Роман «Звёзды падают и опять взлетают» глава 3 «Перемены в СССР» часть 68
— Вот именно-то дурёха, да ещё какая, — размазывая слёзы по щекам, согласилась Татьяна с мужем. — И как ты со мной живёшь, Вань?
— Как жил, так и живу, — отрешённо ответил муж.
— Да что это за жизнь-то, а? — супруга с жалостью посмотрела на него.
— Так я уж к тебе привык. Пообтесался, так сказать, за годы совместной жизни.
— Привык? Да разве можно к моему несносному характеру привыкнуть? — с недоверием переспросила Татьяна.
— Можно. Любя — всё можно.
— А я бы на твоём месте так не смогла, моментально бы собрала монатки и поминай как звали.
— Но ты ведь не я!
— Вот именно-то. Жалко мне тебя, Ваня. Чесслово жалко. Ты уж прости меня за все мои грехи тяжкие, если сможешь, — искренне попросила жена, осознав, что она не ангел.
— Что это с тобой, Зай? — насторожился Иван. В глазах его появился испуг. — Уж не заболела ли ты? — Он вгляделся в её карие глаза, покрасневшие от усталости. — Ты сама на себя не похожа.
— Серьёзно?! — Татьяна освободилась из объятий мужа. Вернулась в коридор, чтобы взглянуть на себя в зеркало.
Она подошла к трюмо, машинально взяла массажную расчёску, чтобы поправить причёску, и оцепенела, увидев в зеркале вместо своего отражения красивую старушку с лучистыми глазами, с синей окантовкой по краю голубой радужки. По глазам Татьяна сразу узнала мать Петра Васильевича Митина. Точно такие же глаза были у него и у Лены.
— Бабушка Ефросинья?! — на всякий случай уточнила она, надеясь, что ей это привиделось.
— Ефросинья Семёновна я, — ответила старушка и пригрозила ей указательным пальцем. Протянув руки, предупредила: — Если ещё раз внучку мою обидишь, то я тебя вот этими самыми руками при-ду-шу.
— Не-э-эт! — закричала Татьяна на всю квартиру, понимая, что старушка не шутит. Расчёска выскочила из её рук и с грохотом упала на пол. — Свят-свят-свят, — перекрестилась трижды Ширяева. — Пресвятая Богородица спаси и сохрани…
— Моё дело предупредить. Ха-ха-ха… — зловеще прохохотала мать Петра Васильевича. — Сына не спасла, так хоть внучку спасу.
Муж подошёл к жене, поднял расчёску, подул на неё, а потом положил на трюмо.
— Зай, что с тобой? Ты чего раскричалась-то? Архаровцев напугала.
Татьяна ответила вопросом на вопрос:
— Ты старуху видишь?
— Где?
— В зе-зе-зеркале, — Татьяна кивнула на трюмо.
— Вижу, но не старуху, а тебя. Ты у меня ещё баба в самом соку! — муж хлопнул её по мягкому месту.
— Вань, а старуха-то исчезла…
— Ну ещё бы, она не исчезла! Ты же трижды себя крестом осенила! — шутя напомнил супруге Иван, оголив в улыбке ровные зубы цвета слоновой кости. Татьяна брезгливо сморщилась.
— Ты чего, Тань?
— Улыбка твоя меня всю перекорёжила. Я же просила тебя не лыбиться при мне. Мне это крайне неприятно.
— А я разве виноват, что у меня с самого рождения зубы такие?
— А кто, по-твоему, виноват я, что ли? Меня уже тошнит от тебя…
— Ну, знаешь… — вырвалось у Ивана. Ни говоря больше ни слова, он взял табуретку и встал на неё, намереваясь достать из антресоли, расположенной над входной дверью, голубой чемоданчик, с которым он вернулся из армии. Открыв шпингалет, Иван распахнул дверки антресоли и потянулся за чемоданом.
— Ты куда это с ним собрался? — поинтересовалась Татьяна.
— Сама знаешь, — схватив за ручку чемодан, ответил Иван.
— Чего знаешь? Бабу, что ли, опять какую нашёл? А пять минут назад мне в любви клялся, — напомнила ему она.
— А я и не отрицаю. Но унижать себя больше не позволю. Не нравятся тебе мои зубы и не надо. Сейчас свои монатки сложу в чемодан и уйду.
— Ну что же ты так сразу намылился уходить?
— Так ты же сама сказала, что я тебе противен.
— Вань, так эта проблема решаема. Давай мы тебе на зубы коронки наденем, а? — предложила супругу жена.
— Это перебор, Тань. Я тебя хоть и люблю, но свои здоровые зубы под коронки, ради твоей блажи, прятать не готов. Разойдёмся, как в море корабли, — сказал Иван, слезая с табуретки, с чемоданом в руке.
