Миллиардер Алексей Верхов празднует 35-летие в окружении политической и бизнес-элиты, не подозревая, что его жизнь вот-вот изменится навсегда. Неожиданное появление его друга Игоря Самарина – единственного выжившего из хакасской экспедиции – приносит зловещий подарок и тайну, уходящую корнями в детские воспоминания и научные теории отца Алексея о красной планете. Что скрывает измученный Игорь?
Начало
ГЛАВА 1: ПОДАРОК СУДЬБЫ
Вечернее небо над Подмосковьем окрасилось в оттенки, которые любой художник назвал бы вульгарными на холсте — слишком яркие, слишком театральные для реальности. Но природа часто позволяет себе то, что искусству непростительно. Малиновые, пурпурные, золотые всполохи отражались в окнах усадьбы Алексея Верхова, превращая стекло в витражи средневекового собора.
На подъездной аллее, обсаженной липами, выстроилась вереница автомобилей, каждый из которых стоил как годовой бюджет небольшого сибирского городка. Молчаливые охранники в незаметных, но безупречно скроенных костюмах проверяли приглашения с выражением людей, которые знают о вас больше, чем вы сами.
Внутри усадьбы, в огромном зале с антикварной мебелью и современным дизайном, собрался весь цвет московского бизнес-сообщества. Министры, медиа-магнаты, владельцы корпораций — все те, кого принято называть скучным словом "элита". Официанты скользили между гостями, как трудолюбивые пчёлы, разнося шампанское, стоимость которого за бокал превышала ежемесячный доход среднего россиянина.
В центре всего этого блеска стоял виновник торжества, Алексей Верхов — высокий мужчина с проницательными серыми глазами и неожиданно мальчишеской улыбкой, не вязавшейся с его возрастом и статусом. В свой тридцать пятый день рождения он выглядел на тридцать и держался одновременно с достоинством аристократа и непринужденностью человека, которому нечего доказывать.
— ...так я говорю этому чиновнику, — смеялся Алексей, завершая анекдот для небольшой группы гостей, — ваша подпись на документе действительно бесценна. В том смысле, что она ничего не стоит!
Взрыв смеха — возможно, слишком громкий для шутки средней паршивости, но таковы законы общения с миллиардерами. Алексей и сам это понимал, но продолжал играть по правилам этого странного социального танца. В конце концов, это был его день. Один день в году, когда он мог позволить себе не думать о рынках, инвестициях, инновациях и бесконечной войне с конкурентами.
— Алексей Николаевич, — к нему подошла его помощница, Вера, безупречная в своём строгом костюме, с идеальным незаметным макияжем и глазами человека, видящего насквозь ваши налоговые схемы. — Звонил профессор Крумин из Сколтеха. Спрашивал, можно ли перенести завтрашнюю встречу на два часа раньше.
— В день после моего дня рождения? — Алексей покачал головой. — Пусть перенесет на послезавтра. И скажи, что мы обсудим его идею о квантовых нейронных сетях. Я просмотрел его статью, она потрясающая.
Вера кивнула и отошла, что-то быстро набирая на планшете. Алексей проводил её взглядом и, пользуясь моментом, отошёл от группы гостей к окну. Снаружи сгущались сумерки, и он на мгновение увидел своё отражение в стекле — успешный, уверенный в себе человек, сделавший состояние на технологических инновациях, заслуживший уважение даже самых циничных экспертов рынка.
Но он видел и другое — тень мальчика с книгами под мышкой, сына странного профессора, "городского сумасшедшего" из научного городка, над теориями которого смеялись даже студенты.
Октябрь 1999 года. Аудитория №311 физического факультета МГУ.
— ...таким образом, — голос профессора Николая Верхова почти утонул в шепотках и смешках, прокатывающихся по полутёмной аудитории, — если мы примем во внимание данные спектрального анализа атмосферы Марса, и сопоставим их с этими странными геометрическими аномалиями, выявленными миссией "Викинг", то гипотеза о существовании древней марсианской цивилизации...
— Инопланетяне, что ли? — громко прошептал кто-то на задних рядах, вызвав взрыв плохо скрываемого смеха.
