Как бабки у подъезда - именно так с определенного момента выглядят письма Петра I и Меншикова.
У одного кольнуло, у другого одышка, то чечуй (геморрой) проклятый прихватит, то катар, то фебра. Ну а что делать... Годочки бежали, а образ жизни и состояние медицины не обещали ничего хорошего.
Первые серьезные проблемы со здоровьем у Александра Даниловича Меншикова начались еще до Полтавы. Хроника его пребывания в Могилеве в 1708 году зафиксировала падение в обморок на церковной службе.
Летописцы-борзописцы тут же решили, что это Богородица отвела москальского упыря от какого-то страшного злодеяния, которое он, несомненно, злоумышлял. Но думается, это были первые признаки болезни легких - о постоянном кашле Меншиков пишет и Петру.
А вот первый серьезный приступ случился в 1711, когда Петр отправился в Прутский поход, а Меншиков остался на хозяйстве в Петербурге.
"В полторы сутки з 10 фунтов крови ртом вышло"
Конечно, если верить Меншикову, он выплюнул 4л крови из пяти, содержащихся в человеческом теле...
Но у страха глаза велики. Светлейший князь запаниковал, поняв, что смерть ходит очень близко. Ближе, чем при Полтаве или штурме Шлиссельбурга.
Петр тоже заволновался. И даже проявил вообще несвойственную ему заботливость - дескать, не утруждайся, Данилыч. Не надо меня в Риге встречать, погода зело нездоровая, поберечься надо.
Меншиков не послушался и приехал в Ригу. Но и там Петр бдил. Как сообщал секретарь Дарье Михайловне, супруге Меншикова
Однако его княжья светлость нигде много вина не кушает, как о том и наперед сего вашей светлости в покорности я доносил. И хотя бы и хотел где кушать, но Е.ц.в. весьма запрещать изволил
Но вскоре все пошло по-старому, и вино с водкой кушались в довольстве и без Петра, и с ним, и даже по его принуждению.
Тем временем приступы сильной лихорадки с горловым кровотечением учащались, и вскоре ни одного года без них не обходилось.
Петр не оставался в стороне от проблемы. И если сам находился на европейских курортах, просил Меншикова прислать письменное описание своих симптомов - чтобы проконсультироваться с врачами.
Вообще Петр, сам страдавший урологическими проблемами, свято верил в чудодейственность минеральных вод. Если ему помогает - должно помочь каждому.
И когда доктор Арескин открыл первый в России бальнеологический курорт - Марциальные воды, а Меншиков в очередной раз заболел, Петр горел энтузиазмом. Полакай мол железистой водицы, мейн фринт - и станешь здоровым и толстым!
Я с сожалением видел цыдулку у Макарова о вашей болезни, что ко крепкому кашлю припала лихорадка. Дай Боже вам от сего свободу. И отпиши, от кашлю ль оная припала или чрез иной случай, ежели б я зарас ведал о сих водах, конечно б советовал вам сюды ехат, и подлинно пользу б вы получили, ибо чюдная зело явилос в сей воде. Музыкант невески моей болен был грудью и кашлел с кровью не по один год, и когда он сюда поехал, дохторы говорили ему, чтоб не дерзал пить воды, понеже противно сей болезни. Оной здес, не сказав дохтурам, тайно оною пил, от чево в другой ден кроф итит перестала и груди от часу стала лехче. Когда он дохторам о том объявил, чему немерно дивовалис и позволили ему полной кур держат, которой выдержаф оной весма исцелел и толст стал. Сие неслыханное дело всех нас удивило. И разсуждают дохторы, что от того не повредило, понеже в сей воде соли горазда мала и та не валатил, как у протчих, но зело много железа, что никогда повредит не может.
Делать нечего. В 1719 году Александр Данилович в первый раз в жизни оказался в отпуске, на водах.
Санаторно-курортное лечение ему вряд ли понравилось. Заняться было нечем, а лакать надо было по 14 стаканов весьма противной водицы в день.
Разумеется - от чахотки не помогло.
Князь Меншиков (который до сих пор все хворал) сначала был совсем одет; но мы застали его опять в халате, потому что ему перед нашим приездом сделалось дурно и он принужден был лечь на несколько времени в постель.
-сообщает нам Берхгольц.
Так, собственно, и продолжалось вплоть до 1727 года, пока болезнь, уложившая Меншикова в постель на несколько недель, не сыграла свою роковую роль. Оправившись, Меншиков очутился в другом мире - где юный император Петр II больше не был ему послушен. А спустя пару недель последовал указ об аресте и ссылке.
Но в болезни Меншикова интересен один момент. Пользовавшие его медики вовсе не считали ее классической "чахоткой", сиречь туберкулезом.
Была одна закономерность. В первый раз сильный приступ случился в 1711. Совсем незадолго до этого Петр, проезжая через Польшу, впервые получил доказательства серьезных злоупотреблений своего любимца.
И сделал свое первое из всех последних китайских предупреждений.
"Говорю тебе в последний раз: перемени поведение, если не хочешь большой беды... Будучи в таких печалях, не буду жалеть никого"
Затем знаменитые комиссии по злоупотреблениям - Меншиков опять болеет. Серьезный приступ случился в начале 1719, после крайне тяжелого процесса царевича Алексея, вылившегося вовсе не в прощение Данилычу его грехов (как тот рассчитывал), а в новые комиссии, новые штрафы и новые угрозы царя раздавить коррупционную гадину.
В общем, покой Светлейшему только снился.
Некоторые бессердечные историки усматривают в данных закономерностях ложь и симуляцию... Не будем так категоричны. Болезнь действительно была. Лихорадку, горловое кровотечение, болезненную худобу и обмороки вряд ли можно успешно имитировать годами.
Но что за болезнь? Медики не видели признаков настоящей чахотки - "В одышке тягости никогда не бывает, и около груди утеснения никакого нет"
А раз так... Корень недуга в психосоматике!
«…того ради такожде надлежит себя остерегать от многого мышления и думания, ибо всем известно, что сие здравию вредительно и больши, а особливо сия его светлости болезнь оттого вырастает, от таких мыслей происходит печаль и сердитование. Печаль кровь густит и в своем движении останавливает и лехкое запирает, а сердитование кровь в своем движении горячит. И ежели кровь есть густа и жилы суть заперты, то весьма надлежит опасатца какой великой болезни.
Того ради мы меж себя разсуждаем, что от наших лекарств пользы никакой не будет, ежели его светлость от своей стороны себя сам пользовать и вспомогать не изволит, а особливо воздержать себя от сердитования и печали и, елико возможно, от таких дел, которые мысли утруждают и безпокойство приводят».
Вот читатели смеются над "всесоюзной здравницей" в Березове, где все хворые государственные преступники вмиг исцелялись...
А ведь целительная сила в том и состояла. В Березове сердитовать и печалиться было уже бессмысленно.