“Тереза Ракен” (Thérèse Raquin) – это ранняя работа писателя Эмиля Золя (Émile Zola), его третья книга, но именно она впервые принесла ему известность, сделав его примечательным в писательской сфере.
Роман “Тереза Ракен” был опубликован в 1867 году – его начали печатать частями (с августа по октябрь) в иллюстрированном еженедельном парижском журнале L’Artiste. В виде книги роман появился в продаже позже в том же году.
варианты обложек романа:
Сюжет
Тереза, дочь капитана Дегана и некой туземки невероятной красоты, осиротела в раннем детстве. Она жила в семье госпожи Ракен, родной сестры Дегана. Госпожа Ракен воспитывала её вместе со своим болезненным сыном Камиллом. “Здоровье у неё было железное, но ухаживали за ней как за слабеньким ребёнком, держали в жаркой комнате, где помещался маленький больной, и ей приходилось принимать все микстуры, которыми пичкали Камилла. Она часами сидела на корточках перед камином и в задумчивости, не моргая, глядела на пламя”.
Госпожа Ракен, боясь за сына из-за его слабого здоровья и безгранично доверяя крепкой племяннице, решила поженить детей. Терезу она видела ангелом-хранителем для Камилла. Потому их брак был предрешён – “в семье говорили об этом союзе как о чём-то необходимом, неизбежном”.
После свадьбы вся семья переехала из Вернона в Париж. Госпожа Ракен и Тереза держали скромный галантерейный магазинчик в пассаже Пон-Неф, а Камилл устроился клерком в одном учреждении.
Их жизнь была однообразной – магазин, служба Камилла и вечера по четвергам, когда госпожа Ракен принимала гостей.
Всё изменилось после того, как в один из четвергов Камилл привёл с собой “дюжего широкоплечего молодца”. Это был Лоран, сын дядюшки Лорана, владельца пашни в Жефосе; в детстве Камилл ходил с младшим Лораном в школу, а госпожа Ракен угощала Лорана хлебом с вареньем, по воспоминаниям Камилла.
Хотя Тереза внешне сохраняла вид полного безразличия, внутренне она обратила внимание на Лорана. Как и Лоран – на неё. Их влекло друг к другу, и поначалу у них завязался тайный роман. А позже они замыслили и вовсе ужасное.
Начало творческого пути Эмиля Золя
Самая первая публикация появилась у Золя в 1864 году, когда он ещё работал клерком у Луи Ашетта (Louis Hachette), занимаясь проверкой и просмотром рекламных объявлений и заметок в прессе. Это была серия коротких рассказов, опубликованных в различных изданиях; а в 1865 году вышла книга “Исповедь Клода” (La Confession de Claude). Обоими изданиями занимались в компании Альбера Лакруа (Albert Lacroix), известным в те дни издателем и книготорговцем, чья контора располагалась на углу улицы Вивьен и бульвара Монмартр (но у конторы была печальная судьба – в начале 70-х она, как и многие другие, обанкротились). Книга “Исповедь Клода” не получила должной оценки у широкой публики, хотя и привлекла внимание государственного обвинителя, который отправился в издательство Луи Ашетта, чтобы навести кое-какие справки об авторе, но дальше этого дело не пошло.
Но, когда литературный критик Барбе д'Оревилли (Barbey d'Aurevilly) в критическом еженедельнике Le Nain jaune (Жёлтый карлик) язвительно назвал этот довольно смелый роман “маленькой книжечкой издательства Луи Ашетта”, один из сотрудников фирмы намекнул Эмилю Золя, что “просто смешно для человека вашего таланта зарабатывать у нас какие-то крохи в месяц. Почему бы вам совсем не заняться литературой? Это принесёт вам богатство и славу”.
Золя ничего не оставалось, как понять этот намёк и подать в отставку, которая была немедленно принята. Луи Ашетт не нуждался в услугах авторов рискованных произведений, а они считали “Исповедь Клода” несколько чопорным текстом.
