Глава 5
Теперь у Насти была просто навязчивая идея: если мамы нет дома, значит, она с любовником.
– Пап, а где мама? – спросила Ника, вернувшись из института
– Сказала, что пошла к тёте Вере.
– Пап, она тебя обманывает
– Дочь, что происходит между тобой и мамой, она мне сказала, что ты на что-то обижаешься.
– Пап, позвони тёте Вере, проверь там ли мама.
– Настя, да что с тобой, прошу, не лезь не в своё дело – но девочка уже набирала номер тёти Веры
– Слушаю
– Тёть Вер, это Настя, мама у вас, позовите её – и протянула трубку отцу
– Да, дочь.
– Ника, это я что-то не мог сначала до тебя дозвониться, всё нормально, пока.
— Мама у тёти Веры и они работают. Поступаешь ты очень глупо, я тебе скажу – и протянул её телефон ей обратно.
С трудом переведя дыхание, Настя пошла в свою комнату. Этот случай немного охладил пыл девочки, но она не перестала наблюдать за матерью, и та это чувствовала. В четверг вечером Настя обратилась к матери
– Мам, а пусть папа завтра не уезжает на дачу. Давай приготовим вкусный ужин, купим вина хорошего и посидим семьёй, у нас же давно этого не было. Неужели тебе не хочется, чтобы всё было как раньше?
Она смотрела на мать и сомневалась, понимает ли та её. Да способна ли она вообще любить так, как отец, у которого был особый дар любить. Конечно, у Насти не было такого жизненного опыта, каким обладала Ника. Но папа любил так искренно маму, только он был способен дарить ей нежность, любовь и доброту.
– Мне кажется, так, как любит тебя папа, любить никто не будет.
У Ники были совсем другие планы, и она так ждала этой пятницы, но не смогла отказать дочери
– А, давай. Закатим пир на весь мир.
Девочка, аж пожпрыгнула от радости - Пойду папу обрадую.
А когда возвращалась на кухню, то услышала, как мать говорит по телефону
– Да, не получится. Сереж, ну ничего, мы наверстаем.
Настроение сразу упало, и на кухню Настя вернулась с опущенной головой. Она нервно кашлянула, прочищая горло, и, взглянув в растерянные глаза матери, спросила
– С кем разговаривала?
– С тётей Верой.
– Да? И что вы с ней будете навёрстывать?
– Настя, я тебя просила не лезть в мою жизнь. У тебя что своей нет, что ты за мной следишь, как сыщик.
– Не хочешь ужинать вместе не надо, только не делай нам с папой одолжение.
В пятницу утром она не пошла в институт, зачёты были сданы, и она могла дать себе один день отдохнуть. Настя решила пойти опять к Серафиме Евгеньевне.
– Добрый день!
– Добрый, девочка, проходи. Ничего не наладилось?
– Нет, а отец как будто ослеп и оглох, а мать совсем обнаглела. Мне кажется, лучший друг отца, который приходит к нам в дом, и есть любовник матери. Как тяжело разочаровываться в людях, думаешь одно о человеке, а он совсем другое.
– Девочка, а ты бы хотела, чтобы люди были не такими, какие они есть, а такими, какими тебе нравится их видеть, да?
– Я не знаю, тётя Сима, мне бы хотелось, чтобы люди были собой, так легче с ними общаться. Мне казалось, что вокруг все такие хорошие, а получается, что кру́гом враньё.
— Понимаешь, Настя, всё вокруг очень разные, ты просто плохо разбираешься в людях, и это не вина этих людей, понимаешь.
– Мне жалко папу, вы же знаете, какой он хороший человек. Я ему так ничего и не сказала, и матери тоже, хотя хотелось ей всё высказать. Не знаю, что делать.
– А что ты можешь, девочка? И должна ли что-то делать? Ты хочешь перевоспитать маму, чтобы она не изменяла твоему папе, открыть ему глаза, чтобы он сам ушёл от неё? Что ты ещё можешь сделать?
– Я боюсь за него. Ведь когда-то он узнает всё равно. Всё тайное, когда-нибудь становится явным.
– Ты опять плохо думаешь о своём отце, представляя его мне как кого-то глупенького забитого мужика, слабака, ничего-то он без тебя не может, а если вдруг узнает, то обязательно рассыплется на мелкие кусочки, как ваза. Настя, ещё раз говорю тебе, займись своей студенческой жизнью, а родители сами разберутся. Они ещё поговорили немного, и Настя пошла домой.
– Пап, ты ещё на работе?
– Нет, дочь, я еду на дачу.
– Понятно.
Настя была разочарована, мать всё-таки отменила ужин. Ника прибежала с работы, быстро переоделась и когда вышла Настя из комнаты, та уже закрывала квартиру. Идея проследить за матерью пришла в голову девушки спонтанно. Быстро накинув куртку и, сунув ноги в сапоги, она выбежала вслед за Никой. Она бежала за ней минут пятнадцать. Наконец, мать остановилась у здания детского сада и стала ждать. Дядя Серёжа вскоре появился с букетом и обнял Нику сзади. Та обернулась и поцеловала его
– Пойдём ко мне, Галка уехала к родителям на два дня – и они в обнимку поспешили к его машине.
Значит, она догадалась правильно, друг отца, оказался совсем не другом. Она была ошеломлена, оглушена, её накрыла мощная волна, у неё было неприятное чувство, будто она в замочную скважину наблюдает за чужим счастьем. Будто застала мать и её любовника раздетыми, будто увидела то, чего ей видеть совсем не полагалось. Теперь она засомневалась в правильности своего поступка, что если, действительно, взрослые должны разбираться сами? Однако Настя почувствовала, что за сценой, которую она увидела, кроется слишком многое. Она оказалась права, мать изменяет отцу.
– А папа рассказывал – размышляла Настя, - что мама была его первой любовью. Оказывается, первая любовь может быть разной: светлой и грустной, взаимной и неразделённой, но редко счастливой. Она разочаровывает. И кто пережил эту первую любовь, говорят, что к ней возвращаться не стоит. Самая сильная и искренняя – это последняя любовь, вот за неё и надо держаться.
Она могла поехать к отцу, но его не хотелось видеть. Вернее, она не смогла бы смотреть ему в глаза. Теперь-то она знает, кто этот любовник. С матерью тоже не хотелось встречаться. Она лживая и лицемерная.
- Наверное, у каждого возраста есть что-то своё: в молодости ты влюбляешься, женишься, потом приходит пора, появляются дети. Они растут, а у тебя появляется первая седина, и та пылкая и страстная любовь превращается в другую – спокойную, уважительную, и ты бережёшь то, что тебе дал Бог. У кого-то жизнь идёт спокойно, гладко, у кого-то с крутыми виражами, и в один прекрасный момент наступает возраст, когда снова хочется стать молодым и испытать те первые чувства и страсть, которые были у тебя в двадцать лет. Наверное, у матери настал такой возраст, когда ей надоела спокойная жизнь с отцом, а захотелось адреналина, чтобы кровь по жилам текла с такой скоростью, от которой бы сносило голову. Именно так выглядела Ника, целуя любовника.
И всё-таки, придя домой, она позвонила отцу
– Пап, чем занимаешься?
– Читаю, дочь и отдыхаю душой. А ты?
– Я одна дома, мама опять куда-то ушла, наверное, к тёте Вере, но я не буду ей звонить и проверять.
– Правильно, дочь, мама взрослый человек и сама решит, как ей жить
– А ты будешь ждать?
– Я ничего не жду, я просто живу.
– Я, может быть, к тебе завтра приеду
- Буду рад.