В канун 1815 года в Вене, во дворце русского посла, вспыхнул пожар. Огонь пожрал коллекцию античных статуй, уникальные картины и библиотеку с редчайшими рукописями.
Хозяин дворца, граф Андрей Разумовский, стоял среди дымящихся руин и наблюдал, как превращается в пепел целая эпоха.
Тот самый Разумовский, которому Бетховен посвятил «Русские квартеты» и который тридцать лет покорял Европу, правда, не армиями, а слухами из спален королев.
Французские дипломаты называли его «самым опасным русским в Европе», хотя единственным его оружием была дьявольская красота и умение нравиться женщинам.
Что же превратило внука простого казака в повелителя сердец европейских монархинь?
Мот, кутила и первый волокита Петербурга
В середине XVIII века в семье последнего украинского гетмана Кирилла Разумовского родился сын, которому судьба уготовила роль разрушителя брачных уз и создателя дипломатических скандалов. Андрей Кириллович появился на свет 22 октября 1752 года в Глуховском дворце — третий и самый любимый из шестерых детей гетмана.
Природа щедро одарила мальчика:
золотистые кудри, выразительные глаза и тот особый магнетизм, от которого дамы теряли рассудок, а их мужья покой. К тому же юный граф поражал своих наставников блестящими способностями, особенно полюбился ему знаменитый историк Шлецер. Мальчик заходил к учителю по вечерам послушать рассказы из истории и порассуждать о статистике, согласитесь, довольно странное развлечение для будущего покорителя женских сердец.
Образование Андрей завершил в Страсбургском университете, после чего вернулся в Россию уже сформировавшимся европейцем. Космополит в полном смысле этого слова, внук простого казака, не умевший написать по-русски дипломатическую депешу — таким он оставался всю жизнь. К русскому языку прибегал лишь в крайних случаях, предпочитая французский и немецкий.
В 1769 году семнадцатилетний красавец был отправлен в Архипелаг к адмиралу Спиридову и принимал участие в Чесменском бою. Но морская служба явно не прельщала молодого графа, ведь слишком мало женщин на кораблях, но слишком много пороха и крови. Уже в 1772 году он снова был при дворе и стал приближенным цесаревича Павла Петровича.
Именно при дворе проявился в полном блеске дар Разумовского к придворным махинациям и амурным авантюрам. Вся северная столица пересудами смаковала романтические подвиги надменного красавца. Граф бравировал дружбой с будущим императором, что крайне тревожило Екатерину II. Европейские посланники наперебой рапортовали о его воздействии на Павла Петровича, предрекая грядущую роль Разумовского при воцарении наследника.
Случай тех лет превосходно демонстрирует масштаб графских причуд.
Как-то отцу довелось расплатиться с портным за «туалеты» сына на 20 тысяч рублей — капитал, достаточный для приобретения добротной усадьбы. Старший Разумовский в гневе велел продемонстрировать ему пресловутый гардероб наследника. Одних только камзолов у молодого аристократа обнаружилось свыше двухсот штук!
— Зачем тебе столько? — сурово спросил Кирилл Григорьевич. — Я вот двумя камзолами обхожусь.
— Между нами великая разница, — сострил граф Андрей. — Я — сын российского генерал-фельдмаршала, а вы — сын простого казака.
Дерзость потрясающая, но отец лишь покачал головой. Что поделаешь с сыном, который красив как ангел и дерзок как чёрт? Тем более что красота приносила вполне практические плоды, ведь многие дамы при дворе готовы были на всё ради благосклонности молодого графа.
Одна ночь, которая изменила историю
Но аппетиты Разумовского росли вместе с его славой. Мало ему было комедианток и фрейлин, так граф приглянулся самой великой княгине Наталье Алексеевне, первой жене цесаревича Павла. Красивая, молодая, томящаяся в браке с неуравновешенным мужем — идеальная мишень для искусного обольстителя.
