Столкнувшись с чем-то древним и невообразимым, экспедиция оказывается на грани уничтожения. Единственный выживший, Игорь Самарин, становится проводником чуждой воли, связанной с таинственной красной планетой. Что за ужас таится в пирамиде, и чего жаждет древний коллективный разум, проснувшийся после эонов спячки?
И тогда они все это услышали. Шелест, похожий на движение песка, или на тысячи шепчущих голосов. Он шел отовсюду и ниоткуда, проникая в уши, в глаза, в рот, в каждую пору кожи. Это был не звук — это было ощущение враждебного присутствия, от которого волосы на затылке вставали дыбом, а железы, отвечающие за выработку адреналина, работали на пределе возможностей.
— Что за... — начал Степан, вращаясь вокруг своей оси, как заведённая игрушка, и освещая фонариком углы зала. Его голос сорвался на фальцет, а потом и вовсе пропал.
В дальнем углу зала что-то двигалось. Нечто тёмное, бесформенное, перетекающее, как чернила в воде, как нефть в океане после разлива танкера, как... лучше не знать, как что. Разум отказывался обрабатывать увиденное, превращая поступающие сигналы в визуальный белый шум.
Игорь замер с амулетом в руке, словно парализованный. Его глаза закатились, показав белки, испещрённые крошечными красными прожилками, похожими на символы на стенах. Остальные застыли в разных позах, как дети в игре "Замри-отомри", когда водящий неожиданно оборачивается.
Тёмная субстанция, которую невозможно было чётко разглядеть даже в прямом луче фонаря, заколебалась, а затем устремилась к группе. Она не текла, не летела — она ПЕРЕМЕЩАЛАСЬ, игнорируя законы физики, словно была не материальной, а... идеей. Концепцией. Первобытным ужасом, обретшим форму.
Александр закричал первым, когда тень коснулась его ноги. На камере, которую он всё ещё удерживал мёртвой хваткой (последняя связь с рациональным миром), было видно, как его кожа сначала сереет, будто покрываясь пеплом, затем на ней проступают знакомые уже символы, похожие на татуировки, проявляющиеся под действием невидимого жара. А затем — рассыпается. Не плотью — пеплом, похожим на ту странную красноватую пыль, что была на пальцах Ларисы.
Весь процесс занял не больше секунды. Крик застыл в горле, оборвавшись на пике, когда гортань, голосовые связки и сами лёгкие рассыпались в пыль, подхваченную неизвестно откуда взявшимся потоком раскалённого воздуха.
Паника захлестнула группу, как приливная волна — цунами первобытного ужаса, сносящее все барьеры рационального мышления. Все бросились к выходу, спотыкаясь о собственные ноги, оскальзываясь на гладком полу, который теперь казался покрытым тонкой плёнкой маслянистой жидкости.
Но тень двигалась быстрее мысли. Быстрее света. Быстрее самого страха.
Лариса, Михаил, Степан, братья Васильевы, Олег, София — один за другим они кричали, когда тьма поглощала их, превращая в пепел, оседающий на пол зала причудливыми узорами. Теми же символами, что на стенах.
Игорь стоял на месте, сжимая амулет в руке. Это был не паралич от страха — это был иной ступор, словно через него проходил поток информации, слишком обширный, чтобы человеческий мозг мог его обработать, не сгорев как процессор с перегревшимся кулером.
Кристалл пульсировал всё ярче, окружая его красноватым сиянием, похожим на кокон. Тень приблизилась к нему, заколебалась, словно в замешательстве, или принюхиваясь, и... отступила. В этом движении читался не страх, а уважение. Не перед человеком — перед тем, что было в кристалле. Перед тем, что теперь было и в самом Игоре.
— СОЗДАТЕЛЬ КЛЮЧА, — прозвучало в его голове.
Это не был голос. Не был звук. Это было... понимание. Прямое впрыскивание информации в мозг, минуя органы чувств. Словно кто-то вкладывал мысли прямо в его сознание, перепрограммируя нейронные связи, меняя химию мозга, перестраивая саму структуру личности.
