Среди прочих сугробов оказались два говорящих и зябко дрожащих:
— Колян, время уже…д-з-з, чего не едут? У меня цветы сосульками обрастают.
— Ждём, Саша, ждём!
— Ты адресом не ошибся? Мы у правильной изгородки? А то и долю не даст шеф, если сорвём сюрприз…
Так баритонили сугробы, невесело. Собака издали принюхивалась, навострив уши.
— Навигатор не ошибается, да и забор тот, синий ведь. Ой, Саш, присыпь снежком, а то у меня сапог виден чёрный.
Из-под снега на манер змеи выползла рука в перчатке и покидала снежок на видимую часть сапога.
Донеслось удивлённое рявканье.
— Вишь вон, собака. Может раскопать нас. Или нужду справить здесь. Пасть ей тогда порву!
— Да ты меньше базарь, Саш — они твари чуткие.
В ответ ворчание:
— Вот же работёнка: воспаление лёгких легче лёгкого хватить. Ладно я в театре привидение играл, но чтобы в ивент агентстве роль сугроба…
Злой шёпот сугроба Коляна:
— Чего разнылся — есть шаблонный номер с девушкой из торта. Мы тут — свежее слово в жанре. Мужики из сугроба! Я с балалайкой, ты с цветами.
Второй сугроб тоже перешёл на шёпот:
— Но никого нет! Они на свадьбу самого Лепса ведь оплатили? Вот и забыли о бане, о нас.
— Там на две песни уговор. Потом сюда, в баньку париться. Езды же от рестика— двадцать минут. Потому ждём, Саша, ждём!
За синим забором с золотистыми завитушками виднелось добротное строение из кругляка. И ведь пахло, пахло дымком уже: готовится банька!
Там Василий колдует — подручный клиента-жениха. Василий и привёз их сюда, сюрприз молодожёнам делать.
Если не околеют. Рано в снег закопались. Или одеваться нужно теплей было. Думали — маскировочные халаты как одеяла сработают. Нет, нет и нет: жутко холодно быть человеку сугробом!
— Давай погреемся, Коль. Там печка вон в бане. Айда сценарий перепишем и балалаить им будем там, а не варик мадамки из торта изображать?
В ответ молчание. Раздумывает, похоже, Колян. «И чего он главный-то в паре всегда? Типа, дольше моего в агентстве по устройству праздников работает? Ну дык и што— зато я в театре играл! Роли. Пусть и в провинциальном, но… театр ведь!»
Хотя сам понимал — менять сценарий дерзкое предложение. Ибо утверждён, оплачен сценарий именно таким. Но вдруг Лепс там распелся, добавили ему денжищь, вот банька и отменилась у молодых.
Позвонить хоть, узнать… шефу в агентство? Шеф побеспокоит клиента, тот уже под шафе и всё такое. Не очень варик: не любит шеф, когда его дёргают. Считает — артисты должны быть безмерно благодарны за заказы, что он им даёт. А не нравится, так никто и не держит. Мало рвения — заелся, значит, наймём бедных и голодных. Вот политика компании. Капитализм, не шуры-муры.
— Молчание — знак согласия, Коля? Идём греться?
И как на зло — тут со стороны дороги именно короткий край коттеджного посёлка. Не успеешь спрятаться для сюрприза, если уж вылез. Цветы эти ещё мешаются. В пластиковой тубе, чтоб не помялись.
«Подозрительно Колян чего-то молчит. Не медитирует же над нашей кармой… Да не околел ли он часом?»
Позвал громче:
— Коля!
Со стороны донеслось уверенное:
— Гав!
«Считает улицу своей, вот же зверь бестолковая. А я даже газовый баллончик не взял. Надо бы палку какую…»
Колян между тем будто шевельнулся. Или совсем обмяк, испустив последний дух? Мысль эта пронзила адреналиновым копьём сердце Саши. И он взвился сумбурно снежным всполохом из укрытия (собака зашлась в испуганно визгливом лае).
