Две недели как я вдова. Вслух стараюсь это слово не произносить, как будто от этого реальность изменится. Сижу на кухне, верчу в руках чашку с дурацким рисунком – подарок Антона на тридцатую годовщину свадьбы. Там мы, типа мультяшные: он с пузцом и лысиной, у меня копна волос, которую уже давно накрыла седина.
Моя свекровь, Светлана Андреевна, всегда бодрая, всегда на каблуках, всегда с прической. Даже сейчас, когда ее сын умер две недели назад, она безупречна – каре, туфельки, блузка в цветочек. Впорхнула на кухню с какой-то папкой.
– Ну чего сидишь? Нашла время прохлаждаться. Нужно бумаги решать!
Смотрю на нее и чувствую раздражение, которое скапливалось тридцать два года.
– Доброе утро, Светлана Андреевна.
– Ага, доброе, – фыркает она, шлепая передо мной папку. – Бумаги по наследству. Подпиши – Отказ? – я даже руку не протягиваю. – От чего отказаться-то?
– Господи, Лена! – закатывает глаза. – От наследства, конечно. Игорь уже подписал, теперь твоя очередь.
Игорь – наш с Антоном сын. Тридцать два, программист, живет с нами. Хороший парень, только слишком мягкий. И бабушку слушает больше, чем мать.
– А почему я должна отказываться? – мой голос звучит тихо даже для меня.
– Да что ты придираешься! – Светлана Андреевна взмахивает руками с кольцами – подарками сына. – Там несколько документов. Это нужно для порядка, а не чтобы кого-то обидеть.
На кухню заходит Игорь. Высокий, худой, с отцовскими глазами и его привычкой сутулиться.
– Привет, мам, – говорит, зевая. Замечает папку и напрягается. – А, вы уже поговорили?
– Пока нет, – отвечаю. – Не поняла еще, о чем речь.
Вижу, как они с бабушкой обмениваются взглядами. Какой-то их общий заговор.
– Сын, почему ты маме не объяснил? – театрально вздыхает Светлана Андреевна. – Вечно на меня всё!
– Я не успел, – Игорь отводит глаза и открывает холодильник. – Думал, вы вечером поговорите.
– Да что объяснять? – свекровь снова ко мне. – Подпиши документики, и всё!
– Я хочу сначала прочитать, – говорю и беру папку.
Что-то меняется в ее лице. Нервно поджимает губы.
– Там юридический язык, ничего не поймешь! Давай я объясню, а ты подпишешь.
– Нет, – сама удивляюсь своей твердости. – Я сама прочитаю. И не сейчас. Возьму документы на изучение.
– Да зачем тебе это? – почти кричит свекровь. – Ты что, мне не доверяешь? После стольких лет?
– Мам, ну правда, подпиши, – Игорь не отрывается от холодильника. – Бабуля плохого не посоветует.
– Нет уж, сначала посмотрю, что там, – отрезаю я.
Вечером, оставшись одна, изучаю документы. Там всего три бумаги: доверенность на управление всем имуществом Антона – Светлане Андреевне, отказ от наследства в ее пользу и доверенность на распоряжение счетами. Если подпишу – останусь ни с чем. Ни квартиры, где прожила тридцать лет, ни сбережений.
Стук в дверь.
– Можно? – это Игорь, с чашкой в руках.
– Входи.
– Чай с лимоном, как ты любишь, – ставит чашку и присаживается рядом. – Ну как, прочитала?
– Да. Скажи, ты действительно подписал отказ от наследства в пользу бабушки?
Игорь опускает глаза, теребит нитку на рукаве.
– Ну да. Она сказала, так проще. Чтобы не делить ничего, не спорить. И что она всё равно мне оставит всё когда-нибудь.
– А почему она считает, что мы с тобой будем спорить? – чувствую, как внутри растет что-то холодное и твердое.
– Не знаю, – пожимает плечами. – Бабушка сказала, что всегда так бывает. Она по телеку видела, как люди из-за наследства чуть не убивали друг друга. И что когда дело касается денег, люди меняются.
– И ты думаешь, я изменюсь? Буду с тобой за деньги твоего отца драться?
– Нет, конечно! – наконец поднимает глаза. – Но так проще, понимаешь? И бабушка уже всё организовала.
– А почему она это делает? Почему решает, кому что достанется после смерти твоего отца? И почему так быстро?
Игорь молчит, теребит нитку.
– Она всегда решала такие вопросы, – наконец отвечает. – Понимаешь, она с детства учила папу, что деньги должны оставаться в семье, под контролем. Что нельзя разбрасываться деньгами и имуществом.
