союз Тригарда. Он простирался от врат Валунгарда до стен Сильвариэна.
Она покинула кабинет, оставив за собой лишь след воскового дыма и холодный след от пера на бумаге. Коридоры дворца встретили прохладой и приглушённым светом. Ночь опустилась плотной стеной, и даже стражники казались частью этой тишины.
В своих покоях Ариэль нашла уже приготовленные вещи — дорожный плащ, запечатанный сундучок с личными артефактами, пара рукописей и старая карта, подаренная ей отцом в юности.
Она провела пальцами по краю пергамента, будто пытаясь прикоснуться к тому времени, когда мир казался чуть более простым.
Уже завтра её ждала встреча с Горным Королём Балдором.
Уже завтра она должна будет говорить так, чтобы гномы услышали не просто слова — а смысл. Чтобы поняли: если демоны прорвутся дальше, никто не останется невредимым — ни в подземных городах, ни на поверхности.
Но сейчас...
Сейчас она позволила себе немного покоя.
Сняла одежду, надела мягкую рубашку, села у окна и долго смотрела на город, который спал, не зная, что завтра может стать началом нового поворота судьбы.
__________________________________________________________________________________________
Ариэль знает: если демоны прорвутся дальше, никто не останется невредимым — ни в подземных городах, ни на поверхности.
Но сейчас... она одна. И ей предстоит вступить в игру, где цена ошибки — гибель империи.
Кто из вас стал бы на её сторону?
Готовы ли вы говорить так, чтобы вас услышали даже те, кто вас ненавидит?
Подписывайтесь — завтра начнётся встреча с Горным Королём. И от одного разговора может зависеть судьба мира.
💬 Напишите в комментариях: «За союз» или «За войну».
#ХроникиЭларии #Mirovink #darkfantasy #политическаяинтрига #эпическоефэнтези