Археология — это не только раскопки, хотя именно с ними её чаще всего и ассоциируют. Однако иногда одних раскопок недостаточно, и контекст найденных артефактов остаётся неясным или неоднозначным. В таких случаях на помощь приходят исторические свидетельства.
Тем не менее, не каждая культура и не каждый период истории оставили после себя такие свидетельства. А если и оставили, они могут быть фрагментарными, утраченными или недоступными для перевода.
Недавно доктор Дорота Дзержбицка и доктор Дарья Елагина опубликовали исследование, в котором пересмотрели и перевели рассказ очевидца — эфиопского монаха XVI века, находившегося в Донголе (Судан). Колофон (приписка автора) этого текста предоставил важный контекст и дополнил результаты недавних археологических раскопок на территории Донголы в период, считающийся малоизученным из-за ограниченного количества письменных источников.
Раскопки и вопросы о Донголе XVI века
С 2018 по 2024 годы в Донголе велись археологические исследования в рамках проекта ERC StG под названием «UMMA». Целью проекта было понять трансформацию города после ухода королевского двора Макурии в XIV веке.
«UMMA, что в переводе с арабского означает “община”, является аббревиатурой от “Городская метаморфоза общины средневековой африканской столицы”. Проект, финансируемый Европейским исследовательским советом, был реализован в Донголе с 2018 по 2024 год польским Центром средиземноморской археологии Варшавского университета под руководством Артура Облуски. Одной из основных задач было исследование социальных и религиозных изменений в Донголе после упадка христианского королевства Макурия…»
Раскопки показали, что Донгола между XV и XVIII веками была процветающим городом с развитой социальной структурой. Большинство домов строилось из кирпича-сырца и смеси глины с плетёнкой, за исключением одного здания.
«Найденные предметы обихода указывают на довольно эгалитарное общество, исключением является одно очень большое здание — так называемый Дом Мекка (или “царский дом”), который явно принадлежал элите. Среди находок — шёлк, мушкетные пули, монеты и другие предметы престижа. Особенно важны найденные там письма, документы и амулеты на арабском языке. То, что многие из этих текстов были найдены в Доме Мекка, связывает их с элитой, и один из документов был даже написан королём Донголы по имени Кашкаш (или Кушкуш). Наличие арабских текстов, а также почти полное отсутствие остатков свиней в археологических слоях — важные признаки исламизации», — поясняют доктора Дзержбицка и Елагина.
Однако из-за значительной толщины археологических слоёв находки, относящиеся к периоду до 1600 года, были сделаны только в ограниченных местах. Эти находки хоть и интересны, но намного скромнее по сравнению с более поздними слоями.То же самое можно сказать и о нашем понимании социальной и экономической жизни Донголы в XVI веке.
Известно, что Донгола была важным торговым узлом в XVII–XVIII веках: через город проходили дальние торговые маршруты, сюда поступали импортные товары — глазурованная керамика, стеклянные бусины, браслеты и курительные трубки. Но когда и как Донгола стала таким торговым центром — неизвестно.
Так же неизвестно, когда именно появилась исламская элита: к XVII–XVIII векам она уже существовала. Известно лишь, что первый исламский учитель жил в Донголе в конце XIV или начале XV века. Но один учитель — ещё не исламская элита.
Так что же мы знаем о ранней Донголе, что может пролить свет не только на её развитие как торгового центра и исламизацию, но и объяснить, почему и как эфиопский монах оказался там?
Фрагментарная история
В XVI–XVII веках между Эфиопией и султанатом Фундж (в чьих пределах находилась Донгола) существовали тесные контакты. Эти связи тянутся ещё с эпохи Средневековья: многие эфиопские христианские монахи проходили через Нубию по пути в Иерусалим через долину Нила, включая святого Эвостатия около 1330 года.
К началу XVI века эфиопские паломники чаще стали использовать маршрут через Суакин, так как путь вдоль Нила стал слишком опасным.
Разные источники того времени упоминают торговлю между Эфиопией и Донголой, но также предупреждают о рисках. Так, итальянский иезуит Алессандро Дзорци в XVI веке передаёт слова брата Томаса из Гангета, что «за Нилом, по направлению к провинции Нуби, живут очень злые люди — разбойники и убийцы, особенно в провинции Нуба».
В свою очередь, португальский дворянин и мореплаватель Педру Алвареш Кабрал в XV веке упоминает, что регион был населен «на протяжении пятнадцати дней пути» «очень подлыми людьми, очень злыми и чёрными». Однако он также отмечает, что туда приезжали купцы с хлопком и другими товарами, указывая на наличие торговли.
Ситуация изменилась после османского вторжения в Эфиопию в 1549–1554 годах, когда они захватили регион и сделали Суакин столицей провинции. Несмотря на это, отношения между Эфиопией и Фунджем не только продолжились, но и укрепились.
Однако в XVII веке снова возникли конфликты, и в 1618–1619 годах между двумя государствами разразилась война, временно остановив торговлю.
Контакты были восстановлены с основанием новых столиц: Гондар (около 1636 года) в Эфиопии и Синнар (середина XVII века) в султанате Фундж.
Несмотря на эти сведения, археологам по-прежнему не хватает данных именно о XVI веке.
Именно здесь на помощь приходит колофон Такла Альфы, дополняя как находки проекта UMMA, так и освещая маршруты между Донголой и Иерусалимом. Он содержит ценные сведения о донгольском обществе, контактах местного населения с приезжими и процессе исламизации.
С учётом этого контекста давайте перейдём к самому колофону.
Не только дополняла недавние археологические раскопки, но и предоставляла доказательства того, что Донгола уже в XVI веке была исламизированным городом с развитой социальной стратификацией и торговыми связями.
Таким образом, свидетельство Такла’ Альфā — это редкий и ценный взгляд изнутри на период, о котором в исторических и археологических источниках известно крайне мало. Его рассказ, пусть и субъективный, помогает заполнить пробелы в нашем понимании того, каким был город Донгола в конце XVI века: как он функционировал, кто его населял, какие социальные различия существовали между группами, и как он был включён в трансрегиональные торговые и религиозные маршруты.
Он также поднимает важный вопрос о ценности малоизученных или забытых текстов. Как подчёркивают учёные, даже хорошо известные коллекции, такие как фонды Ватиканской библиотеки, могут содержать тексты, значение которых ранее оставалось неоценённым или неясным, особенно когда появляются новые археологические открытия, позволяющие по-новому взглянуть на старые источники.
Кроме того, с учётом того, что общее количество сохранившихся эфиопских рукописей до сих пор точно не установлено (по оценкам, их может быть сотни тысяч), есть большая вероятность, что в будущем будут обнаружены другие источники, способные пролить свет на малоизученные периоды истории Восточной Африки и Нубии.
Таким образом, история Такла’ Альфā — это не просто рассказ о путешествии монаха, застрявшего в далёком городе. Это напоминание о том, как личные свидетельства, погребённые в архивах, могут оживить прошлое, изменить историческую картину и помочь нам понять, как религии, культуры и общества взаимодействовали и трансформировались в течение веков.