Эмиль Золя оказался брошенным, можно сказать, на произвол судьбы, имея серию коротких рассказов и “Исповедь Клода” в качестве скудного литературного багажа. Но он не опустил рук (или точнее – пера) и взялся за “Марсельские тайны” (Les Mysteres de Marseille) и “Терезу Ракен”. В то же время он писал художественную критику в ежедневную французскую газету L’Événement – и эта серия статей вызвала бурю негодования среди художников и скульпторов. Они покупали экземпляры газеты и рвали её на глазах у Золя и главного редактора Ипполита Де Вильмессана (Hippolyte de Villemessant) всякий раз, когда они случайно встречались с ними. Тем не менее именно эти статьи впервые привлекли внимание к художнику Эдуарду Мане, который тогда считался никчёмным художником, но потом признание настигло его, и многие из его картин оказались впоследствии в коллекции Люксембургской галереи.
Роман “Тереза Ракен” первоначально был опубликован под названием “История любви” (A Love Story) в журнале L’Artiste, а редактуру делал знаменитый искусствовед и придворный времён Второй империи Арсен Уссе (Arsene Houssaye).
Эмиль Золя получил не так много за права на серийное издание романа и по настоянию редактора, который указал ему на то, что журнал читает императрица Евгения, согласился отредактировать некоторые отрывки, прежде чем роман вышел в свет отдельным томом.
Роман “Тереза Ракен” – это подробное исследование ситуации “ожидание против реальности”
Роман всколыхнул критическое сообщество, Эмиль Золя подвергся яростным нападкам. Во втором издании романа было даже опубликовано составленное им предисловие-ответ рецензентам. В предисловии Золя писал: “Критика встретила эту книгу яростным, негодующим воем. Некоторые благонамеренные люди из столь же благонамеренных газет брезгливо поморщились и, взяв её щипчиками, бросили в огонь. Даже мелкие литературные газетки, ежедневно оповещающие о том, что произошло в альковах и отдельных кабинетах, зажали носы, вопя о зловонии и гнили”.
Но самое главное, что важно вынести из его предисловия, это объяснение посыла истории; Золя провёл анализ темпераментов, а не характеров. Он написал: “Я остановился на индивидуумах, которые находятся под абсолютным влиянием своих нервов и крови, лишены свободы воли, в каждом жизненном поступке руководствуются пагубными желаниями плоти. Тереза и Лоран – это люди-скоты, не более того. Я пытался проследить за этими животными, шаг за шагом, за тайной работой их страстей, за побуждениями их инстинктов, за мозговым расстройством, возникающим в результате чрезмерного напряжения их нервов”.
Госпожа Ракен
По сути, так и есть. Госпожа Ракен – мать, она исполняет эту функцию прямолинейно. Для неё важно, чтобы Камилл всегда имел защиту, потому и подготовила Терезу, чтобы передать ей Камилла. Тем более, Тереза – здоровая, крепкая, выносливая, то есть полная противоположность Камилла, потому сможет повторять все заботливые манипуляции после госпожи Ракен.
Тереза
Тереза, при всей своей крепости физического здоровья, травмирована психологически. Её отверг отец, он даже не знал, что делать с дочерью. Он и отдавал Терезу своей сестре со словами: “Дарю её тебе”.
Всю жизнь она вынуждена была подавлять эмоции – в романе она характеризуется как постоянно внешне отстранённая и равнодушная, лицо её было непроницаемо и до жути спокойно. “Ей казалось, будто её бросили в какой-то склеп вместе с трупами, которые шевелят головами и двигают ногами и руками, когда их потянут за верёвочку. Она задыхалась в спёртом воздухе столовой; трепетная тишина, жёлтые отсветы лампы наводили на неё какой-то смутный ужас, необъяснимую тоску. Сырой воздух лавки умерял жар в её пылающих руках. И она вновь впадала в свою обычную мрачную мечтательность”.
Когда появился Лоран, холодность и безразличие Терезы сменились интересом к жизни, если можно так сказать. В магазинчике госпожи Ракен она ощущала себя как в сырой могиле, а Лоран вдруг стал первым живым в её понимании. “Никогда в жизни ей не доводилось видеть такого мужчины. Лоран – высокий, сильный, румяный – изумлял её. Она с каким-то восторгом рассматривала его низкий лоб, обрамлённый жёсткой чёрной шевелюрой, полные щёки, яркие губы, правильные черты лица, отмеченного какой-то полнокровной красотой. На мгновение она задержала взгляд на его шее – короткой, жирной и могучей”. Словом, этот подлинный крестьянский сын с тяжеловесными повадками сразил её, по телу у неё пробежали мурашки, на контрасте с тщедушным мужем, который никогда не видел в ней женщины и не испытывал к ней ни капли влечения.
