317

И вот я закончил еще один рассказ, я надеюсь он вам понравится, как обычно жду лайки и комментарии)

"Добрый вечер" — сказал Александр, опускаясь на мягкую кушетку в кабинете психолога. Он выглядел усталым, но зрачки его выглядели такими, будто бы увидели невозможное .

"Здравствуйте, Саша— монотонно ответила врач, даже не поднимая глаз от своих записей. "Чем сегодня поделитесь?"

Саша растерялся: "Ой, да... Я просто... Не знаю, с чего начать..."

"Не торопитесь,"— перебила его врач. **"У нас есть время, наверное."

Так начинался уже не первый их сеанс. Александр — или, как он просил называть себя, Саша — посещал психолога несколько дней, а может и недель. Но чтобы понять, как он здесь оказался, нам нужно вернуться назад.

Июль

Палящее солнце превращало асфальт в раскалённую сковородку — казалось, на нём можно было бы поджарить не только яичницу, но и целый стейк "Блэк Ангус".

Саша сидел на скамейке у своего дома, наблюдая, как лёгкий ветерок играет с листьями деревьев. Обычный парень с обычной работой, которая, однако, приносила ему немало забот.

Он был полностью погружен в свои мысли, как он завтра пошлет своего начальника, а лучше запихает ему пончики, которые он ел каждое утру, в за..

"Дядя! Дядя! А достаньте нам мячик с дерева?"

Детский голос вырвал Сашу из мрачных размышлений. Опустив взгляд, он увидел ребятишек, показывающих на старый дуб. Мощные корни дерева пробивались сквозь асфальт, а раскидистые ветви создавали над площадкой спасительную тень. Где-то наверху, среди листвы, застрял их мяч.

Саша тяжело вздохнул.

"Ладно, давайте..."

Неохотно поднявшись со скамейки, он потянулся к нижним ветвям.

Лёгкими движениями Саша начал взбираться по шершавой коре дуба. Сам не понял, как оказался у самого мяча.  

"Ловите!" — крикнул он, бросая мяч детям вниз.  

Задержавшись на ветке, он поднял голову — и замер. Перед ним раскрылся весь город: крыши домов стелились до горизонта, как страницы раскрытой книги. Солнце играло в стёклах высоток, а где-то вдалеке серебрилась лента реки. *Как же это красиво...

БАМ.  

Темнота.  

"Я умер?.. Нет, вроде жив..." — пронеслось в голове. Веки казались свинцовыми, но, собрав волю, он приоткрыл глаза. Белый потолок. Тряска. Гул двигателя. *Скорая...* Хоть он никогда в них не ездил, сомнений не было.  

"Он очнулся!" — раздался мужской голос.  

"Не двигайтесь!" — женщина в медицинском халате резко наклонилась над ним, прижимая плечи к носилкам. Саша попытался приподняться — острая боль пронзила ребро, а в висках застучало.  

"Что... случилось?" — прохрипел он.

"Не двигайтесь", — твёрдо сказала врач, вонзая иглу в его руку.

"Неугомонный.."— проскоблила сквозь зубы врач

Сознание Александра закружилось, словно попавшее в торнадо. Мысли — и без того спутанные — разлетались, как вырванные с корнем деревья. "Я... а... не могу..."Тьма накрыла его снова, тяжёлая и безжалостная.

Когда он очнулся, белый свет больничных ламп вонзался в глаза, будто раскалённые иглы. Каждый взгляд сквозь прищур приносил новую волну боли. В углу палаты врач небрежно перебирал стопку помятых бумаг, шурша ими, как осенней листвой.

"О, вы очнулись",— бросил он монотонно, даже не удостоив Александра взглядом.

Саша попытался приподняться, но тело не слушалось. Губы слипались, язык казался ватным.  

"Что... Где я?"— слова выходили медленно, путаясь между собой.

Врач наконец поднял глаза, в его взгляде мелькнуло раздражение.  

"Как это где? В больнице. Где же ещё бывают люди, получившие тепловой удар?"— в его голосе появилась ядовитая нотка, будто он объяснял что-то очевидное ребёнку.

В груди Саши вспыхнуло знакомое раздражение, но сил на возражение не было — только слабый хрип в ответ.

"Я скоро вернусь",— вдруг бодро объявил врач и стремительно выскользнул из палаты с проворностью хищника, учуявшего добычу.