По легкомыслию граф сделался её возлюбленным. Хотя, возможно, и не по легкомыслию — Андрей Кириллович никогда не ограничивал себя в наслаждениях, включая самые рискованные. Бесплодная до сих пор великая княгиня забеременела уже после первой близости. Однако ликовать по поводу прибавления в императорской фамилии довелось недолго.
Наталья скончалась при родах в апреле 1776 года.
Екатерина II мгновенно присвоила корреспонденцию усопшей и нашла там содержание, достойное детективного сюжета. Любовная лирика перемешивалась с политическими заговорами высшего разряда. Граф Андрей участвовал в тайных происках малого двора втайне от правящей императрицы.
В документах покойной вскрылись политические планы его сочинения, контакты Разумовского через французских посланников с министрами бурбонского королевства, долговые обязательства — великая княгиня постоянно испытывала нужду в деньгах и не стеснялась занимать у западноевропейских монархов под грядущие политические преференции.
Складывалась мрачная картина: возлюбленный великой княгини одновременно являлся государственным предателем. Однако Екатерина обладала слишком богатым опытом придворных интриг, чтобы действовать поспешно. Она понимала болезненную, детски-наивную привязанность Павла к графу Андрею и применила запретный ход — предъявила сыну письма Разумовского к Наталье.
Доказательства супружеской неверности с ближайшим товарищем стали для Павла истинным ударом в самое больное место. Огромным было потрясение. Столь же огромным и ужасающим оказался гнев наследника. Свидетели уверяют: именно с этого момента преобразился Павел Петрович. Он превратился во вспыльчивого, несдержанного человека с яростными вспышками. Подхватил аристократическую хворь под названием деспотизм.
— Вы изменили не просто моей супруге, — прошипел он сквозь стиснутые челюсти, когда граф попытался объясниться. — Вы изменили мне.
Это означало расставание навечно. Екатерина в точности воспроизвела кару, которой некогда подвергла Елизавета Салтыкова — командировка с официальным сообщением шведскому монарху о появлении престолонаследника, затем устройство на дипломатическую службу за рубеж. Разумовского изначально отправили в ревельский гарнизон, а после размышлений проницательная самодержица распознала дипломатическое мастерство соперника и постановила использовать его на благо империи.
Дипломатия обольщения: от Неаполя до Вены
В январе 1777 года граф Андрей Кириллович Разумовский был назначен посланником при короле Невполя.
Неаполь встретил русского красавца прохладно. Первый приём, который был оказан Разумовскому, был холодным. Но граф не был бы собой, если бы не сумел растопить лёд придворного этикета. Его смиренное и почтительное поведение, а также слухи о петербургских и венских победах привлекли внимание королевы Марии Каролины Австрийской, сестры той самой Марии-Антуанетты, которая через несколько лет сложит голову на гильотине.
В браке радости она не знала — супруг безвылазно пропадал на охоте и рыбной ловле. Прибыв ко двору, Разумовский смог привлечь внимание королевы. Она принялась звать его во дворец для продолжительных разговоров, упразднила жёсткие нормы испанского церемониала, запрещавшие зарубежным посланникам тесное общение с королевским домом.
Вскоре поползли слухи о новом фаворите Каролины Марии. И не просто поползли — результаты оказались блестящими. Усилиями Разумовского русско-неаполитанские отношения достигли исключительной теплоты, российский флот обрёл якорную стоянку на Сицилии. Молодому дипломату удалось очаровать даже короля Фердинанда Неаполитанского, который спустя четыре десятилетия на Веронском конгрессе едва не плакал, вспоминая «славные времена» их общего... проживания с королевой Каролиной.
Впрочем, роскошные дары требовали немалых издержек. Заботливый родитель Кирилл Григорьевич выбивался из сил, исполняя заказы обожаемого сына. То дюжину отборных орловских скакунов королеве отправить, то иную русскую редкость. Однако игра стоила свеч: где ещё российский представитель мог монаршим повелением заполучить первоклассную средиземноморскую гавань?
