«Нюрнберг», Российский академический Молодёжный театр, режиссёр Алексей Бородин (2014) #сценарий_на_сцене
В основе спектакля — сценарий Эбби Манна «Суд над судьями». Снятый по нему фильм Стэнли Крамера «Нюрнбергский процесс» (1961) получил два «Оскара», в том числе именно за сценарий. Это история о «малом Нюрнбергском процессе» — суде не над главными нацистскими преступниками, тогда уже казнёнными, а над юристами и судьями, выносившими приговоры во времена Рейха.
Для издаваемой театром газеты «РАМТограф» Варвара Дерезовская сравнила версии Крамера и Бородина: «В отличие от киноленты, где основным местом действия является зал суда Дворца юстиции, герои постановки существуют в пространстве ресторана (по задумке режиссёра, открытом спустя годы в зале суда). Как бы ни менялись события — допрос свидетелей или оглашение приговора, — всё это происходит в атмосфере отдыхающих людей, среди разносящих напитки официантов и тихой музыки. <…> Всё говорит о том, что до этого процесса нет дела даже его участникам: подсудимые не боятся, что их осудят — сидя в ресторане, они вообще не чувствуют себя подсудимыми, — а судьи, кажется, больше заинтересованы игрой, чем самим судом. <…> Режиссёр спектакля Алексей Бородин ставит не просто спектакль-суд, а спектакль – воспоминание о суде. Он показывает нам его героев уже в мирное время, когда все они оправданы, а жертвы — оскорблены и унижены этим оправданием. Потому и показанный процесс воспринимается уже не настоящим судом, а политической игрой, не имеющей ничего общего со справедливостью, — по сути тем же варьете, в которое во время спектакля превращается зал судебных заседаний.
Сравнивая фильм и спектакль, можно выделить персонажа, чей характер претерпел наибольшие изменения. Это подсудимый юрист Эрнст Яннинг. В фильме его образ является, пожалуй, самым неоднозначным — от других обвиняемых его отличает спокойствие и отчуждённость, а также признание своей вины — и именно в тот момент, когда адвокат так близок к победе. Яннинг готов и хочет понести наказание, более того, он уважает человека, вынесшего этот “непопулярный сейчас приговор” Несмотря на осознание ужасов его поступков, зритель, как и судья, начинает проникаться уважением к этому человеку, выбравшему неправильный, ужасный путь, но раскаявшемуся в этом. Совсем иная ситуация в спектакле. <…> В герое чувствуются сомнения и неуверенность — будто бывший судья ещё не решил, готов ли он признать себя виновным, готов ли пойти против бывших коллег. <…> В этом заключается главное различие в воплощениях персонажей — в фильме герой отчаянно противопоставляет себя коллегам, в спектакле же он подчиняется обстоятельствам. <…>
“Нюрнбергский процесс” был первой кинолентой, в которой использовались реальные кадры, снятые солдатами после освобождения нацистских концлагерей. В спектакле зрители не видят эти кадры — они демонстрируются лишь участникам процесса, но содержание можно понять из их реакции и комментариев полковника. <…> Рассмотрение дела о невиновном еврее Фельденштейне, отправленном на казнь, и демонстрация кадров из концлагерей приводят судью Хейвуда к, пожалуй, главной мысли автора сценария — нельзя осуждать всю нацию, но виновные должны быть наказаны.
…однако вопросы, поднимающиеся в тексте Эбби Манна, остаются всё теми же. Виновны ли люди, что подчинялись законам своей страны? А если эти законы являлись сами по себе преступлением против человечности? И будет ли суд судить каждого немца, подчинявшегося законам нацистской Германии? Каждый персонаж фильма и спектакля имеет на этот счёт собственное мнение».