I. «КОСТИ НЕ ЛГУТ»  

Каждый вдох отдавался в груди колющей болью, будто в груди были осколки стекла. Саша лежал неподвижно, прикованный к больничной койке, и смотрел, как пылинки танцуют в полосе света от ночника.  

"Держитесь" — сказал ворвавшийся в кабинет хирург, ворочая рентгеновский снимок перед экраном. —  "Пятое, шестое и седьмое ребро. Трещины, но без смещения."

Белая тень на снимке напоминала молнию, застывшую в черно-белом небе его грудной клетки. Саша попытался пошевелиться — тело ответило резкой болью, заставив его сжаться.  

"Шесть недель минимум"— продолжил врач, постукивая ручкой по пленке. — "Никаких резких движений. Иначе осколки могут повредить легкое."

Саша кивнул, но мысли его были далеко. Он вспомнил дуб, тот самый, с которого упал. Вспомнил, как ветви скрипели под его весом, как кора впивалась в ладони. И самое странное — он не помнил момента падения.  

Будто кто-то  вырезал  эти секунды из его памяти.

II. «ЧАСЫ ИДУТ ИНАЧЕ»

Начало бессонницы

Больничная ночь растягивалась, как жвачка на подошве. Саша ворочался на пропитанной антисептиком простыне, слушая, как за окном ветер шепчет с деревьями. Часы на стене показывали 3:07.  

— Ещё десять минут,— прошептал он, сжимая кулаки.  

Последние три ночи будил один и тот же кошмар:  

1. 3:17 — просыпается от ощущения, будто кто-то считает его рёбра холодными пальцами.  

2. 3:23— по коридору проходит медсестра без лица, таща за собой капельницу с чёрной жидкостью.  

3. 3:30 — тень от шкафа превращается в дуб с глазами, шепчущий: «Ты забыл мяч...»

Вчера он попытался записать это на телефон. Утром на видео был только потолок, но в наушниках чётко слышался детский смех.

3:17 ночи.  

Саша впился пальцами в края матраса, когда электронные часы над дверью перешли на злополучные цифры. Грудь сдавило, будто невидимые руки обхватили сломанные ребра.  

— «Опять?" — прошептал он, чувствуя, как по спине ползет холодный пот.  

За последнюю неделю дежурные врачи уже привыкли к его ночным вызовам. Но сегодня пришел доктор Зайцев — новый, с глазами, похожими на две черные пуговицы, и странной привычкой щелкать шариковой ручкой.  

— "Описание симптомов:"— его голос звучал, как запись автоответчика, — "пробуждение в 3:17, тахикардия, визуальные галлюцинации..."

— Это не галлюцинации! — Саша резко сел, тут же скривившись от боли. — "Они настоящие."

Доктор перестал щелкать ручкой.  

— Вы падали с дерева, получали черепно-мозговую травму, — он медленно поднял на Сашу свой пустой взгляд. — "Но то, что вы описываете... Это классический синдром «ночного паралича»."

Саша стиснул зубы.  

— А почему тогда медсестра Нина тоже видела, как моя капельница сама сворачивается в узел?  

Пуговичные глаза доктора сузились.  

— «Завтра к вам придет психолог.»

И прежде чем Саша успел что-то ответить, доктор резко развернулся и вышел, оставив после себя только запах формалина да щелчки ручки, которые еще долго звучали в пустом коридоре.

III. «НАДЕЖДА НА СПАСЕНИЕ»

Утром в палату вошли двое санитаров. Молча, с отлаженными движениями, они пересадили Сашу в инвалидную коляску. Их пальцы впились в его плечи слишком крепко, словно боялись, что он рассыплется по дороге.  

Коридор встретил его разбитой реальностью:  

- Стены в вмятинах, будто по ним били кувалдой  

- Трещины на потолке складывались в знакомые узоры ветвей  

- Номера кабинетов перекосило, только одна цифра читалась четко: 317  

«Точно такой же...» — Саша сглотнул.  

— Давайте быстрее!— резко открылась дверь кабинета, перебивая его мысли.  

И он увидел её.  

Доктор Ветрова. Александра Евгеньевна.  

Она стояла на пороге, окутанная ароматом кофе со сливками, хотя ни чашки, ни даже кофемашины в кабинете не было. Её темные волосы — настолько длинные, что касались талии — казалось, шевелились сами по себе, словно корни во влажной земле.  