— Колян! Колян! Коляяян…
Саша припал на колено и стал рыть руками снег. Нащупал спину, потом шею напарника, потормошил. Под ладонью закашляло, затрепетало, ожило. Шумно задышало. Точно околевать начал товарищ! Вовремя разбудил. Водки бы сейчас болезному влить или чая хоть горячего.
Колян извивался под снегом, путаясь в маскировочном халате, но вот рука его вылетела в морозный воздух, сжатая в кулак, будто была яростно торжествующей над Смертью фигой.
И воскликнул в сердцах Саша:
— Да!!!
Он был рад всему вокруг. Зелёным туям, синему забору, белому снегу и вдруг всплывшему над краем забора лицу Василия. Даже собака, что лаяла и порывалась броситься к ним, но осекшись, отступала — по своему прекрасное проявление Жизни.
— Руку-то подай, — хрипло попросил Колян.
***
Они шли втроём к бане по белой тропинке и гоготали во всю, беспардонно счастливые. Василий принёс чудесную весть: никто сюда не явится, а напитки и явства можно употребить самим!
Василий всё повторял, сквозь слёзы смеха, как хозяин послал его на вопрос — когда, мол, ждать. Послал и рявкнул: "Никогда!"
Похоже, в кондиции от выпивки уже там, а может ссора какая. И на второй вопрос — чего с едой, греть если остынет или нет, услышал совет выкинуть её на... или отдать собаке тёти Глаши.
— Значит, ничья уже еда. Хоз так повелел сам, а значит можно и употребить, — гордился идеей Василий.
Колян же смеялся над тем, что работа кончилась не начавшись. И что сам жив. Хоть и не понял, почему отключка, вроде обморока, случилась... когда начал для обогрева дышать себе под шерстяную кофту. Кислорода, решил, не хватать стало: вот и вырубило мозг. Хорошо, напарник заметил.
Саша же пинал вязкие сугробы, что бугрились вдоль тропы; от души пинал, вспоминая как сам стал сугробом.
После грелись у трескучего и порой воющего пламени печи, разделись, приняли по паре стаканов.
Даже балалайка в ход пошла: три рта пели "Ой, мороз, мороз..."
Саша всё держал в руке тубус с цветами. Колян сказал:
— Да не нужны уже, выкинь.
Василий подытожил:
— Кинь в печь, мож духами шанельными запахнет.
И троица вновь хохотала. Букет полетел в огонь.
Пришла пора париться, хлестать себя веничком: в парилке шипела на особых камнях вода и распухали белые облака. Эх, хорошо!
Дук-дудук.
Стук был осознан.
Они обернулись к двери.
Жених в пиджаке и невеста с фатой стояли уже на пороге, изумлённые. И стучали, чтобы своё присутствие обозначить.Трое раздетых до трусов приятелей молча таращились на них.
Жених был на взводе:
— Вы двое — кто? Как бы, сугробы наши?
— Как бы да...— вздохнул Колян.
— Хоз, не ждал уже... — всплеснул руками Василий.
Не обращая внимания на подручного, жених с обидой изрёк, буравя взглядом Коляна:
— Ну так сугробьте, как умеете, раз уж погреться зашли.
И тут Сашу осенило: не всё потеряно! "Актёр я или кто? Можно ещё кульбитнуть в нужную."
Колян тоже нашёлся, забренчав на балалайке.
Саша глянул в печь: цветы уже не спасти. Не беда. Стал отплясывать, хлопая в ладоши и голося хмельной экспромт:
— Эх, попарим, вас попарим, молодые в баньке, ух! Да нальём вина за здравье, за роддом и угугух!
Василий тоже запел. Песню подхватил. И бутыль со стола; взял с полки чистые рюмки, плеснул в них и поднёс молодым.
***
Через час весело было всем!
Песни сочиняли на ходу, балалайка не отдыхала. Тела, в берёзовых листочках маячили то здесь, то там.
Жених называл новых знакомых самыми лучшими сугробами в городе. Да чего уж там: в мире!
Автор: Алекс Соколов
Источник: https://litclubbs.ru/duel/3176-zhdyom-sasha-zhdyom.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Оформите Премиум-подписку и помогите развитию Бумажного Слона.
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
