«Нужно поговорить» – каждое утро Костя просыпался с этой мыслью. Но как сказать правду женщине, которая вчера гладила его рубашки, а сегодня утром встала пораньше, чтобы приготовить ему завтрак?
Кофе остывал. Костя сидел на кухне, разглядывая трещину в кафеле над раковиной. Как и все остальное в этой квартире, она появилась еще до него, но почему-то именно сейчас бросалась в глаза.
Ленка была в ванной, скоро она выйдет и начнет бегом собираться на работу. Костя ждал и думал, как сказать правду и не сделать больно.
Вспомнил их первую встречу.
Корпоратив в «Виктории». Она смеялась его шуткам про бухгалтерию, а он тогда подумал «Какая легкая и теплая». Не как другие. Не как Светка, его бывшая, с которой он прожил три года, пока она не ушла со словами: «Ты не способен на серьезные отношения, Костя. Ты вечный мальчишка. Ты до сих пор не можешь выбрать, кем хочешь работать, хотя тебе уже тридцать пять!»
Ленка была другой.
Не требовала. Не давила. Казалось, она просто рада, что он есть. И это... это было страшно. Потому что рано или поздно она увидит. Увидит, что за его уверенностью – пустота. Что он, выпускник экономического факультета, который так и не нашел себя в профессии, до сих пор работает рядовым менеджером, в то время как его однокурсники уже открывают свои фирмы. Что он не знает, чего хочет. Ни от жизни, ни от нее.
Вчера вечером Лена напомнила:
– Мы идем к моим родителям в воскресенье, ты не забыл?
Он вдруг осознал, что это выше его сил. Что он боится этих походов в гости. Боится ее матери, учительницы литературы, которая с первого взгляда определила в нем «недочитанного Пелевина», но все равно смотрит на него, как на потенциального зятя. Боится ее отца, военного пенсионера, который не стесняется каждый раз пошутить:
– Ну что, Костик, когда свадьба? Или ты еще подумаешь?
Костя представил свой выходной во всей красе и ответил честно:
– Я не хочу идти к твоим родителям, Лена.
Лена поставила кружку. Он видел, как дрогнули ее пальцы, но лицо осталось спокойным. Всегда спокойным. Иногда ему хотелось, чтобы она накричала. Устроила сцену. Но она молча вышла из кухни. Вот и поговорили.
Что ж, утро вечера мудренее. Костя знал, что опоздает на работу, но хотел завершить этот разговор:
– Я вообще не знаю, чего хочу. Прости. Мне нужно время.
Все это вырвалось у него без всяких предисловий, едва Лена зашла выпить свой кофе.
– «Не знаешь» – это про нас? Или про себя? – спросила без всякой агрессии.
Костя замер. Такого не было никогда – она всегда молчала.
– Про… все, – пробормотал он.
– Не ври, – она села за стол. – Ты знаешь, чего не хочешь. Не хочешь моих родителей. Не хочешь детей. Не хочешь мой «идеальный» кофе по утрам. Так?
– Лен…
– Но хочешь, чтобы я терпела. Чтобы была твоей «тихой гаванью», – ее голос задрожал, но она продолжила: – Я тоже не знаю, чего хочу. Но знаю, что так жить – не хочу точно.
Костя растерялся. Она посмотрела на него изучающе:
– Уговаривать не буду. Хочешь быть свободным – пожалуйста. Ключи от квартиры оставь на полке. За вещами заедешь позже.
Он вышел на улицу. В кармане пиджака нащупал пачку сигарет – бросал месяц назад, но сейчас закурил с жадностью. «Может быть, проблема не в Ленке? Может, в нем самом? В том, что в тридцать пять он все еще чувствует себя мальчишкой, который боится взрослой жизни?»
В офисе он открыл почту и начал писать письмо. Себе. Чтобы разобраться в мыслях.
«Лена хорошая. Слишком хорошая. Я чувствую себя рядом с ней хуже, чем есть. Не могу это вытянуть. Мне нужно быть с кем-то проще. Кто не смотрит вглубь».