— Саша... Саша... Александр!

Её крик вырвал его из транса. Голос звучал так, будто доносился из глубины колодца. Но она единственная кто не вызывала у Саши холодящий могильный ужас в этой больнице. 

«да да, извините, я вас слушаю. 

Можно просто: Саша» ответил он.

— Очень интересно, а мы ведь с вами тезки, — сказала Ветрова, и уголки её губ дрогнули в лёгкой улыбке.  

Саша попытался ответить тем же — даже засмеяться, — но резкая боль в груди перехватила дыхание. Сломанные рёбра впились в лёгкие, будто ветви того самого дуба, всё ещё цепляющиеся за него даже здесь.  

— Аккуратнее, пожалуйста, — мягко, но твёрдо сказала Ветрова и открыла синюю тетрадь.  

Саша замер.  

Точно такая же.  

Та самая, из детства. С толстой картонной обложкой, чуть потрёпанными уголками и едва заметным пятном от чая на третьей странице. У него была такая же — где-то на дне ящика стола, под грузом забытых вещей.  

— У меня была точно такая же, — пробормотал он, указывая на неё пальцем.  

Ветрова медленно приспустила очки и посмотрела на него поверх стёкол.  

— Интересно, а что же вы в неё записывали?  

Саша откинулся на спинку коляски, внезапно ощутив, как горячая волна стыда накрывает его с головой.  

— Да знаете… — он отвел взгляд. — Просто свои мысли.

IV. «НАЧАЛО СЕАНСА»  

— Ну хорошо, начнём... — Ветрова перевернула страницу в тетради, но её пальцы предательски дрожали, оставляя на бумаге едва заметные вмятины.  

Саша заметил это.  

— Знаешь, Саша, все твои видения...  

— Нет, это реальность!!! — его голос сорвался в крик, от которого задрожали склянки на медицинском столике. Грудная клетка горела огнём, но теперь боль казалась чем-то большим — яростью, страхом, правдой, которую нельзя было заткнуть.  

Ветрова замерла. Не на секунду — на три полных вдоха. Потом медленно подняла глаза, и в них не было ни страха, ни осуждения.  

— Хорошо. Хорошо, прости меня... — её голос стал тише дождя по крыше, но каждое слово звучало чётко. — Мог бы ты рассказать мне о том, что действительно видишь? — Она наклонилась вперёд, и тень от её волос скрыла выражение лица. — Я хочу тебе помочпь.  

V.«Ящик Ветровой»

Саша рассказал всё. Про медсестру без лица, про дуб, про цифру **317**, которая преследует его даже в цифрах на больничном браслете.  

Ветрова слушала, не перебивая. Её пальцы медленно водили по краю тетради, будто проверяя, на месте ли страницы. Потом она потянулась к нижнему ящику стола.  

В этот момент дверь кабинета распахнулась.  

Те же двое санитаров. Молчаливые. Слишком большие для этого мира. Их пальцы впились в подлокотники коляски, прежде чем Саша успел что-то сказать.  

Ветрова резко прикрыла ящик.  

— «Увидимся с вами завтра», — её улыбка была тёплой, но глаза оставались холодными, как стёкла в пустом окне.  

И снова этот аромат кофе со сливками — густой, сладкий, удушающий.  

Но стоило коляске выкатиться в коридор, как запах сменился нафталином. Тяжёлым, лекарственным, мертвым.  

Отбой.  

Больница погрузилась в искусственную тишину — ту, что держится на капельницах, шепоте дежурных медсестёр и скрипе колёс каталок где-то в темноте.  

Саша лежал, уставившись в потолок. 3:17 прошло.  

Но в **3:27** дверь палаты тихо скрипнула.  

Медсестра.  

Без лица. 

Она не вошла. Просто стояла в дверях, смотря сквозь него, будто он был стеклом, за которым что-то важное.  

Холодный ужас сковал тело. Он не мог пошевелиться. Не мог закричать.  

Только слышал, как где-то далеко, в соседней палате, кто-то тихо смеялся.  

А потом — шаги.  Медленные, мокрые, будто кто-то шёл по лужам.  

Медсестра повернула голову (хотя у неё не было лица, он знал, что она это сделала**) и исчезла в коридоре.  

VI. «Что скрывает Ветрова?»

Утро.  

Опять эти санитары. Опять коридор с трещинами, складывающимися в узоры ветвей.  

