— Что значит ваша? — Ольга почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Мы с Сергеем десять лет горбатились, чтобы ее построить!
— А кто вам землю дал? Кто помогал с материалами? — Нина Петровна поджала губы. — Забыли уже?
— Мы все вернули! До копейки! — Ольга сжала кулаки, чувствуя, как внутри закипает ярость.
— Вернули? — свекровь рассмеялась. — А проценты? А моральный ущерб за то, что я вас, неблагодарных, терпела все эти годы?
Сергей, молча наблюдавший за перепалкой, наконец вмешался:
— Мам, давай без крайностей. Может, сядем и спокойно обсудим?
— Нечего тут обсуждать! — отрезала Нина Петровна. — Я свое решение приняла. Собирайте вещи и чтоб духу вашего здесь не было!
Ольга почувствовала, как к горлу подступает ком. Эта дача была не просто домом — это была их мечта, их убежище от городской суеты. Каждая доска, каждый куст смородины были посажены их руками. И теперь все это хотят отнять?
— Сережа, скажи что-нибудь! — взмолилась она, глядя на мужа.
Но Сергей лишь беспомощно развел руками:
— Оль, ну ты же знаешь маму. Если она что-то решила...
— Знаю, — горько усмехнулась Ольга. — Знаю, что ты никогда ей не перечил. Даже когда она лезла в нашу семью, даже когда пыталась воспитывать наших детей. Но это — уже слишком!
Она вспомнила, как они с Сергеем познакомились. Это было здесь, на этой самой даче, десять лет назад. Ольга приехала помогать соседке с огородом, а Сергей как раз начинал строительство. Их глаза встретились над забором, и это была любовь с первого взгляда.
Нина Петровна тогда не одобрила выбор сына. "Деревенщина", — фыркнула она, узнав, что Ольга из соседней деревни. Но Сергей впервые пошел наперекор матери. Они поженились, несмотря на все препятствия.
А потом началась эпопея со строительством. Нина Петровна действительно помогла с участком — у нее были связи в местной администрации. Но каждый гвоздь, каждый мешок цемента они с Сергеем покупали на свои, кровно заработанные.
— Вы не имеете права, — тихо, но твердо сказала Ольга. — У нас есть документы на дом.
— Документы? — свекровь усмехнулась. — А ты их внимательно читала? Там моя фамилия стоит, между прочим.
Ольга похолодела. Она вспомнила, как Сергей говорил что-то о том, что мать поможет с оформлением. Неужели...
— Сережа, это правда? — она повернулась к мужу.
Сергей виновато опустил глаза:
— Понимаешь, так было проще с бумагами...
— Проще? — Ольга почувствовала, как внутри что-то обрывается. — Ты отдал нашу дачу своей матери, и говоришь, что так было проще?
— Да ладно вам драму разводить, — вмешалась Нина Петровна. — Подумаешь, дача. Купите себе другую.
— Другую? — Ольга горько рассмеялась. — А вы знаете, сколько сил мы вложили в эту? Сколько ночей не спали, экономили на всем, чтобы купить материалы? Вы хоть представляете, что значит строить дом своими руками?
— Ой, не надо мне тут про трудности, — отмахнулась свекровь. — Я вот в свое время...
— Да плевать мне, что было в ваше время! — взорвалась Ольга. — Сейчас другое время, и эта дача — наша! И я не позволю вам ее отнять!
Она выбежала из дома, хлопнув дверью. Сергей бросился за ней:
— Оля, постой! Давай поговорим!
— О чем? — она резко обернулась. — О том, как ты предал нашу семью? Нашу мечту?
— Я не предавал, — попытался оправдаться Сергей. — Просто мама сказала, что так будет надежнее...
— Мама сказала, — передразнила Ольга. — А ты, как всегда, послушался. Знаешь что? Я с меня хватит. Забирайте свою дачу, подавитесь ею. А я ухожу.
— Куда? — растерянно спросил Сергей.
— Куда угодно, лишь бы подальше от вас обоих.
Ольга зашагала по дорожке, ведущей к калитке. Сердце разрывалось от боли и обиды. Десять лет жизни, десять лет любви и труда — и все коту под хвост из-за жадности свекрови и слабохарактерности мужа.
Она уже почти дошла до ворот, когда услышала за спиной странный шум. Обернувшись, Ольга увидела, как Нина Петровна, размахивая руками, что-то громко говорит Сергею. А потом...
Потом произошло то, чего Ольга никак не ожидала. Сергей вдруг выпрямился, посмотрел матери в глаза и четко произнес:
— Нет.
— Что? — опешила Нина Петровна.
— Я сказал — нет, — повторил Сергей. — Это наша с Олей дача. Мы ее строили, мы в ней жили. И мы будем в ней жить дальше.
— Да как ты смеешь? — взвизгнула свекровь. — Я тебя растила, кормила...
— И я благодарен за это, — спокойно ответил Сергей. — Но это не дает тебе права распоряжаться моей жизнью. И жизнью моей семьи.
Он повернулся к Ольге:
— Прости меня. Я был слабаком. Но больше этого не повторится.
Ольга смотрела на мужа, не веря своим ушам. Неужели он наконец-то...
— Вон отсюда! — завопила Нина Петровна. — Оба вон! Неблагодарные!
— Нет, мама, — покачал головой Сергей. — Это ты уйдешь. И больше не будешь вмешиваться в нашу жизнь.
Он подошел к Ольге, взял ее за руку:
— Ты простишь меня?
Ольга почувствовала, как к глазам подступают слезы. Но это были уже не слезы обиды — это были слезы облегчения и... гордости за мужа.
— Прощу, — прошептала она. — Если пообещаешь, что больше никогда...
— Обещаю, — твердо сказал Сергей. — Клянусь.
Они стояли, взявшись за руки, и смотрели, как Нина Петровна, бормоча проклятия, собирает свои вещи. Когда она, хлопнув дверью, уехала, Сергей повернулся к жене:
— Знаешь, а ведь она права в одном.
— В чем? — удивилась Ольга.
— Нам действительно нужна новая дача, — улыбнулся он. — Эта становится маловата. Особенно если у нас будет второй ребенок.
Ольга рассмеялась, чувствуя, как с души падает огромный камень. Впереди их ждали новые испытания, новые мечты и новые победы. Но теперь она точно знала — они справятся. Вместе.
А старая дача... что ж, она навсегда останется символом их любви. Любви, которая выдержала все испытания и стала только крепче.