В отделе кадров её знали все. Не потому, что она устраивала сотрудников на работу, оформляла отпуска или требовала справки. А потому, что мимо пройти мимо неё было невозможно. Маргарита Павловна — или просто Рита — была пышной женщиной. Всё при ней: бёдра, грудь, округлые руки, мягкий живот и походка, от которой даже директор сбивался с ритма. И при этом — строгая, как утренний кофе без сахара.
С ней не флиртовали. Точнее, пытались, но быстро понимали — не тот уровень. Маргарита Павловна умела улыбнуться так, что человеку становилось стыдно за свои мысли. И только однажды, на корпоративе, кто-то пробормотал после третьей рюмки:
— Такая женщина… а сидит в кадрах. Её бы — в кино.
На что она, подперев подбородок рукой, ответила:
— В кино без сценария мне скучно. А тут хотя бы знаю, кто кого увольняет.
Так она и жила. Работа, дом, книга в постель. Иногда каблуки, когда совсем тоскливо. А мужчин — ну как вам сказать... не то чтобы не было. Но всё больше каких-то вялых. Либо сразу на «мамочку» переключаются, либо комплиментами закидают и исчезают. Никто не задерживался. Да и она уже не ждала.
Пока однажды не пришёл он.
— Здравствуйте. Новенький. Меня к вам. Я — Егор, — он заглянул в кабинет, как будто хотел увидеть, кто там заведует этим бюрократическим королевством.
Она подняла глаза.
— Проходите, Егор. Удостоверение, копии паспорта, СНИЛС, ИНН — стандартный набор.
Он улыбнулся, сел и… посмотрел на неё. Не так, как обычно. Без снисхождения, без удивления. С интересом. Спокойным мужским интересом, как на женщину, в которой есть всё. И даже чуть больше.
Она почувствовала это. Как будто кто-то в комнате убавил свет и включил лёгкий джаз.
— А вы давно тут работаете? — спросил он, передавая документы.
— Десятый год, — ответила она и сразу пожалела. Прозвучало как «я старая, оставь надежды».
— А выглядите… максимум на семь. Особенно вот когда улыбаетесь.
Она не улыбалась. Но почувствовала, как уголки губ всё-таки дрогнули.
— Вы так со всеми кадровиками? — прищурилась она.
— Только с теми, кто оставляет впечатление.
Слишком смело, подумала она. Но не оттолкнула.
Прошло несколько дней. Он иногда заглядывал — под предлогом подписи, справки, уточнения. Иногда просто так. Она ловила себя на том, что поправляет волосы перед зеркалом. Надевала платье с вырезом поглубже. Всё ещё строго, но... вдруг не зря?
Он не торопился. Просто был рядом. Приветливо кивал в столовой, открывал ей дверь, приносил бумагу из копировального. И однажды — в пятницу — заглянул ближе к вечеру.
— Все уже ушли? — спросил он, вставая у двери.
— Почти, — ответила она, заполняя отчёт.
— У меня тут проблема… с анкетой. Не подскажете?
Она встала, подошла, посмотрела. На анкете не было ни одного вопроса. Только пустой лист. И он, сидящий на столе и смотрящий на неё с вызовом.
— Егор…
— Маргарита Павловна, — перебил он её. — А вы знаете, что у вас потрясающее декольте?
Она замерла. Сердце застучало. Он приблизился. Не вульгарно, не резко. Просто медленно наклонился — и провёл пальцем по пуговице её блузки.
— И вы всё это прячете от таких, как я?
— Таких, как вы, — прошептала она, — давно не было.
В офисе горел только один свет. Жалюзи были опущены. Она стояла у окна, прикрывая пуговицы на груди. Он — спиной к двери, поправлял рубашку. Слов больше не было. Всё было ясно.
— Завтра кофе? — спросил он.
— Только если с круассаном. И чтоб без анкеты.
Он рассмеялся. И ушёл. А она ещё долго стояла, глядя в окно, и чувствовала — нет, не стареет. Расцветает.