 Ветрова ждала его.  

— «Вы плохо спали»— сказала она, даже не глядя на него. Её пальцы перебирали что-то в ящике стола.  

— «Она приходила»— прохрипел Саша.  

Врачиха замолчала. Потом медленно подняла глаза.  

— «Кто?»

— «Медсестра. Без лица. Она… смотрела сквозь меня.» 

Ветрова откинулась в кресле. В её глазах мелькнуло что-то— страх? Признание?

— «Саша… а ты уверен, что она смотрела на тебя?»  

За окном кабинета что-то постучало.  

Как ветка дуба.  

"Она знает... но что именно?" — мысли пульсировали в висках Саши, как боль в сломанных рёбрах.  

Ветрова смотрела на него не пустыми глазами хищника, а усталым взглядом человека, который слишком долго был в ловушке. В уголках её губ дрожала не зловещая улыбка, а что-то похожее на надежду.  

VII ключ от всех дверей 

— "Да, я уверен", — твёрдо сказал Саша.  

Она медленно потянулась к ящику стола. Её пальцы коснулись чего-то металлического — и вдруг задрожали.  

— "Я не должна была его хранить..." — её голос звучал тихо, почти с сожалением.  

На ладони лежал старый ключ. Не ржавый, а покрытый потёртой патиной, будто его носили с собой годами. На цепочке — крошечная подвеска в виде дубового листа.  

— "Он откроет дверь в левом крыле. Там, где раньше был сад..." — она сжала его в ладони, будто не решаясь отдать. — "В 2:30 персонал уходит на пересменку. У тебя будет 15 минут, чтобы добраться до двери. Она откроется только в 2:45."

Саша почувствовал, как её пальцы на мгновение сжали его руку** — нежно, но с отчаянной решимостью.  

— "Зачем мне туда идти? Что там?"

— "Ответы", — она посмотрела ему прямо в глаза. "И... может быть, выход."

Её взгляд был тёплым и живым, в нём не было ни капли лжи. Только грусть и что-то ещё... что-то, от чего у Саши ёкнуло сердце.  

— "Почему ты не уйдёшь сама?"

Тень пробежала по её лицу.  

— "Потому что я..."

Дверь распахнулась.

Санитары.  

Ветрова резко разжала пальцы, и ключ остался в его ладони.  

— "Беги, Саша", — прошептала она. "И не оглядывайся."

VII Побег через зеркало

2:30

Ключ в руке Саши пульсировал, как живое сердце. Когда он встал с кровати, сломанные ребра... зашевелились под кожей. Не больно — странно, будто там проросли тонкие веточки.

2:33

Коридор был пуст, но стены дышали. Обои шевелились, как страницы старой тетради. Впереди — зеркало. В нём отражался... он сам. Но другой: в рваной одежде, с глазами-пуговицами, как у тех санитаров.

— "Ты же знаешь, куда идёшь?" — спросило отражение.  

— "Выход" — прошептал Саша.  

— "Нет. Ты идёшь к ней."

2:37

Зеркало стало жидким. Саша шагнул в него — и оказался внутри больницы, но перевёрнутой:  

- Капельницы росли из потолка, как лианы  

- Санитары ползали по стенам, как пауки, их лица теперь были точь-в-точь как у него

- На полу (который теперь был потолком) лежали люди-тени, шепчущие: "Он выбрал дверь..."

2:40

В конце коридора стояла дверь из коры дуба.  На ней — 317 из сухих листьев.  

Но санитары уже спускались к нему, их пальцы вытягивались, как ветви.  

— "Останься с нами" — их голоса звучали как его собственный. — "Ты же один из нас."  

Саша вонзил ключ в дверь.  

2:45

Трещина. Свет. Падение.  

Эпилог: "Она под дубом"

— "Дядя! Дядя! Проснитесь!" 

Саша открыл глаза. Над ним склонилась девушка в белом платье, с медицинским жетоном на шее: "Алина Петрова, медпрактикант".  

— Вы... упали с дерева, — она говорила точно так же, как Ветрова. — Но... как вы нашли этот ключ?  

В её руке был старый ключ с дубовым листом.  

— "Я..." Саша потрогал грудь — рёбра целы. — "Я вернул мяч?"

Девушка улыбнулась. За её спиной дуб шелестел листьями, а на коре кто-то вырезал:  

"Спасибо. А.В."