Татьяна бросилась ему на шею и стала умолять:
— Прости меня, Вань! Прости. Ляпнула не подумав.
Подбородок у Ивана нервно задрожал. Жена продолжала его умолять.
В детской комнате, Пашка стоя в углу с братьями, вполголоса спросил:
— Слышите, как мамка опять комедию ломает? — Братья кивнули. — Папку жалко, изведёт она его своими выкрутасами…
— Точно изведёт, — подтвердил Тёмка. — Ленка вот уже в больницу по её милости угодила.
— А зачем папка на мамке женился? — вопрошая, прошептал Прошка.
— Любовь зла, — Пашка тяжко вздохнул, а потом добавил, — полюбишь и козла, а вернее козлуху.
В коридоре Татьяна настойчиво продолжала просить прощение у Ивана. Он молчал, сжимая ручку чемодана. Глаза его блестели от слёз.
— Ну, что ты молчишь, Вань? — жена нежно похлопала его по щеке. — Очнись! Прости ты меня, пожалуйста. Ну хочешь я перед тобой на колени встану? — Татьяна демонстративно плюхнулась перед мужем на колени.
Справившись с волнением, Иван ответил:
— Считай, что уже простил. Вставай, Зай…
— Спасибо, любимый! — она облобызала его весноватую руку. — Не пойму, что это на меня опять накатило? — встав с колен, Татьяна отряхнула юбку.
— Может, таблетки выпить забыла? — предположил он.
— Может, — ответила Татьяна. — И куда бы ты с этим чемоданом ушёл?
— К маме! Куда ещё-то?
— Вань, мне надо срочно стресс снять, а то я боюсь, что крякну. Не выспалась. Голова трещит. А душа, не поверишь, петь просит.
— Ну так споём! Баян-то мне недолго взять, — оживился Иван. Он залез на табуретку и радостно добавил: — Сейчас только уберу чемодан на место!
На лице Татьяны появилась белоснежная улыбка. Нарочито покорно, она произнесла:
— Как скажешь, любимый!
— Вот всегда бы так, Зай! — воскликнул муж и, опасаясь сглазить супругу, сплюнул через левое плечо. — Да я за твои ямочки на щёчках готов простить всё!
Глядя на него, она подумала:
— А ведь он меня и правда любит! И приворотное зелье тут не причём. — Вспомнив про сыновей, она заглянула в детскую и окликнула их: — Архаровцы! Выходите из угла!
— Не-а, мы ещё постоим, — ответил Пашка за всех.
— Я вам постою… — прикрикнула на сыновей мать. — Завтра же в школу, а уроки кто делать будет?
— Мы! Но только тогда, когда всё осознаем и исправимся.
— Вань! Ты слышал? Они из угла выходить не хотят! — пожаловалась Татьяна мужу.
— Тут-ту-ру-тут-ту!* — послышался возглас Ивана.
Пашка недовольно пробурчал:
— Ну вы, предки, даёте! На вас не угодишь.
— Ага, их не поймёшь! — хмыкнул Тёмка. — То ругаются как кошка с собакой, то любовь-морковь крутят.
— Вас вот не спросили! — огрызнулась на сыновей мать и вполсилы треснула по затылку двойняшкам. А потом глядя на мужа, звонко пропела частушку:
— Ах, Ванюша, ты, Ванюша,
Милый рыженький ты мой!
Приходи, молю, Ванюша!
Приходи скорей домой!
Прошка покрутил пальцем у виска, а потом посетовал братьям:
— Не дом, а дурдом…
Они молча с ним согласились, а потом уселись делать уроки. А мать пела частушку за частушкой. Отец на баяне подыгрывал ей.
За стенкой вдова Митина Петра Васильевича, услышав частушки в соседней квартире, воскликнула:
— У Ширяевых-то опять веселье! Татьяна глотку дерёт не хуже, чем сама Зыкина.
— Ага, баба Зина! — недоумевая, поддакнула внучка. — Тёмка сказал, что Лену в больницу положили, а тётя Таня поёт.
— Нашли время для веселья… — содрогнулась Зинаида Сергеевна.
Пояснение:
Ту-ту-ру-тут-ту* — возглас, после которого Иван принимает крайние меры: ставит детей в угол или как-то наказывает ещё. Дети это знают и стараются не переступать черту, после которой следует наказание.
В первую очередь буду публиковать продолжение романа в Телеграм, там платят побольше.
© 14. 05. 2025 Елена Халдина
#рассказы #роман #семейныеотношения #дети #истории #ЕленаХалдина #мистика #ЗвёздыПадаютИопятьВзлетают #детектив #СССР
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение романа «Звёзды падают и опять взлетают» глава 3 часть 69 Давай без «у» будет опубликовано 15 мая 2025 в 09:09 по МСК
Предыдущая глава ↓
Прочитать все романы можно тут ↓