Алексей, шестнадцатилетний вундеркинд, сидевший в первом ряду, обернулся, метнув в сторону смеющихся взгляд, полный тихой ярости. Он ненавидел их всех — этих самоуверенных, посредственных "нормальных" студентов, которые даже близко не могли понять ту глубину мысли, которая скрывалась за внешней эксцентричностью его отца.
Николай Верхов запнулся на полуслове. Его тонкие пальцы, испещрённые химическими ожогами — следами десятилетий экспериментов, — судорожно сжались на краю кафедры. Он был высоким, болезненно худым, с непослушными волосами и пронзительными глазами, которые, казалось, смотрели сквозь материальный мир. Он стремительно терял авторитет в академической среде из-за своих "псевдонаучных", как их называли, теорий о Марсе.
— Это вполне научная гипотеза, — продолжил он с достоинством, которое разбивало Алексею сердце. — Которая опирается на конкретные данные...
— Профессор Верхов, — прервал его декан факультета, сидевший в первом ряду с выражением смеси жалости и раздражения, — я думаю, мы достаточно уделили времени вашей... оригинальной трактовке данных. Может быть, вернёмся к повестке конференции?
Николай замолчал. Его плечи поникли, но лишь на мгновение. Затем он выпрямился, собрал свои бумаги и кивнул.
— Конечно, Андрей Петрович. Прошу прощения за отступление.
Но в глазах его, прикрытых старомодными очками, Алексей видел не поражение, а что-то другое — непоколебимую веру, граничащую с одержимостью. И эта вера передалась ему, как передаётся наследственное заболевание, проникая в самую сердцевину существа.
Вечером того же дня Алексей нашёл отца в его домашнем кабинете, заваленном книгами, распечатками, странными артефактами, привезёнными из экспедиций. Николай сидел, уставившись в космический снимок Марса, где были видны странные геометрические структуры на плато Кидония — те самые "марсианские пирамиды", которые официальная наука считала просто игрой света и тени.
— Они смеются, потому что боятся, — сказал отец, не оборачиваясь, каким-то образом почувствовав присутствие сына. — Проще высмеять, чем признать, что мы можем быть не одни. Что наши боги могли прийти оттуда. — Он ткнул пальцем в красноватую поверхность Марса на фотографии. — Или что мы сами могли прийти...
— Они идиоты, — выпалил Алексей, присаживаясь рядом, чувствуя, как горячие слёзы жгут глаза. — Ограниченные тупицы! Они не видят дальше своих учебников!
Николай повернулся к сыну, и его взгляд смягчился. Он положил руку на плечо Алексея, и тот почувствовал, как дрожат его пальцы — первый признак болезни, которая через год сведёт его в могилу.
— Знаешь, Лёша, — голос отца был тихим, но твёрдым, — обычно первооткрыватели не получают признания при жизни. Галилей, Коперник, Тесла... Список длинный. Но это не значит, что нужно молчать. Кто-то должен разрушать стены, чтобы другие могли увидеть, что за ними. Даже если тебя раздавит этими стенами.
Алексей поднял глаза на отца, своего единственного героя, и поклялся себе, что однажды докажет всем, что Николай Верхов не был сумасшедшим. Что он видел дальше и глубже остальных. Что его теории о Марсе...
— Алексей! Гений! С днём рождения, старина!
Голос вырвал Верхова из воспоминаний. Он обернулся и увидел Бориса Тучина, своего давнего деловогопартнёра и, пожалуй, единственного человека в комнате, кого он мог бы назвать если не другом, то хотя бы приятелем.
— Борис, — Алексей улыбнулся, пожимая протянутую руку. — Рад, что ты добрался. Как Сингапур?
— Жарко, влажно и чертовски прибыльно, — Борис подмигнул и понизил голос. — Подписали контракт на поставку систем для нового аэропорта. Но это между нами, акции ещё не скакнули.
Алексей кивнул, отметив про себя эту информацию. Его инвестиционное чутьё, сделавшее его миллиардером до тридцати, мгновенно просчитывало возможности и риски. Нанотехнологии, альтернативная энергетика, искусственный интеллект — все его вложения были на переднем крае науки.