Камилл Ракен
Камилл, на самом деле, выбивается из ряда четырёх основных действующих лиц (да и группы гостей по четвергам, которые боялись потерять традиционные вечера, их никогда не беспокоило то, что происходит с госпожой Ракен; они, скорее, предпочитали видеть то, что им хочется, чем то, что есть).
Пусть он и болезненный – что может затмить его другие черты, – но у него имелись волевые качества. “Камилла раздражали назойливые заботы матери. У него бывали бунтарские вспышки, ему хотелось бегать, пусть даже заболеть, лишь бы избежать нежностей, от которых его тошнило”. Именно он решил, что нужно переехать в Париж из Вернона; он понимал, как управлять матерью – пригрозил, что разболеется, если она откажет. Это манипуляция, но хотя бы это показывает, что у него есть какие-то желания, он хотел перемен, расширения границ.
Он хотел добиться чего-то – он воображал, что станет “чиновником в большой конторе, с пером за ухом, с люстриновыми нарукавниками”. Как пишет Золя, “лицо его заливалось радостным румянцем”, когда Камилл думал об этом. В итоге Камилл нашёл себе место в управлении Орлеанской железной дороги – мечта его осуществилась. Он шёл на службу длинным маршрутом, который ему нравился; после службы он заходил в Ботанический сад, чтобы посмотреть на медведей; дома он обязывал себя читать – по двадцать-тридцать страниц, несмотря на скуку, которую вызывали тексты. Его удивляло безучастие Терезы, как она могла сидеть весь вечер в задумчивости и молчании, не испытывая желания сделать хоть что-то. Например, почитать, как он.
Лоран
И, конечно, Лоран. Эмиль Золя называет его лентяем с плотоядными аппетитами, с ясно выраженной жаждой лёгких и постоянных удовольствий: “Это могучее тело не желало утруждать себя, оно желало валяться, бездельничать и наслаждаться жизнью. Ему хотелось бы вкусно есть, сладко спать, щедро удовлетворять свои страсти и притом не двигаться с места, избегая малейшей усталости”.
Тереза, по его оценке, не была красавицей (дурнушка с длинным носом и большим ртом), он целую неделю рассуждал, стоит ли ему сделаться её любовником. Попытку он решил предпринять только из-за выгоды, которую сулили отношения, – хотя бы ради экономии (бывая у Ракенов, он сможет не только быть с Терезой, но и бесплатно ужинать), да и Тереза из-за своего статуса замужней женщины не станет раскрывать их встреч, потому он в любой момент сможет её бросить. Лоран в своих рассуждениях предстаёт действительно бездушным потребителем: Тереза умерит волнение его крови; госпожа Ракен будет с ним ласкова как мать; Камилл развлечёт его разговорами, чтобы в доме Ракенов не было скучно.
Также подробно, как Эмиль Золя знакомит с Терезой и Лораном и с их ощущениями, их мечтаниями о том, как они, убрав помеху для их безбрежного и счастливого будущего, будут наслаждаться плодами своих усердных действий, также подробно и глубоко писатель уходит в пучину их мучений. Он загоняет их в капкан, помещает в камеру, где они вынуждены смотреть своему ужасу в глаза. Словом, они ожидали сияющего победного будущего, но получили ещё более убогое существование, чем влачили до своего поступка. Золя и помещает всё действие в пассаж Пон-Неф, о котором говорит, что это не место для прогулок. Им пользуются только для того, чтобы сократить дорогу. Здесь всегда сумрачно и сыро. То есть метафорически это отсылает к душам Терезы и Лорана, которые так и не смогли достичь просветления, выбраться из могил своих пагубных желаний. Потому и Париж в романе Золя совсем не выглядит праздничным и привлекательным – писатель скорее заводит читателя в подворотни и бордели, он постоянно употребляет слова для обозначения гнили, сырости и умирания, чтобы явственнее нарисовать отталкивающие образы Лорана и Терезы.
Я думаю, что повторное прочтение будет не менее интересным, так как позволит открыть мелкие моменты, упущенные в первый раз. И знание развязки не помешает читать с интересом, потому что в богатых описаниях переживаний Эмиль Золя не скупится на пышные речевые обороты (чего стоят фрагменты с городским моргом, куда жители приходят ради развлечения, или с преображением Лорана, которого он сам и не заметил, или с котом Франсуа, от которого у кошатников сожмётся сердце – у меня сжалось).