— Ты что, с ума сошла? В твоём-то возрасте! — Галина швырнула на стол глянцевый журнал с фотографией подруги на обложке. — Людмила Васильевна, красотка пятидесятипятилетняя! Весь город теперь только об этом и говорит!
Людмила отвернулась к окну. За стеклом падали крупные осенние листья — жёлтые, красные, совсем как те платья, что она надевала для фотосессии.
— Галя, это просто конкурс. «Элегантный возраст», ничего такого.
— Ничего такого? — Галина фыркнула и плюхнулась в кресло. — А эти твои позы? А декольте? Тебе не кажется, что ты... — она замялась, подбирая слова, — немного староватая для таких выходок?
Людмила развернулась. В глазах вспыхнул тот самый огонь, что фотограф так хвалил во время съёмки.
— Выходки? Это теперь так называется, когда женщина после пятидесяти не хочет сидеть в четырёх стенах и вязать носки?
— Послушай, — Галина подошла ближе, положила руку на плечо подруги. — Я же о тебе беспокоюсь. Василий что говорит? Небось кипит весь? Мужики, они такие — им только повод дай.
— Василий... — Людмила отмахнулась, смахивая руку Галины с плеча. — Муж почему-то стал тише воды, ниже травы. Даже журнал с моими фотографиями спрятал куда-то. Боится, что соседи увидят.
— Вот! — обрадовалась Галина. — Я же говорю! Мужчине стыдно за такое. Он же...
— Какое такое? — перебила Людмила. — То, что его жена ещё жива? Что не превратилась в половичок у двери?
— Ой, ну началось, — Галина закатила глаза. — Никто тебя половичком не считает. Просто есть определённые... как его... приличия, вот! В нашем возрасте надо уже внуков воспитывать, а не...
— А не что? — Людмила резко развернулась, сверкнув глазами. — Не радоваться жизни? Знаешь, Галя, я двадцать лет проработала бухгалтером. Двадцать лет бумажек, цифр и отчётов! А теперь вышла на пенсию и могу наконец делать что хочу.
— Но фотосессия в журнале...
— Я всю жизнь мечтала попробовать себя в роли модели, — перебила Людмила. — И вот появился шанс. Почему я должна от него отказываться?
Галина вздохнула, будто объясняла прописные истины непонятливому ребёнку:
— Люся, милая, у нас же маленький город. Все всё видят, обо всём судачат. Ты не боишься, что станешь... — она прищурилась, — посмешищем?
Людмила вздрогнула, словно от пощёчины.
— Вот, значит, как? Посмешищем?
— Не обижайся, ты же знаешь, как люди любят перемывать косточки. А фотографии эти... — Галина снова взяла журнал, перелистнула страницы. — Слишком уж откровенные. Как будто тебе не пятьдесят пять, а тридцать.
— А что не так? — парировала Людмила. — Я хорошо выгляжу, слежу за собой, хожу в спортзал. Почему должна прятаться?
— Потому что... — Галина замялась. — Нет, ну правда, выглядишь ты отлично. Даже завидно. Но всё равно это как-то... не по возрасту. Такие вещи пусть молодые делают.
— А мы, значит, должны сидеть на лавочке и ждать... чего? — Людмила вдруг замолчала, пристально глядя на подругу. — Слушай, а тебя-то что так задело? Двадцать лет дружим, и вдруг такая реакция.
Галина отвела взгляд, нервно поправляя волосы.
— Ничего меня не задело, я просто за тебя переживаю.
— Нет, — Людмила покачала головой. — Тут что-то другое. Скажи честно.
— Ладно, — Галина вздохнула. — Василий твой вчера ко мне приходил. Плакался, что ты с этими фотографиями его перед коллегами опозорила. Говорит, теперь на работе проходу не дают. Спрашивают, не собирается ли его жена в кино сниматься.
Пальцы Людмилы сжали край подоконника. Там, за окном, соседка Нина Петровна развешивала бельё, поглядывая на их окна. Наверняка уже видела журнал. Наверняка уже позвонила всем знакомым.
— Так Василий ходит, жалуется, — медленно проговорила Людмила. — Вместо того чтобы со мной поговорить, бегает по подругам.