— А где твоя тень? — спросил Борис, оглядываясь по сторонам. — Игорь Самарин. Не видел его сегодня. Вы же обычно неразлучны на таких мероприятиях.
Что-то дрогнуло в лице Алексея.
— Игорь... Он должен быть. Просто немного задерживается.
Он не стал добавлять, что не видел своего лучшего друга и однокурсника почти полгода. После того, как Игорь внезапно объявил о своей безумной экспедиции в Хакасию, связь с ним была спорадической. Несколько коротких звонков, пара странных сообщений — и всё.
Игорь всегда был авантюристом, в противовес методичному Алексею. Пока Верхов строил бизнес-империю, Самарин тратил свои миллионы на экспедиции, коллекционирование странных артефактов и поиски так называемых "аномалий" по всему миру. Многие считали его эксцентричным чудаком, но Алексей понимал его лучше. Игорь искал ответы на те же вопросы, что и его отец. Только другими методами.
Внезапно в зале возникло странное движение. Гомон разговоров на мгновение стих, затем вновь возобновился, но с другой интонацией. Люди оборачивались к входу, где появилась новая фигура.
Игорь Самарин стоял в дверном проёме как пришелец с другой планеты. Его некогда атлетическое телосложение превратилось в почти болезненную худобу. Кожа приобрела странный оттенок — не бледность, а какая-то сероватая прозрачность, как у глубоководной рыбы. Глаза запали, под ними залегли тени, похожие на синяки. Но самое пугающее было в его взгляде — одновременно отсутствующем и пронзительном, будто он смотрел сквозь людей, сквозь стены, сквозь саму реальность.
Алексей замер. Что-то случилось с его другом. Что-то очень, очень плохое.
— Прошу прощения, — пробормотал он Борису и направился через толпу к Игорю.
Они встретились посреди зала. Гости с любопытством наблюдали за ними, но держали вежливую дистанцию, чувствуя, что воссоединение двух друзей — не то зрелище, которое предназначено для публики.
— Игорь, — Алексей протянул руку, но тут же опустил, увидев, как друг отшатнулся от физического контакта. — Ты... выглядишь...
— Живым? — голос Игоря звучал как ржавый механизм. В нём проскальзывали странные обертоны, похожие на эхо в пустом подвале. — Это удивительно, правда?
Алексей хотел возразить, сказать что-то обычное, социально приемлемое, но не смог. Вместо этого он просто кивнул на боковую дверь, ведущую в его личный кабинет.
— Поговорим наедине?
Игорь кивнул. В его движениях была странная механическая точность, как у заводной куклы. Под мышкой он держал плоский свёрток, завёрнутый в тёмную ткань.
Кабинет Алексея был его святилищем — место, где холодный расчёт встречался с невероятным воображением. Стены были увешаны схемами, патентами, прототипами его изобретений. В центре стоял огромный стол из цельного куска дерева, испещрённый записями, которые он делал прямо на поверхности во время работы — уравнения, диаграммы, наброски идей.
Здесь, в окружении своих достижений, Алексей почувствовал себя увереннее. Он открыл бар, встроенный в старинный книжный шкаф.
— Виски? Или как обычно — скотч?
— Ничего, — ответил Игорь, медленно проводя рукой над поверхностью стола, словно ощущая исходящую от него энергию. — Я больше не пью.
— С каких пор? — Алексей налил себе скотч. Ему вдруг отчаянно захотелось выпить. — Ты же коллекционировал редкие сорта виски.
— С тех пор, как умер.
Алексей замер с бокалом на полпути ко рту.
— Что?
Игорь повернулся к нему, и в его глазах мелькнуло что-то такое, от чего скотч в бокале Алексея на мгновение показался ему кровью.
#мистика #фантастика #сибирь #артефакты #хакасия #тайны #экспедиция #пришельцы #марс #древниецивилизации #пирамида #научнаяфантастика #хоррор #космическийужас #выживание #миллиардеры #москва #технологии