Десятилетие продолжалась эта благодать, пока происки французских и испанских агентов не достигли Петербурга. Когда Екатерина вознамерилась перевести Разумовского из Неаполя на иное место, двор Марии Каролины охватила паника. Сама королева пребывала в подлинном смятении, категорически отказываясь расстаться с обожаемым дипломатом. Но воля императрицы непререкаема, и Разумовский оставил итальянскую идиллию.
В Швеции проверенный метод воздействия на дипломатию потерпел фиаско. Не получилось предупредить шведско-российский конфликт, что существенно повредило репутации графа. Зато в Вене его ожидал подлинный триумф.
Обвенчавшись с графиней Марией Элизабет фон Тун в октябре 1788 года, он породнился с кланами прославленных меценатов: Лихновские, Вальдштейны, Лобковицы, Эстергази. Теперь в его распоряжении были не только внешняя привлекательность и обаяние, но и семейные узы с могущественнейшими родами Австрии.
В Вене граф обрёл второй дом, навсегда проникшись австрийскими пристрастиями: тут он жил с обожаемой супругой, что нисколько не препятствовало его легендарным успехам у прекрасного пола. Страстно увлекался искусством и, швыряя баснословные суммы, коллекционировал полотна, бронзовые изделия и всевозможные диковины. Виртуозно владел смычком, организовывал прославленные камерные вечера, оказывал покровительство артистам.
Казанова в отставке: итоги жизни великого соблазнителя
В венские годы Разумовский взошёл на пик не только дипломатической, но и культурной известности. В его кругу находились Гайдн, Моцарт, а также Бетховен, адресовавший Разумовскому свои Пятую и Шестую симфонии наряду с тремя камерными произведениями для струнных.
Создание «Русских квартетов» превратилось в апогей меценатских усилий графа. Инициатором очередного бетховенского шедевра в сфере струнной камерной музыки выступил граф Андрей Кириллович Разумовский, которому мастер адресовал трио квартетов из опуса 59. В двух сочинениях из трёх Бетховен включил русские фольклорные мотивы — «Ах, талан ли мой, талан» и прочие напевы. Согласно воспоминаниям Карла Черни, ученика Бетховена, маэстро тогда горячо интересовался русским музыкальным фольклором.
Однако венская критика приняла шедевры холодно. О квартетах отзывались: «Неисполнимо, непонятно! Такая музыка не имеет права на существование!». Граф Разумовский, отличавшийся изысканным музыкальным чутьём, подбадривал страдающего композитора, мол, грядущие поколения оценят его творчество!
И граф не ошибся. Он доставил бетховенские творения в Россию. Квартеты звучали в московских и петербургских гостиных, завоёвывая признание вопреки противодействию светских «знатоков». Разумовский угадывал в бетховенской музыке не просто создание всемирного таланта, но и зарождение отечественной музыкальной традиции.
31 декабря 1814 года в парковом крыле дворца произошёл пожар, который уничтожил множество ценных вещей: картины, вазы, статуи, мебель — всё сгорело дотла. Вышедший в отставку Разумовский не мог позволить себе восстановить всё это великолепие в прежнем объёме.
Символично: вместе с дворцом сгорела целая эпоха.
Граф прожил в Вене ещё более двадцати лет, умер 11 сентября 1836 года, так и не вернувшись в Россию. Он стал живым символом русского культурного влияния в Европе не через завоевания, а через обаяние, талант и умение покорять сердца.
Что же в итоге?
Внук простого казака дослужился до светлейшего князя, друг будущего императора стал почётным изгнанником, любовник великой княгини превратился в мецената мирового масштаба.
Разумовский доказал, что иногда красота действительно спасает мир, по крайней мере, дипломатический.
А его «Русские квартеты» до сих пор звучат в концертных залах, напоминая о временах, когда послы завоёвывали страны не ультиматумами, а улыбками.
Как тонко заметил один французский дипломат того времени:
«Граф Разумовский опаснее армии, он покоряет не земли, а души».
И в этом была его главная победа: превратить дипломатию в искусство соблазнения, а изгнание в триумф.