— Не по подругам, а ко мне, — поправила Галина. — Мы же как семья. Сколько лет вместе праздники отмечаем, в отпуск ездим.
Людмила посмотрела на часы — потемневший циферблат, подарок мужа на двадцатилетие свадьбы. Подержанные, конечно. Вася всегда был экономным.
— И что ты ему посоветовала? — спросила она, уже зная ответ.
Галина встала, принялась ходить по комнате, задевая локтями статуэтки на полке. Фарфоровая балерина качнулась, но устояла.
— Ну, я сказала, что поговорю с тобой, — она остановилась. — Люсь, ты же понимаешь, что Васе тяжело. Он человек старой закалки. Для него жена — это...
— Кто? — перебила Людмила. — Домохозяйка? Кухарка? Невидимка?
— Зачем ты так? — Галина поморщилась. — Он тебя любит, просто не может принять эту... — она махнула рукой в сторону журнала, — эту новую тебя. Яркую, вызывающую. Он привык к другой Люсе.
— К серой мыши, — Людмила горько усмехнулась. — К той, что молча готовит ужин и не высовывается.
— Да нет же! — возразила Галина. — Просто... ты ведь в бухгалтерии работала. Там всё чинно, строго. А теперь вдруг такие перемены.
Людмила отвернулась к окну. Нина Петровна закончила развешивать бельё и теперь демонстративно стояла, упершись руками в бока, глядя прямо на их окна.
— Знаешь, — тихо сказала Людмила, — когда мне позвонили из редакции этого журнала, я сначала не поверила. Думала, розыгрыш какой-то. А потом поехала на встречу, и там такие женщины собрались! Красивые, уверенные в себе. Я впервые почувствовала себя не просто чьей-то женой или матерью. Я была... собой.
Галина вздохнула и присела на край дивана.
— И что теперь? Собираешься в модели податься? В пятьдесят пять лет?
Людмила развернулась к подруге:
— Мне предложили вести колонку в журнале. Про то, как найти себя после пятидесяти. Я уже написала первую статью.
— И ты согласилась? — Галина растерянно заморгала. — А как же Вася? Вы же с ним планировали на дачу перебраться, помидоры выращивать.
— Это Вася планировал, — жёстко отрезала Людмила. — Я никогда не хотела похоронить себя на шести сотках.
— Я всегда знала, что ты другая, — Галина поджала губы. — Помнишь, в школе ещё, вечно где-то в облаках витала, мечтала о несбыточном. А жизнь-то она прозаичнее, Люсенька.
— Прозаичнее? — Людмила горько усмехнулась. — А может, это мы сами себе такую прозу выбрали? Сами себя загнали в эти... — она обвела рукой комнату с выцветшими обоями, — клетки?
На столе завибрировал телефон. Людмила взглянула на экран, и её лицо просветлело.
— Редактор пишет, моя статья набрала больше всего просмотров на сайте! — она победно посмотрела на подругу. — Представляешь? Женщины пишут комментарии, благодарят!
— Ого! — в голосе Галины проскользнула нотка удивления, но она быстро опомнилась. — А что ты там такого написала-то? Секреты красоты? У тебя, конечно, фигура хорошая, только вот...
— Я написала про то, как важно не бояться перемен, — перебила Людмила. — Про то, как страшно выйти из зоны комфорта, но ещё страшнее — остаться в ней навсегда и превратиться в тень.
— Какие громкие слова, — фыркнула Галина. — Тень... А может, просто возраст у нас такой? Пора уже угомониться, внуков баловать.
— Лариса только в следующем году школу заканчивает, какие внуки? — Людмила покачала головой. — И потом, разве возраст определяет, имеем мы право на счастье или нет?
— Счастье... — протянула Галина. — Знаешь, выскочить на обложку журнала — это не счастье, это... блажь какая-то.
— Блажь? — Людмила вдруг расхохоталась. — А что тогда счастье, по-твоему? Варить борщи и гладить мужу рубашки?
— А что в этом плохого? — Галина поднялась с дивана. — Мужчина должен знать, что его дома ждёт уют и порядок.
