С первых дней войны и вплоть до лета 1943 года полки, бригады и дивизии войск НКВД активно сражались на передовой. Как правило, на тех участках фронта, где складывалась наиболее тяжёлая обстановка.
Нередко воинам-чекистам приходилось противостоять войскам СС – элите вооружённых сил фашистской Германии. Эсэсовские части отличала не только железная дисциплина, прекрасная оснащённость, но и особое упорство, граничившее с фанатизмом.
Когда лоб в лоб сталкивались две такие силы, то небу становилось жарко…
ПЕРВОЕ из документально установленных столкновений на поле боя подразделений внутренних войск и эсэсовских частей произошло в конце сентября 1941 года. Для Красной Армии это были тяжёлые дни: её потрёпанные полки по решению, принятому Ставкой Верховного Главнокомандования, оставляли Киевский укрепрайон, с боями прорываясь на левый берег Днепра.
23 сентября, прикрывая отход 4-й дивизии войск НКВД по охране железнодорожных сооружений, одна из её рот вместе с несколькими подразделениями 227-го конвойного полка у села старое, что к юго-востоку от Киева, сошлись в рукопашной схватке с целым полком моторизованной дивизии СС “Викинг”. Немцы оголтело рвались к переправам. Если не остановить, то хотя бы на время задержать их могла лишь дерзкая, отчаянной смелости контратака.
В такую атаку и бросил воинов-чекистов командир дивизии полковник Ф.М. Мажирин. Как отмечал позже комдив в своём донесении начальнику войск НКВД по охране железнодорожных сооружений генерал-майору А.И. Гульеву, в том штыковом бою было уничтожено около 300 эсэсовцев. Более того, бойцам конвойного полка удалось даже захватить штандарт одного из эсэсовских полков. Это в сентябре сорок первого года!
Жаль, трофей не удалось вынести к своим: при выходе из окружения 227-й полк конвойных войск НКВД почти в полном составе полёг на украинской земле. Погибло командование полка, штаб, были уничтожены и все хранившиеся в нём документы…
Поэтому сегодня практически невозможно установить, штандарт какого из полков дивизии СС “Викинг” – “Дойчланд”, “Нордланд” или “Вестланд” – оказался в руках воинов войск НКВД. Зато доподлинно известно, что осенью сорок первого именно бойцам-чекистам удалось ещё раз основательно потрепать заносчивых “викингов”.
ПРОИЗОШЛО это 18 ноября в Ростовской области, где у села Егоровка перед очередным броском к Ростову-на-Дону окопались подразделения эсэсовского полка “Нордланд”, состоявшего в основном из норвежцев и датчан. Задержать скандинавов командование поручило 175-му полку 71-й бригады войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности.
К первой линии эсэсовских траншей его бойцы и командиры продвигались ползком, преодолев за четыре часа под шквальным огнём вражеской артиллерии и фактически без поддержки своей два неимоверно долгих и тяжёлых километра. А потом дружно бросились в штыки!
Как отмечалось в “Описании боевых действий 71-й бригады войск НКВ на ростовском и дебальцевском направлениях”, отправленном в апреле 1942 года на имя наркома внутренних дел СССР его заместителем по войскам генерал-майором А.Н. Аполлоновым, “сила наступательного порыва полка была настолько высока, что в бой ринулись красноармейцы из обоза, ротные повара и личный состав других тыловых служб”. Успех атаки предрешили смелые действия бойцов 3-го батальона, подавивших гранатами почти все огневые точки “Нордланда”.
Надо признать, что эсэсовцы-скандинавы дрались упорно: выбитые из своих окопов, они, как только пришли в себя, устремились в контратаку. Позиции у Егоровки несколько раз переходили из рук в руки. И всё же поле боя осталось за нами. 175-й полк войск НКВД лишь через несколько дней по приказу отошёл с отвоёванных позиций.
Отошёл, чтобы 30 ноября 1941 года на линии станица Большекрепинская – хутор екатеринославский – село Ново-Греково вместе со 172-м полком 71-й бригады войск НКВД вновь встать на пути у “викингов”. на этот раз – у полка СС “Вестланд”, состоявшего из фламандцев и голландцев.
Накануне позиции эсэсовцев поочерёдно атаковали, но так и не смогли взять части 276-й стрелковой, 35-й и 56-й кавалерийских дивизий 37-й армии Южного фронта. И тогда командование бросило в бой воинов внутренних войск.