– Но я – семья, – мой голос дрожит. – Я была женой твоего отца тридцать два года. Я родила тебя. Я готовила, стирала, поддерживала его. Это не считается?
Игорь виновато смотрит.
– Конечно, считается, мам. Но бабушка говорит, что ты можешь найти себе кого-нибудь. И тогда твой новый муж получит доступ к...
– К чему? – почти кричу. – К деньгам, которые зарабатывал мой муж, пока я вела хозяйство и растила тебя? К квартире, где я прожила полжизни?
Игорь вздрагивает. Я редко повышаю голос.
– Я просто делаю, как бабушка говорит, – шепчет он. – Она знает, как лучше. Она всегда знала.
Встаю, сжимая папку.
– Не буду я ничего подписывать. Передай это бабушке.
Игорь тоже встает.
– Мам, но она расстроится!
– Пусть расстраивается. Я тоже расстроена. Очень расстроена.
Иду на кухню, где свекровь раскладывает крупы по банкам.
– Не буду я это подписывать, – говорю, протягивая папку.
Вместо крика она усмехается, как будто ждала именно такого ответа.
– Ну что ж, я так и знала, – принимает документы. – Столько лет с моим сыном, но как только дело коснулось денег – сразу показала натуру. А я Антоше всегда говорила...
– Что именно вы ему говорили? – чувствую, как холод внутри превращается в лёд.
– Что тебе только его деньги нужны были, – спокойно отвечает. – Что выскочила за него только потому, что он в приличной семье родился. Ни любви, ни заботы. И вот, пожалуйста – как только умер, сразу когти в его имущество.
Стою в шоке. Как можно такое говорить? После всех этих лет?
– Это вы пытаетесь через две недели после смерти сына забрать у его жены всё, – тихо говорю. – Это вы манипулируете моим сыном. И обвиняете меня в корысти?
– Думай, что хочешь, – пожимает плечами. – Только тебе придется несладко. Я так этого не оставлю.
Выхожу, чувствуя дрожь в коленях. Вот оно что. Вот какую войну я себе объявила.
Следующие дни в доме – холодная война. Светлана Андреевна перестает со мной разговаривать. Игорь мечется между нами.
– Мам, может, стоит пойти на компромисс? – говорит вечером в коридоре.
– Какой компромисс? Отдать все права и остаться с пустыми руками?
– Бабушка говорит, что тебя никто не выгонит из дома, – шепчет. – Просто будет порядок в документах.
– Какой порядок, Игорь? – кладу руки ему на плечи. – Она хочет, чтобы у меня не было никаких прав. Ты этого не понимаешь?
– Понимаю, – опускает голову. – Но она говорит, что так надо. И что, если откажешься – будет хуже. Она может подать в суд.
– На каком основании?
– Не знаю, – пожимает плечами. – Что-то про неправильное завещание, про доли в квартире... Я не разбираюсь в этом.
– А я разбираюсь, – твердо говорю. – И никаких оснований у нее нет.
На следующий день никого нет дома, когда возвращаюсь из магазина. На столе записка: «Поехали с бабушкой к нотариусу».
К нотариусу? Зачем? Холодок пробегает по спине.
Когда они возвращаются, встречаю их в прихожей.
– И что же вы у нотариуса делали?
Светлана Андреевна смотрит с торжеством.
– Не твое дело.
– Мое, – не двигаюсь с места. – Всё, что касается наследства моего мужа – мое дело.
– Нет, не твое, – отрезает. – Больше не твое.
Игорь топчется рядом, не поднимая глаз.
– Игорь, что вы там делали?
– Ну... оформляли какие-то документы.
– Какие документы?
– Бабуль, – поворачивается к свекрови, – может, скажем маме? Она всё равно узнает.
– Пусть узнает! – усмехается. – Я встретилась со своим другом-нотариусом. Он подсказал, что можно сделать. Твой отец, Игорек, оформил имущество не только на себя, но и на меня. Вот такой предусмотрительный был мой сын. Так что твоя мать может отказываться подписывать – это уже неважно.
Стою оглушенная. Не может быть. Антон никогда не сделал бы этого.
– Вы лжете, – выдавливаю из себя.
– Лгу? – хохочет. – Вот бумаги, можешь посмотреть!
Достает из сумки другую папку и машет перед носом.
– Всё оформлено по закону. Квартира, машина, дача – всё на меня и Игоря. Тебе только личные вещи. И то, если будешь себя хорошо вести.