— И образцовая жена, которая молчит и не отсвечивает, — добавила Людмила.
Повисла тяжёлая пауза. Галина барабанила пальцами по столу, не поднимая глаз.
— Слушай, а ты не думала... — она замялась. — Может, тебе просто внимания не хватает? Мужского? Вася-то целыми днями на работе... Может, всё дело в этом?
Людмила застыла, не веря своим ушам.
— Ты сейчас на что намекаешь? Что я в пятьдесят пять лет не могу найти себе занятие получше, чем... чем что, Галя? Заигрывать с фотографами? Искать любовника?
— Ну зачем ты так! — всплеснула руками Галина. — Я просто всё объяснить пытаюсь, понять. Что на тебя нашло? Всю жизнь была нормальной женщиной, и вдруг...
— И вдруг стала собой, — закончила за неё Людмила. — Знаешь, что самое удивительное? Я только сейчас поняла, что всю жизнь играла роль. Роль тихой, незаметной женщины, которая никому не мешает.
Галина вздохнула и начала поправлять причёску, глядя в маленькое зеркальце.
— Людочка, пойми, я правда переживаю. В нашем городке такие вещи не прощают. Уже слухи поползли... — Она осеклась, но было поздно.
— Какие ещё слухи? — Людмила впилась взглядом в подругу.
— Ну... — Галина отвела глаза. — Разное говорят. Что ты... с тем фотографом... что он не просто так тебя на обложку поставил.
Людмила побледнела.
— Кто это говорит?
— Да все! — Галина всплеснула руками. — Нинка-соседка, Светка из третьего подъезда, в магазине только об этом и судачат.
— А ты, значит, слушаешь.
— Я защищаю тебя! Говорю всем, что это чушь, — Галина присела рядом, попыталась взять Людмилу за руку. — Но ты пойми, дыма без огня не бывает. В нашем возрасте такие фотосессии... такие статьи... Это всё выглядит... неприлично, вот.
Телефон снова завибрировал. На этот раз звонил Василий.
— Вот и муж твой волнуется, — кивнула Галина.
Людмила не взяла трубку. Вместо этого она открыла сайт журнала и показала Галине свою статью.
— Вот, почитай, а потом скажи мне, что тут неприличного.
Галина нехотя взяла телефон. С экрана улыбалась Людмила — элегантная стрижка, тонкий макияж, шёлковая блуза цвета бургунди. Не вызывающе, но стильно.
— «Вторая молодость: как полюбить себя после пятидесяти», — прочитала Галина заголовок и хмыкнула. — Прямо как в этих... глянцевых журналах.
— Это и есть глянцевый журнал, — Людмила скрестила руки на груди. — Читай дальше.
Галина неохотно пролистала статью, иногда останавливаясь на некоторых абзацах.
— «Не бойтесь экспериментировать с одеждой...», «Найдите хобби, о котором всегда мечтали...», «Вы имеете право на счастье в любом возрасте...» — она оторвалась от экрана. — И из-за этих прописных истин весь сыр-бор?
— Читай комментарии, — тихо сказала Людмила.
Галина пролистала вниз и застыла. Сотни комментариев от женщин со всей страны: «Спасибо, что придали мне смелости!», «После вашей статьи записалась на танцы», «Вы такая красивая и вдохновляющая»...
— Видишь? — Людмила забрала телефон. — Я помогаю женщинам. А ты говоришь — неприлично.
— Ну, комментарии-то... — Галина замялась. — Сейчас в интернете кто угодно может написать что угодно. А в реальной жизни...
Звонок в дверь прервал её. Людмила пошла открывать. На пороге стоял Василий — сгорбленный, потерянный, с газетой в руках.
— Люда, ты видела? — он протянул местную газету. — Это что же теперь будет?
На первой странице красовалась статья с кричащим заголовком: «Скандальная фотосессия: бывший бухгалтер на обложке эротического журнала». Рядом — её фото с подписью «Людмила Васильева, 55 лет, шокировала город откровенными снимками».
— Какого... — Людмила выхватила газету. — Какой ещё эротический журнал? Это культурное издание для женщин!
Василий прошёл в комнату, вздрогнул, увидев Галину.