Получив задачу, командир 175-го полка майор И.А. Бабинцев приказал своим разведчикам добыть максимально точные сведения о расположении огневых точек эсэсовцев. Координаты обнаруженных дотов и выявленных пулемётных гнёзд тут же передавались миномётной роте чекистского полка.
Получив эту информацию, миномётчики поздним вечером несколькими прицельными залпами размолотили большинство огневых точек. В ответ эсэсовцы открыли яростный артиллерийский огонь, и наши миномёты замолчали, меняя позиции. Противник тоже прекратил стрельбу, странным образом сочтя дело законченным, а спустя какое-то время даже перестал освещать ракетами подступы к своим окопам. В том числе и крутой скат перед центральным участком первой оборонительной линии. А на него тем временем уже взбирались первые штурмовые группы бесстрашных бойцов 175-го полка войск НКВД, незаметно преодолевших нейтральную полосу под звуки выстрелов немецких батарей.
Рукопашная схватка в первой линии окопов была жестокой. Как отмечалось в донесении майора И.А. Бабинцева и в обзоре боевых действий 71-й бригады, подписанном генерал-майором А.Н. Аполлоновым, большинство из 500 убитых в этой ночной атаке гитлеровцев были заколоты штыками, многие уничтожены огнём из захваченных в бою автоматов. остальные “солдаты и офицеры полка СС “Вестланд” в панике бежали, бросая оружие, 50 эсэсовцев бросили обувь и бежали босыми”.
Бойцам майора Бабинцева достались богатые трофеи. В том числе – практически все противотанковые пушки полка “Вестланд”. Их бойцы-чекисты и развернули стволами в сторону второй линии окопов, откуда уже слышался звук моторов: для контратаки разворачивался целый батальон бронированных машин с чёрными крестами на бортах… Через несколько часов половина немецких танков уже пылала яркими кострами, а бойцы и командиры 71-й бригады войск НКВД на плечах бегущих эсэсовцев ворвались во вторую линии окопов.
К ИСХОДУ 1 декабря подразделения 175-го и 172-го полков войск НКВД вышвырнули “Вестланд” с третьей, последней линии обороны под Ново-Греково. И первыми ринулись во фланг ростовской группировке генерала Клейста. За ними устремились остальные войска 37-й армии Южного фронта.
Напомним: это было одно из первых наступлений Красной Армии!
За мужество и отвагу, проявленные в тех боях, многие бойцы и командиры 71-й бригады войск НКВД были представлены к государственным наградам. Командир батальона 175-го полка Василий Комардин, погибший в рукопашной схватке с эсэсовцами, был навечно зачислен в списки личного состава воинской части.
На ростовской земле крепко досталось от воинов внутренних войск не только эсэсовцам из “Викинга”. Например, когда начались бои за сам город, в течение ночи с 20 на 21 ноября 33-й мотострелковый полк войск НКВД сдерживал натиск целой моторизованной бригады СС “Лейбштандарт Адольф Гитлер”, штурмовые группы которой стремились настигнуть отходящие за Дон части РККА. Взвод этого полка под командованием младшего лейтенанта Быльченко уничтожил взвод эсэсовцев у ростовского железнодорожного моста. Ана Будённовском проспекте водитель красноармеец Денисенко один, без расчёта, из противотанковой пушки с разбитыми прицелом и панорамой прямой наводкой расстрелял несколько автомашин “Лейбштандарта”! Всё это – документально подтверждённые факты.
ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМ же дивизии СС “Викинг” в следующий раз довелось столкнуться с войсками НКВД спустя год, в ноябре–декабре сорок второго, когда бои шли уже в Северной Осетии. Вот как пишет об этом в своей книге германский исследователь теодор Хоффман: “Дивизия совершила форсированный марш-бросок на юг, к городу Алагир, где столкнулась с упорным сопротивлением частей противника, поддерживаемых подразделениями НКВД, которые сражались в жёсткой и беспощадной манере, так знакомой войскам СС.
Часто противники стояли всего лишь метрах в пятидесяти друг от друга. Советские снайперы постоянно находились в засаде, орудия обстреливали котлованы и другие убежища солдат и офицеров “Викинга”, ежедневно несущих существенные потери. Вновь и вновь советские подразделения пытались изменить обстановку и перейти в наступление.