Звонит телефон. Свекровь поднимает трубку, и ее лицо меняется.
– Да, Василий Петрович, – говорит. – Спасибо, что перезвонили... Что? Не понимаю... Вы же сами сказали... Что значит, не получится?
С каждой секундой бледнеет.
– Я поняла. Всего доброго.
Кладет трубку и поворачивается ко мне. В глазах – ярость.
– Ты! – шипит. – Ты уже успела поговорить с ним?
– С кем?
– С Василием Петровичем! С нотариусом! Он отказывается оформлять документы и говорит, что по закону имущество делится между наследниками первой очереди! То есть между тобой и Игорем!
Сдерживаю улыбку. Значит, она лгала. Блефовала.
– Я никому не звонила, – спокойно отвечаю. – Просто закон на моей стороне.
– Закон! – кричит. – Плевать я хотела на твой закон! Всё это наше, оно принадлежит нашей семье!
Поворачивается к Игорю.
– Ты видишь? Видишь, какая она? Только о деньгах думает!
– Бабушка, перестань, – просит Игорь.
– Нет, не перестану! – сжимает кулаки. – Я ей покажу, как переходить мне дорогу! Она пожалеет!
Хлопает дверью так, что стены дрожат.
Через неделю приезжает двоюродный брат Антона, Виктор. Узнав о ситуации, он становится нашим посредником.
– Что же ты к нам пожаловал? – спрашивает свекровь с подозрением.
– Слышал, у вас проблемы с наследством, – говорит Виктор. – Мне Павел Дмитриевич рассказал. Говорит, ты звонила ему по юридическим вопросам и рассказала, что хочешь лишить Елену наследства.
Игорь меняется в лице.
– Бабуль, это правда? Ты хотела всё оформить на себя? Используя какие-то старые доверенности?
Свекровь мнется.
– Игорек, я для тебя старалась, – защищается. – Чтобы у тебя всё было, чтобы чужие люди не претендовали!
– Мама – не чужой человек, – твердо говорит Игорь. – Она моя мать и жена папы. Ты не имеешь права так поступать.
– Но, Игорек...
– Нет, бабушка, – выпрямляется, становясь похожим на отца. – Ты не права. И я не позволю тебе так себя вести.
Светлана Андреевна оседает на диван.
– Вы все против меня, – шепчет. – Все предали. И ты, Игорь. И Антоша мой. Я ведь просила его не жениться на ней, а он не послушал. Теперь она всё заберет, а мне – крохи.
– Никто не оставит вас без крыши и денег, – говорю я. – Но вы должны понять, что не можете просто так забрать всё.
– Не указывай, что я должна понимать! – вскидывает голову. – Я тебя никогда не любила! С первого дня! Как ты вошла в нашу семью, всё пошло наперекосяк. Антоша перестал меня слушать. А ты радовалась, что отобрала сына!
– Я никого не отбирала, – спокойно отвечаю. – Антон был взрослым и сам решал, как жить. Он любил вас, но хотел иметь свою семью. Это нормально.
– Нормально? – смеется. – Для тебя, может. А я потеряла сына из-за тебя! А теперь ты хочешь забрать и внука!
– Бабушка, – Игорь садится рядом, – никто никого не отбирает. Мы все семья. И должны помогать друг другу, а не воевать.
– Ты слишком молод, – похлопывает его по руке.
– Нет, бабуль, – мягко отстраняется. – Мне тридцать два. Я не ребенок. И я вижу, что происходит. Ты пыталась обмануть маму. И меня тоже.
Виктор кашляет, привлекая внимание.
– Предлагаю встретиться с нотариусом вместе и обсудить, как распределить наследство по закону. Чтобы всем было справедливо. А эти попытки с документами – забудем. Светлана Андреевна действовала эмоционально, от горя.
– Хорошо, – тихо соглашается свекровь. – Но учтите: я не доверяю вам. Никому. И никогда не буду.
***
Прошло три месяца. Мы оформили наследство по закону. Квартира теперь на меня и Игоря – по долям. Дача – тоже. У Светланы Андреевны – пожизненное право пользования всем. Никто не остался внакладе.
Она до сих пор со мной почти не разговаривает, но уже не устраивает демонстраций. Иногда даже спрашивает про ужин. Прогресс.
Игорь стал увереннее. Не оглядывается на бабушку по каждому вопросу. Принимает решения сам. И даже начал встречаться с девушкой.
А я стала крепче. Сильнее. Я знаю, что могу постоять за себя. И что сын поддержит, если нужно. Антон бы гордился нами обоими. (Все события в сюжете вымышленные)