Телефон молчал пятый день. Впрочем, он и раньше не особо звонил. Иногда — рекламные смс. Или сбой банковской системы.
Николай Иванович просыпался рано. В шесть. Варил овсянку. Заваривал липовый чай. Садился у окна и смотрел, как люди идут на работу. В доме напротив мальчик каждое утро ронял рюкзак — один и тот же звук, как точка в новой главе.
Книги. Радио. Прогулка до лавки у магазина. Это и был его день. Он привык. Почти не болело.
Соседи — пара с третьего этажа — здоровались через раз. Курьер всегда спешил. Девочка из булочной улыбалась — но машинально. Как будто ей кто-то напоминал: "Будь вежливой".
В почтовый ящик он заглядывал по вторникам. Там были счета, газеты, иногда листовки. Но в этот вторник — среди серой бумаги — лежал конверт. Плотный. Жёлтый. Синий штамп. И — без обратного адреса.
Он не торопился открывать. Подержал в руках. Понюхал. Бумага пахла чем-то знакомым… школьным, может?
Внутри — аккуратный лист в клеточку. Почерк — разборчивый, почти детский:
«Здравствуйте. Я не знаю, как вас зовут. Но я часто вижу, как вы сидите у окна. Вы — как фонарь. Тихий. Постоянный. Спасибо, что вы есть.»
Николай Иванович перечитал. Потом ещё раз. И третий. Слова были простые. Но от них внутри что-то растаяло. Как первая капля весны на замёрзшем стекле.
Он посмотрел в окно. Внизу — девочка лет десяти несла портфель. Остановилась. Подняла голову. И улыбнулась.
Он поднял руку. Медленно. Несмело. Помахал.
На следующий день он вынес старый термос и налил туда какао. Поставил на подоконник. С запиской: «Спасибо за письмо. Это — если замёрзнешь». Подпись: «Николай Иванович».
Через час термос исчез. А вечером кто-то аккуратно поставил его обратно. Внутри — цветной леденец и бумажное сердечко.
На подоконнике появилась новая традиция. Письма. Маленькие подарки. Снежинки. Потом — веточка сирени. Пазл на двоих.
Весной он начал печь печенье. Делал пакетик — и оставлял на окошке. Иногда писал сказки. Про доброго великана, у которого была стеклянная башня и золотое сердце.
Он снова стал ждать утра.
И как-то, в самый обычный день, в дверь позвонили. Девочка стояла с мамой.
— Это вы — Николай Иванович? — спросила она, зажав в руках книгу.
Он кивнул.
Мама смущённо улыбнулась.
— Простите, если это было слишком… Мы просто — давно вас видим. И Маша захотела написать. Мы не думали, что вы… ответите.
Он шагнул в сторону, открыл дверь шире.
— Проходите. У меня как раз печенье испеклось.
В этот день в его доме зазвучал смех. Маленький, звонкий. И тишина отступила.
Иногда достаточно одного письма. Чтобы напомнить — ты ещё нужен.
P.S. В комментариях краткий психологический анализ рассказа. Обсудим вместе?