октябрь 2018 год
Он жил в центре города, в хорошей двушке, оставленной или подаренной ему матерью (я не уточняла) и совершенно один. Женат никогда не был, без детей, долго жил с девушкой- тоже художницей и интровертом, они оба работали из дома и за несколько лет совершенно друг другу опротивели, как это часто бывает. Когда мы с ним познакомились, они уже полгода как были в разлуке и «пытались остаться друзьями». За время вьетнамской паузы они окончательно разругались — она пришла к нему, увидела, что он читает Булгакова и, почуяв присутствие другой женщины, закатила ему скандал. После этого они не общались. Он был странным с точки зрения обывателя, его образ жизни подразумевал почти полное затворничество, и большую часть своего времени он проводил в виртуальном мире. Наверное, это меня и подкупило. А ещё невероятное в наше время, рыцарское отношение к женщине. Если я играла в эту игру для развлечения (у меня там, за стенами этой квартиры была настоящая жизнь), то для него всё было всерьез. Он пригласил меня к себе на следующие выходные после вечеринки под предлогом забрать забытую тогда помаду. Я раздумывала несколько часов так, что у меня даже заболела голова. Налицо был внутренний конфликт: я же не ребёнок, понимаю, к чему дело идёт, я же этого не хотела, то есть хотела, но не такого... А с другой стороны, чего я боюсь? Если мы будем изредка встречаться у него дома, нас никто не увидит вместе, а если кто и заметит заходящей в подъезд, так всегда можно сказать, что я навещаю подругу или родственника. Ведь дело именно в том, чтобы никто не узнал... Начав этот торг, я уже понимала, что соглашусь прийти на свидание. Да, мне было неприятно признавать, что я снова оказалась в той же самой точке своего брака, откуда уже раз выходила в любовную связь на стороне, однако тогда у меня была уважительная причина, а сейчас во всём была виновата только я сама. Моя аморальная натура, моя ущербность. Признавала я это со скрипом и постепенно сместилась в сторону прагматики: ок, я с ним встречусь. Выходить в общественное пространство опасно и не надо, а вот у него дома я сразу почувствовала себя в безопасности, с самого первого раза, когда ненадолго зашла туда с подругой. И решилась, зашла в чат и написала: «Я приеду. Во сколько ты меня ждёшь?»
И ощутила его радость прямо через экран мобильного.
Когда я пришла, он устроил настоящее романтическое свидание: ужин из трёх блюд, шампанское, розы — он всегда покупал мне алые розы, которые я никогда с собой не забирала, и они стояли в вазе, и ждали меня обратно. Он потрясающе готовил: салат Цезарь был хорошего ресторанного уровня. А этот самодельный соус...я постанывала от блаженства, когда его ела.
Он реально много вкладывался: продукты, цветы... Заметил, что я мёрзну — купил мне большой клетчатый плед, укутывал ноги, когда я садилась на диван послушать музыку или посмотреть фильм. А как он на меня смотрел... так больше не смотрел никто и никогда, будто я ангел, прекрасное видение, чудо, а не обычная не очень молодая женщина с кишечником. Конечно, это было приятно. И я не считала, что что-то ему за это должна, хотя это и было неправильно для баланса отношений. Подчеркну ещё раз, для меня в тот момент это была игра, необременительная и, как я думала, скоротечная. Естественно, он ко мне не приставал — даже не пытался поцеловать или дотронуться — он соответствовал выбранному амплуа. Мы встречались примерно раз в несколько дней, иногда я ненадолго забегала с работы, но чаще старалась приехать в выходные, чтобы времени было больше. Мы ужинали, потом он показывал свои рисунки, мы разговаривали, иногда смотрели вместе что-нибудь. Нам нравились похожие вещи. Однажды (прошло пару недель со дня знакомства) я задремала у него на диване, мне было так хорошо, что я не чувствовала своего тела, я парила в нежно-золотистом коконе его заботы и обожания, я купалась в этом облаке. И вдруг к моему лицу что-то мягко прикоснулось. Я немного приоткрыла глаза, посмотрела сквозь ресницы и замерла, почуяв, что моментом следует насладиться: он сидел на полу возле дивана, в его руке была алая роза на длинном стебле, из тех, что он покупал для меня, и он мягко обводил моё лицо бутоном, как карандашом. Он меня рисовал. И это было просто потрясающе, просто невероятно. Происходило таинство, почти священодействие — с таким благоговением и умилением он смотрел на меня. Я слегка пошевелилась, плед соскользнул вниз, цветок устремился вслед за пледом. Я лежала полностью одетая и испытывала одно из самых глубоких эpoтических переживаний в своей жизни: каждый мой изгиб, каждая пульсация моих в.ен на запястьях была очерчена цветком, подчёркнута, прорисована. Бархат розы скользил по моей коже, оставляя горячий след. Это ощущалось так, будто под ногами разверзлась бездна, и я в неё падала... или летела. Я была больше, чем полностью обнажена перед ним — до мышц, сухожилий, органов, до самой сердцевины, в которой теплилась моя жизнь. Дыхание перехватило, сердце забилось где-то в горле. Он поймал меня врасплох, на своей территории, когда я была полностью расслабленна и беззащитна. Произошло волшебство, то, на что я уже и не надеялась: когда я пришла в себя и открыла глаза, моя Майя полностью проснулась и готова была впитывать в себя столько любви, сколько этот Рыцарь сможет ей дать. Я улыбнулась и отошла в сторону. Ну а что мне ещё было делать?
А в следующие выходные, встречаясь с подругами, которые весь вечер занимались только тем, что стенали о том, что нет нормальных мужиков вокруг, а на сайтах знакомств вообще какие-то и.з.вращенцы и уроды сидят, а если нормальный, то либо додик, либо женатик, либо старик, я вспоминала своего Художника и тихонечко улыбалась, поддакивая им.