Начиная с 19 ноября контратаки русских всё усиливались. 27 ноября советские солдаты начали новое наступление, которое успешно продолжалось до 30 ноября. Следующий месяц был характерен проникновением в тылы русских разведчиков. 4 декабря, невзирая на понизившуюся температуру, красноармейцы очередной раз бросились в атаку, и, несмотря на отчаянное сопротивление, в течение суток этот укреплённый район был сдан противнику”.
Остаётся добавить, что “в жёсткой и беспощадной манере” на земле Северной Осетии с эсэсовцами сражались бойцы и командиры 276-го стрелкового полка войск НКВД. Именно тогда, в ноябре 1942-го, под Алагиром совершил подвиг офицер этой воинской части младший лейтенант Пётр Гужвин, в одной из контратак закрывший грудью амбразуру эсэсовского дота. Посмертно он был удостоен звания Героя Советского Союза.
В МАРТЕ 1943 года разгорелись упорные бои за Харьков. На город обрушился стальной кулак из трёх панцергренадёрских (моторизованных) дивизий СС: “Райх”, “Лейбштандарт Адольф Гитлер” и “Мёртвая голова”. У них на пути вместе с частями Красной Армии встали бойцы и командиры 17-й стрелковой бригады войск НКАД под командованием полковника И.А.Танкопия.
Вот как вспоминал о первой встрече с ними бывший Унтершарфюрер войск СС Вилли Фэй, воевавший в танковой роте моторизованной дивизии СС“Лейбштандарт Адольф Гитлер”: “12 марта 1943 года перед нами оказалась деревня Дергачи. Стояла тишина. Но как только первые танки приблизились к тёмным домам, начался фейерверк. Головная машина получила прямое попадание в башню. Следом задымились ещё два или три танка, потом ещё одна машина закрутилась на месте с перебитой гусеницей. А между тем врага всё ещё не было видно. Он был хорошо укрыт за домами и заборами.
Ободрённые первым успехом, русские усилили огонь, и лёгкие танки нашей головной роты остановились. Они стреляли с максимальной скоростью, но не могли точно определить позиции противотанковых орудий. При виде стольких наших горящих танков нас охватила тревога…
Наконец по радио поступил приказ: “Выйти из боя. Собраться в овраге!”. только там мы поняли, откуда по нам вёлся огонь: русские вкатили 47-миллиметровые пушки прямо в дома с противоположной стороны, поэтому мы и не смогли их заметить”.
А вот как писал в своих мемуарах о боях за Харьков командир 1-го отдельного чехословацкого стрелкового батальона Людвиг Свобода, ставший после войны президентом Чехословацкой Социалистической Республики: “Гитлеровцы уже близко. Но вот из окопов и щелей появляются бойцы 208-го отдельного батальона 17-й бригады войск НКВД. Их меткий огонь и гранаты останавливают пехоту врага, а бутылки с горючей жидкостью точно летят в двигатели немецких танков. Умело брошенные связки гранат рвут гусеницы стальных чудовищ, хорошо замаскированные пулемёты кинжальным огнём бьют во фланг наступающих неприятельских подразделений. Советские воины смело бросаются в рукопашную. И гитлеровцы, не выдержав их удара, бегут”.
Полковник Иван Алексеевич Танкопий, постоянно находившийся среди своих бойцов, пал смертью храбрых в одном из боёв. Посмертно он был удостоен звания Героя Советского Союза. Принявший после его гибели должность командира 17-й бригады войск НКВД подполковник А.С. Зевякин оставил свои воспоминания о сражении за Харьков. Вот как он описывал действия подразделений бригады в те мартовские дни:
“Артиллерия и танки противника начали в упор расстреливать здания, где держал оборону 207-й отдельный батальон бригады. Но батальон продолжал упорно сражаться, уничтожив в результате два танка и бронемашину.
Группа 210-го отдельного батальона за ночь подбила восемь танков и уничтожила больше роты немцев. 206-й отдельный батальон на дороге из полевого в Дергачи вступил в бой и подбил два танка.
В течение двух часов под прикрытием дымовой завесы семь раз пытались переправиться на восточный берег группы вражеских автоматчиков. Но огнём 207-го отдельного батальона они были рассеяны и отброшены.
14 марта 210-й отдельный батальон бригады и командиры её управления в бою на Харьковском паровозостроительном заводе сожгли шесть танков и четыре бронемашины. В этом же бою ими было уничтожено до роты немецкой пехоты”.