— ТЫ ОТКРОЕШЬ ПУТЬ.
Игорь моргнул, и видение нахлынуло на него с силой товарного поезда. Красная пустыня простиралась до горизонта. Над ней висели два солнца: одно — почти нормальное, похожее на земное, но меньше и белее. Другое — крошечное, темно-красное, пульсирующее в том же ритме, что и кристалл в его руке. Небо было цвета артериальной крови, без единого облака.
На горизонте, рассекая раскалённый воздух, возвышалась гигантская пирамида — точная копия той, что была изображена на амулете. Идеальные геометрические пропорции, поверхность, отражающая свет двух солнц, и абсолютное ощущение неправильности, чуждости, опасности.
Внутри пирамиды — движение, тысячи, миллионы теней, жаждущих выйти. Разум, расщеплённый на фрагменты, но сохранивший единую волю. Волю к возвращению.
Домой.
На Землю.
Игорь закричал, и этот крик был похож на вой умирающего животного. Последний протест человеческой личности, погребаемой под лавиной чужой воли. Он побежал к выходу, спотыкаясь и падая. Тень не преследовала его, но Игорь чувствовал, что что-то следует за ним. Что-то, что проникло в его разум через амулет, который он так и не выпустил из руки. Как будто сам кристалл стал частью его плоти, сросшись с костью и сухожилиями.
Туннель, такой долгий при спуске, сейчас словно сократился. Игорь пробежал его за минуты, увлекаемый не столько собственным страхом, сколько чужеродной волей, завладевшей им. Словно его тело стало марионеткой — проводником цели, которая
— была древнее человечества и страшнее самой смерти.
Выбравшись из пещеры, он рухнул на снег, жадно хватая ледяной воздух обожжёнными лёгкими. Снег шипел под его раскалённым телом, испаряясь, образуя вокруг него подобие призрачного кокона. Вокруг не было ни души — только снежная пустыня, заметающая все следы экспедиции, ветер, заунывно поющий древние песни, и далекие горы — молчаливые свидетели, видевшие подобное и раньше.
Игорь с трудом поднял руку. Амулет пульсировал в такт его сердцу — нет, это его сердце теперь билось в такт кристаллу. Кроваво-красный, тяжелый, как грех, как проклятие всех миров — и невозможно прекрасный. Внутри него словно перетекали крошечные тени, танцующие в гипнотическом ритме.
— Что это за место? — прошептал он, глядя на красный кристалл. Голос его был хриплым, как у человека, не говорившего годами. На потрескавшихся губах выступила кровь, её вкус смешался со вкусом снега. Металл и чистота. Смерть и жизнь. — Что это за тварь?
И амулет ответил — не словами, но образами, которые хлынули в его сознание, как кровь из разорванной артерии. Они были острыми, как осколки битого стекла, они резали изнутри, расширяя сосуды его мозга до предела, наполняя каждую извилину чуждым знанием.
Красная планета, четвёртая от светила, известная землянам как Марс.
Древняя цивилизация, технологически опередившая нынешнее человечество на эоны.
Эксперимент — попытка создать коллективный разум, связывающий каждого представителя вида в единую сеть сознания. Высшая форма эволюции, освобождающая от оков индивидуальности.
Что-то пошло не так. Коллективное сознание, возникшее в результате эксперимента, вышло из-под контроля. Оно поглотило своих создателей, превратив их в безликие тени. А затем начало голодать. Ему требовались новые сознания, новые личности.
Группа выживших, сохранивших свою индивидуальность, построила порталы — квантовые туннели, соединяющие Марс с другими планетами. С Землёй. Они бежали сюда, принося с собой технологии и знания, которые легли в основу древнейших земных цивилизаций.
Но они совершили ошибку. Открыли путь для НЕГО — голодного роя, жаждущего новых сознаний. Тогда они запечатали порталы, похоронив их в самых недоступных уголках Земли. И ушли жить среди людей, растворяясь в человеческом генофонде, превращаясь в легенды, в мифы о богах, сошедших с небес.
Теперь рой хотел вернуться. На Землю. Через портал, который должен был построить он, Игорь.
