всему голова продолжает знакомить с городом в рубрике Маршрут построен. Сегодня отправимся в северную часть Петербурга, чтобы внимательнее рассмотреть станцию метро Комендантский проспект и то, что её окружает.
— На любую конечную приезжают, только чтобы быстрее с неё уехать.
Слова, брошенные кем-то в вагоне метро, крутились в моей голове. Десятки пассажиров спешили к эскалаторам единым потоком, не замечая ничего на своём пути. А мне захотелось остановиться.
Станция метро «Комендантский проспект». Вторая по глубине, сразу после «Адмиралтейской». Она как-то несуразно обрывается: огромная мозаика, к которой, вроде как, даже ведёт лестница, но подняться нельзя — мешают металлические ограждения. Наверное, когда-то здесь появится переход на другую ветку или выход в город, и проход станет открыт. А пока, облокотившись на холодные перила, можно посмотреть на разноцветный воздушный шар, летящий над городом. Его пассажиры — пёстрый набор образов: мужик с самоваром, квартет музыкантов и… медведь. Тоже, к слову, с музыкальным инструментом. Всё это — панно «Мечта о Небе» художника Александра Быстрова. Кажется, единственный в петербургской подземке сюжет без помпезности и идеологии.
Другие мозаики на станции более официальны: воздушные сражения, портреты героев авиации. В общем, даже если окажетесь здесь впервые, то сразу поймёте: история района как-то связана с небом.
200 лет назад здесь было поле. Комендантское. В 1710 году Пётр I дарит первому обер-коменданту Петропавловской крепости казённую дачу, к которой примыкает большой участок земли. Так началась эта история.
Глухое место, задворки столицы, неожиданно наполняется звуком в 1910 году. Этот звук — шум самолётного двигателя. Здесь появляется аэродром. Тоже Комендантский. Праздники воздухоплавания, собирающие толпы зевак, становятся традицией. Первые перелёты в Кронштадт, Гатчину, а потом и вовсе в Москву. Пионеры авиации, Лев Мациевич и Михаил Ефимов, осуществляют первые ночные полёты. Небо перестаёт быть мечтой, подчиняется человеку и служит ему: в годы блокады с Комендантского аэродрома тысячи горожан переправят в зоны эвакуации.
Аэродром станет частью истории в 1963. Его закроют. И полетят другие «ласточки»: первые дома будущего района. Улицы Авиаконструкторов, Испытателей, Парашютная, Аэродромная, площади Сикорского и Льва Мациевича, Серебристый, как корпуса самолётов, бульвар — всё, что остаётся здесь от покорения неба.
Выход из станции ведёт в подземный переход. Единый поток пассажиров рассредотачивается по разным направлениям. Часть людей непременно направляется в торговый центр.
ТРК «Атмосфера» появился в начале нулевых. Округлое, внушительных размеров сооружение едва ли украшает район. По правде говоря, архитектурных экспериментов около Комендантской площади достаточно — чего стоят жилые дома со шпилями и арками высотой в 15 метров по правой стороне проспекта, например.
Внутри торговый центр представляет собой сквозное пространство, где этажи полностью не перекрыты. И, стоя на самом нижнем уровне, можно увидеть и крышу торгового центра и всё, что происходит на этажах выше. Отличная локация для наблюдений, правда? Остановлюсь в буше: оазис среди десятка магазинов.
Как правило, почти все столики заняты. Всякий раз, сидя здесь, слышишь уйму разговоров. Мне особенно везёт на дружеские встречи старожилов с теми, кто только перебрался в Петербург. Говорят о родном регионе, дают советы о том, как строить жизнь в новом городе, и хвалят район.
— Всё рядом, транспорта много, заводов поблизости нет, а вот до залива, наоборот, рукой подать. И ветка почти всегда разгружена.
— И станция такая интересная, какие-то мозаики везде, особенно красивая с воздушным шаром.
— Правда? Не замечала как-то…
Когда на открытии Комендантского проспекта в 2005 году художник Быстров давал интервью о своей работе, он сказал:
Понимаете, сюжеты с политическим подтекстом пускай останутся в истории. Мне хотелось создать нечто иное. Чтобы пассажиры подземки, взглянув на панно, улыбнулись. И с этой улыбкой вспомнили, какими наивными были те, кто мечтал о небе. Какими наивными были и все мы.
Но на конечные станции приезжают, чтобы быстрее с них уехать. Здесь озабочены тем, успеют ли занять место в вагоне, не пропустят ли пересадку. Сколько их, тех немногих, что замечают мозаику? С улыбкой смотрят на медведя с балалайкой в руках?
— Вот, я говорила тебе, здесь медведь! — перекрикивая гул состава поезда, сообщает невысокая девушка своему спутнику.
Помедлив немного, он отвечает: «Хорошо, ты выиграла!»
Своды станции отражают звонкий девичий хохот.
Даже если наивных мечтателей единицы, они всё ещё есть. Способны ненадолго замедлить ход и улыбнуться медведю с балалайкой.