— А, ты тут... Говорила с ней?
— Пыталась, — вздохнула Галина. — Но ты же знаешь нашу Люсю — упрямая.
— Как вы можете! — Людмила потрясла газетой. — Это всё ложь! Там ни одного эротического фото!
— Да какая теперь разница? — Василий рухнул в кресло. — Меня сегодня директор вызвал. Сказал, что жена сотрудника не должна... позорить репутацию фирмы.
— Позорить? — Людмила задохнулась от возмущения. — Чем я опозорила твою драгоценную фирму? Тем, что не побоялась быть собой?
— Людочка, успокойся, — Галина подошла к ней. — Вася прав, это уже не остановить. Весь город говорит только об этом. Надо как-то... замять всё.
— Замять? — Людмила переводила взгляд с мужа на подругу. — А что именно замять? То, что женщина в пятьдесят пять лет осмелилась не прятаться? Не стыдиться своего возраста? Не притворяться невидимкой?
— Ты не понимаешь... — начал было Василий.
— Нет, это вы не понимаете! — перебила Людмила. — Всю жизнь я делала то, что от меня ждали. Была правильной женой, матерью. Никогда не перечила, не высовывалась. И вот, наконец, нашла себя — и что я слышу? «Позор», «неприлично», «не по возрасту»! От кого? От родного мужа и лучшей подруги!
В комнате повисла тяжёлая тишина. Василий потирал переносицу, явно не зная, что сказать. Галина смотрела в пол.
— Знаешь, что самое ужасное? — продолжила Людмила тише. — Я ведь даже не удивлена. Глубоко внутри я знала, что вы не поддержите меня. Ни ты, Вася, ни ты, Галя.
— Людочка, ну зачем ты так, — Галина попыталась взять её за руку. — Мы же беспокоимся...
— О чём? — отстранилась Людмила. — О том, что люди скажут? А я вот больше не боюсь этого. Знаешь, сколько женщин написали мне, что хотят быть такими же смелыми? Что я вдохновила их?
— И что ты теперь предлагаешь? — Василий поднял глаза. — Уволиться мне с работы? Переехать в другой город?
— Я предлагаю тебе поддержать свою жену, — Людмила посмотрела ему прямо в глаза. — Не прятаться, не стыдиться меня.
— Это сложно, — тихо произнёс он. — Я не такой смелый, как ты.
Телефон Людмилы зазвонил. На этот раз звонила редактор журнала.
— Алло? Да, Ирина Сергеевна, — Людмила выпрямилась. — Что? Утреннее шоу? Интервью со мной? — она бросила взгляд на мужа и подругу. — Да... Да, конечно, я согласна.
Она закончила разговор и повернулась к застывшим в напряжении Василию и Галине.
— Меня пригласили на центральный канал. Брать интервью о моей статье и о том, как найти себя после пятидесяти.
— Телевидение? — ахнула Галина. — Но тогда весь город...
— Вся страна, — поправила Людмила. — И знаете что? Я поеду. Хватит прятаться.
Прошла неделя. Людмила стояла у окна, сжимая в руках чашку остывшего чая. На столе лежал новый выпуск журнала с её второй статьёй — «Как перестать бояться осуждения». Телефон разрывался от уведомлений — после вчерашнего интервью её страница в социальных сетях взорвалась комментариями.
Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. На пороге стояла Лариса, её дочь, с маленькой Настей на руках.
— Мам, ты была просто потрясающей! — Лариса обняла её свободной рукой. — Всё моё окружение только о тебе и говорит.
— Правда? — Людмила пропустила их в квартиру. — А папа...
— Папа у тёти Гали, — Лариса поморщилась. — Прячется. Знаешь, я пыталась с ним поговорить, но он... не готов.
Людмила кивнула. Она знала, что Василий съехал на следующий день после их разговора. «Мне нужно подумать», — только и сказал он, собирая вещи.
— Настюша, иди к бабушке, — Лариса передала трёхлетнюю дочку Людмиле. — Бабуля у нас теперь знаменитость!
Девочка доверчиво обняла Людмилу за шею и зашептала:
— Бабуля красивая! Я тебя видела по телевизору!
— Спасибо, солнышко