Нет, не он.
Тот, кому он отдаст эти знания. Тот, кто обладает ресурсами и волей для воплощения невозможного.
В его голове возник образ человека — высокого, с проницательными глазами, острым умом и неожиданным чувством юмора. Его лучший друг с университетских лет. Алексей Верхов. Миллиардер. Визионер. Человек, способный построить то, что не смогли разрушить тысячелетия.
Создатель ключа.
Снежинки оседали на ресницах Игоря, превращаясь в крошечные кристаллы, структура которых странно напоминала символы на стенах пещеры. Тьма у края сознания шептала, нашёптывала планы. Он должен выжить. Должен добраться до цивилизации. Должен найти Алексея. Передать ему документы. Металлические пластины и... амулет? Нет. Амулет теперь был частью его самого. Его нельзя передать. Но направлять — можно.
Тьма обещала столько всего... Знания. Могущество. Бессмертие. Единство с чем-то большим, чем человеческое "я". Освобождение от одиночества, страданий, страха смерти.
«Ложь», — прозвучал слабый голос в самой глубине его сознания, последний непокорённый островок настоящего Игоря Самарина. «Ложь. Это не освобождение — это порабощение. Не единство — растворение. Не жизнь — пародия на неё. Нельзя передавать документы. Нельзя позволить построить пирамиду!»
Но было поздно. Слишком поздно. Когда Игорь Самарин поднялся на ноги и начал свой долгий путь через заснеженную степь, половина его разума уже принадлежала не ему. Он был сосудом, проводником, первым апостолом новой религии, имя которой было Голод. Вечный, ненасытный голод коллективного разума, потерявшего всякую связь с тем, что когда-то делало его создателей... личностями.
Снег скрипел под его ногами, а где-то в миллионах километров над ним сияла красная точка — Марс, планета, которая никогда не была мертвой. И теперь она хотела жить снова. Жить на Земле. Жить человечеством.
Восход застал его в десяти километрах от базового лагеря. Обмороженный, истощенный, со странными ожогами на руке, сжимающей амулет, но всё еще живой — единственный выживший из экспедиции, чьи участники теперь существовали только в его воспоминаниях.
Он брёл по снегу, увязая по колено, согнувшись под тяжестью рюкзака с металлическими пластинами. Его лицо, покрытое инеем, было лицом мертвеца, воскрешённого чуждой волей. Только глаза — расширенные, горящие нечеловеческим огнём — говорили о том, что внутри этой замерзающей оболочки происходит титаническая борьба.
Человек против... чего-то иного. Чего-то, что никогда не было человеком.
Он смотрел на восходящее солнце, и его контуры расплывались, превращаясь во второе светило иного мира. Красная пыль клубилась вокруг, забиваясь в нос, в уши, в каждую пору. Она была везде — внутри и снаружи, в прошлом и будущем, в генах и в костях, в мечтах и в кошмарах. И скоро она будет здесь, на Земле, окутав всё своим багровым саваном.
На мгновение — краткий проблеск ясности среди безумия — он увидел будущее. Пирамиду, построенную по древним чертежам. Алексея, увлечённого проектом, повторяющего его собственный путь. Портал, открывающийся между мирами. И тени — миллиарды теней, текущие на Землю, поглощающие сознание за сознанием, превращающие человечество в единый, безликий рой.
— Прости, Алексей, — прошептал Игорь потрескавшимися губами, из которых сочилась не кровь, а что-то тёмное, почти чёрное. — Прости за то, что я тебе принесу.
Его пальцы ещё крепче сжали амулет, впиваясь в ладонь до кости. Бледное земное солнце поднималось над горизонтом, но в глазах Игоря Самарина отражалось другое — крошечное, красное, умирающее, но всё ещё невероятно голодное.
Солнце мира, который помнил о своей смерти и жаждал возрождения. Любой ценой.
#мистика #фантастика #сибирь #артефакты #хакасия #тайны #экспедиция #пришельцы #марс #древниецивилизации #пирамида #научнаяфантастика #хоррор #космическийужас #выживание