Отправил. Потом вспомнил, что вчера работал с их общего ноутбука. «Да и ладно» – махнул он рукой. Может, даже хорошо, если она прочитает. Так будет честнее.
Через две недели, напившись в баре с коллегами, он написал ей:
«Привет. Ты как? Я скучаю»
Ответ пришел мгновенно:
«Я в порядке. Спасибо. Удачи тебе».
Он хотел написать еще что-то, но передумал. Положил телефон и заказал еще виски. В голове крутилось: «Ты опять все испортил, Костя. Как всегда».
Бармен, лысый мужик лет пятидесяти, поставил перед ним стакан:
– Опять проблемы?
– Да нет, – Костя заставил себя улыбнуться. – Обычная жизнь.
Костя допил виски, но вместо того, чтобы выйти в осеннюю ночь, резко развернулся к бармену:
– Знаешь что? Налей еще. Но покрепче.
Тот усмехнулся:
– Решаешь проблемы алкоголем? Не советую.
– Не решаю, – Костя провел рукой по лицу. – Прощаюсь с ними.
Он достал телефон и не стал писать Лене. Вместо этого набрал номер. Она ответила после второго гудка:
– Алло? – ее голос был спокойным, как всегда.
– Это я, – он замолчал, вдруг осознав, что не подготовился к разговору.
– Знаю, – ответила Ленка.
– Я… – он сжал кулак. – Я сейчас в баре. И понимаю, что если выйду отсюда, не позвонив тебе, то завтра уже будет поздно.
На той стороне молчали.
– Я не знаю, чего хочу, – продолжил он. – Но знаю, что если ты исчезнешь, мне будет хуже, чем сейчас. Поэтому… я приду. Сейчас. А завтра замажу ту треклятую трещину над раковиной. Если, конечно, ты…
– Дверь открыта, – прервала она.
Он замер.
– Что?
– Я сказала, дверь открыта, – ее голос потеплел. – Я… тоже смотрела на эту трещину. Думала, что она – как мы. Ее можно заклеить. Или заменить плитку. Или смириться. Но я не хочу смиряться, Костя.
Он уже вставал со стула, суя руку в карман за деньгами.
– Ты серьезно?
– Приезжай и узнаешь.
На улице ветер гнал по асфальту желтые листья, но Костя не замечал холода. Он шел быстро, почти бежал.
***
Дверь действительно была не заперта.
Ленка сидела на кухне, перед ней – два стакана. В одном чай, в другом – коньяк. Его коньяк.
– Я не уверена, что это сработает, – сказала она, не глядя на него. – Но… давай попробуем.
Он сел напротив, взял стакан, но не пил – просто смотрел на нее.
– С чего начнем?
– С правды, – Ленка наконец подняла глаза. – Скажи мне, чего ты боишься.
Он глубоко вдохнул.
– Боюсь, что никогда не стану тем, кем меня хотят видеть. Твои родители, общество, даже ты.
– А кто ты? – спросила она.
– Не знаю.
– Тогда давай узнаем, – она дотронулась до его руки. – Вместе.
…
Утром Костя проснулся с дикой жаждой. На кухне Лена варила кофе. Он подошел, ткнул пальцем в трещину:
– Ты… не поверишь.
– Что? – Лена даже не обернулась.
– Мне приснилось, что она меня отчитала.
Ленка наконец посмотрела на него, потом на плитку, и… рассмеялась. Впервые за месяцы – звонко, до слез.
– Боже, Костя, ну ты даешь! Давай уже купим затирку и заделаем. Или новую плитку. Или… может, вообще переедем?
Он обрадовался:
– Ты согласна?
– А почему нет? – она пожала плечами. – Ты же все равно ненавидишь этот дом. Да и можно переехать подальше от моих родителей, это всем пойдет на пользу.
***
Прошло два года.
Ребята переехали. Ремонт еще не закончен – на балконе стоят банки с краской, в прихожей лежит рулон обоев, в комнате – коробки с книгами.
Но кухня уже готова. Костя принципиально укладывал плитку сам. Времени ушло много, но оно того стоило.
Трещин нет.
P. S. Ставьте лайк и подписывайтесь на наш канал