ДОСТАВАЛОСЬ эсэсовцам и от снайперов войск НКВД, которые охотились за ними с особой изобретательностью, упорством и злостью. Вот лишь один пример. В очерке, опубликованном в сборнике “Войска НКВД и снайперское движение”, описан первый выход на снайперскую охоту младшего политрука Василия Поддубного, заместителя начальника снайперской команды 110-го полка 23-й дивизии войск НКВД по охране железнодорожных сооружений. Всего он записал на свой боевой счёт 93 уничтоженных гитлеровца. А открыл его так:
“Василий облюбовал небольшой участок фронтовой дороги, за которую шли упорные бои. Немцы ею пользовались как коммуникацией. Подступы к этой дороге были почти сплошь заминированы, но сапёры помогли снайперу ночью пройти к ней.
Под покровом темноты, поливаемый холодным дождём, Поддубный приготовил себе метрах в двухстах от дороги несколько огневых позиций, замаскировал их и вместе с наблюдателями стал изучать окружающую местность, ждать. От разведчиков снайпер знал, что 4-я дивизия ССс этой ночи начинает сменяться другими немецкими частями. Следовательно, предстоит оживление на дороге.
И действительно, часам к восьми утра показалась первая группа эсэсовцев… Прогремел выстрел, рухнул один эсэсовец, остальные бросились врассыпную. Поддубный успел застрелить ещё одного из бегущих.
Вскоре показалась вторая группа. Как только она приблизилась к намеченному Василием ориентиру, раздались один за другим два выстрела, и два палача растянулись в дорожной грязи. Так за несколько часов первого дня снайпер уничтожил девять эсэсовцев. Немцы взбеленились. Они решили во что бы то ни стало уничтожить советского стрелка. Ночью в 150 метрах от Поддубного залегли несколько немецких автоматчиков.
Только стало рассветать и началось движение на дороге, Поддубный приступил к работе. Но едва он сделал первый выстрел, как на него обрушился огонь немецких автоматчиков. Однако этот огонь оказался недейственным. Поддубный сразил ещё троих. Эта дорога стала ловушкой для фашистов.
Несмотря на огонь врага, Поддубный явился на старое место и в третий раз. Спускался туман. Это обстоятельство помогло снайперу совсем близко подобраться к дороге и замаскироваться под носом у врага.
– Смотри, – заметил ему командир миномётного взвода, – как бы тебя не сняли фрицы. Уж больно ты азартен.
День выдался особенно удачный. Василий патронов зря не тратил. Один за другим падали эсэсовцы. Немцы открыли ружейный и миномётный огонь по каждой казавшейся им подозрительной кочке. Поддубный успевал менять одну за другой заранее приготовленные позиции…
Через день немцы выкатили сорокапятимиллиметровую пушку и стали стрелять прямой наводкой. Василий рассмотрел в оптический прибор эсэсовцев, суетившихся возле пушки, и, увидев среди них наводчика, уничтожил его. Остальная прислуга орудия разбежалась.
Тогда немцы открыли стрельбу из всех станковых и ручных пулемётов. Это был настоящий свинцовый дождь. К пулемётам присоединились миномёты. Затем вновь заговорила немецкая пушка. Под прикрытием такого комбинированного огня, сковавшего снайпера, эсэсовцы возобновили своё движение по дороге. Поддубный решил не уступать. Он послал наблюдателя к нашим артиллеристам с просьбой уничтожить немецкую пушку. Артиллеристы открыли огонь. После трёх выстрелов немецкое орудие было разбито. Поддубный возобновил истребительный огонь. Снова на дороге вспыхнула паника.
Но вот вблизи Василия разорвалась мина. Снайпер совершенно оглох, но истребительной охоты не оставил”.
Как надо любить свою Родину и какую ненависть испытывать к врагу, чтобы продолжать вот так спокойно и упорно выполнять свою солдатскую работу под градом автоматных пуль, среди разрывов мин и снарядов! А ведь таких снайперов, как Василий Поддубный, в войсках НКВД были даже не десятки – сотни. Ини один “патронов зря не тратил”!
ДО ТОГО как вступить на нашу территорию, многие части войск СС участвовали в завоевании европейских стран. Те кампании были для них, по сути дела, увеселительной прогулкой, после которой щедро раздавались чины, медали, нашивки, железные кресты…
На советской земле встреча с бойцами войск НКВД гарантированно сулила эсэсовцам лишь один знак отличия – крест берёзовый.
