— Рекс, ну что ты делаешь? — Я взяла пса за ошейник и отвела от кровати. — Извини, Игорь, не знаю, что на него нашло.
Племянник мужа поправил очки и кивнул, но я заметила, как он поджал губы. Недовольство было написано на лице.
Рекс — наша дворняга, рыжий, лохматый, с одним надорванным ухом — сел у порога и не сводил глаз с гостя. Восемь лет назад мы с Васей подобрали его щенком. Замерзал под нашим подъездом, пищал жалобно. Принесли домой, отогрели. С тех пор он у нас — добрейший пёс. Соседских детей на руки берёт, стариков у подъезда знает всех в лицо, даже с участковым дружит.
А тут ведёт себя так, будто перед ним враг какой-то.
— Может, всё-таки уберёте собаку? — Игорь говорил вежливо, но я слышала нотки раздражения. — Неудобно как-то получается.
Я посмотрела на Рекса. Он сидел неподвижно, уставившись на племянника. Не рычал, не скалился. Просто смотрел. Настороженно.
— Рекс, на кухню, — сказала я.
Пёс встал, но дошёл только до двери спальни. Остановился там и продолжил наблюдение.
Мой Вася лежал уже четвёртый месяц. В мае случился инсульт — резко, без предвестников. Утром завтракали как обычно, он читал газету, ворчал на депутатов. А через час я нашла его на полу в коридоре. Лицо перекосило, речь пропала, правая сторона не работала.
Сейчас было получше. Врачи обещали восстановление, только медленное. Вася понимал всё, что ему говорят, иногда пытался отвечать — получались обрывки слов. Левой рукой мог держать чашку, но писать пока не получалось.
Игорь появился у нас через две недели после выписки из больницы. Сын покойного Васиного брата Петра. После смерти отца взял фамилию жены — Смирнов. За двадцать лет виделись от силы раза три — на свадьбах да поминках. После института уехал в Москву, работал там в какой-то фирме, семью завёл. Звонил по Новому году, открытки присылал. На похороны отца так и не приехал — сказал, что командировка срочная.
А тут вдруг — с букетом гвоздик, с коробкой конфет.
— Дядя Вася, как самочувствие? — наклонился он к кровати. — Узнал о беде и сразу в отпуск взял. Нельзя же родню в беде бросать.
Вася пытался что-то сказать, получалось невнятно. Игорь кивал, изображал понимание. А Рекс в этот момент подполз к кровати и лёг прямо между гостем и больным. Лежал и не сводил глаз с племянника.
— Интересная у вас собака, — заметил Игорь. — Что-то больно недоверчивая.
— Рекс обычно ласковый, — ответила я. — Может, устал от всех этих врачей, процедур. Переживает за хозяина.
Это была правда. С самого начала болезни пёс практически не отходил от Васи. Спал на старом коврике рядом с кроватью, во время кормления садился рядом и следил, чтобы не подавился. Когда приходила массажистка — контролировал каждое движение. Врач из поликлиники сказал, что так бывает — животные чувствуют беспомощность хозяина и берут на себя роль охранника.
Но со всеми остальными — с доктором Петровной, с соседкой тётей Валей, с моей сестрой Ритой — Рекс вёл себя обычно. Принюхивался, знакомился, потом ложился в сторонке. А с Игорем всё было по-другому. Может, пёс чувствовал, что от племянника исходит какое-то напряжение, неискренность — то, что люди не всегда замечают, а собаки улавливают.
— Лидия Григорьевна, — сказал племянник, когда мы вышли на кухню, — я не просто так приехал. Хотел с вами серьёзно поговорить.
Я включила чайник, достала печенье. Руки дрожали — не от волнения, а от усталости. Четыре месяца без нормального сна. То лекарства по часам, то поворачивать надо, чтобы пролежни не образовались, то кормить. Похудела на десять килограммов, в зеркало смотреть страшно. Но не сдаюсь. Вася — это вся моя жизнь. Тридцать два года вместе, детей Бог не дал, но мы друг для друга были всем.
— О чём хотите поговорить?
— Ну, вы же понимаете... дядя Вася, может, и не поправится полностью. А вам одной очень тяжело. Я подумал — давайте оформим доверенность на меня. Чтобы я мог помочь с документами, с больницами, с какими-то юридическими вопросами.
В кухню зашёл Рекс. Подошёл к столу, сел рядом с Игорем. Не лёг, как обычно делал с гостями, а именно сел. И уставился на племянника снизу вверх.
— Что он на меня так смотрит? — поморщился Игорь.
— Рекс, иди сюда, — позвала я.
Пёс не шелохнулся. Сидел и не сводил глаз с гостя.
— Дайте ему руку понюхать, — предложила я. — Может, привыкнет.
Игорь нехотя протянул ладонь. Рекс наклонился, принюхался. И тут же отвернул морду, как от чего-то неприятного. Даже нос поморщил.
— Ну вот, видите? — Игорь попытался засмеяться, но вышло натянуто. — Ваш охранник меня в упор не признаёт.
Я почесала Рекса за ухом. Пёс прижался к моей ноге, но взгляд с племянника не отводил.
— Так что скажете насчёт доверенности? — вернулся к теме Игорь.
— Мне надо подумать. И с Васей посоветоваться.
— Да что он может посоветовать? Говорить же не может толком.
В голосе племянника прозвучало что-то резкое. Неприятное. Я взглянула на него внимательнее. Игорь пил чай, но я заметила, как он постукивает пальцами по столу. Нервничает.
На следующий день он пришёл к обеду. Рекс встретил его у самого порога — встал посреди коридора и не пропускал дальше.
— Рекс, что творишь? — рассердилась я. — Место!
Пёс нехотя отошёл к стенке, но проводил Игоря пристальным взглядом. А когда племянник наклонился к Васе поправить одеяло — Рекс тут же оказался рядом и тихо, но отчётливо зарычал.
— Лидия Григорьевна, — сказал Игорь уже без прежней вежливости, — уберите собаку куда-нибудь. Я не могу нормально с дядей общаться.
Пришлось отвести Рекса в кладовку и прикрыть дверь. Но оттуда сразу послышались жалобные скулёж и царапанье. Пёс явно волновался.
— О чём вы с Васей разговариваете? — спросила я, когда вернулась в комнату.
— Да рассказываю про Москву, про работу. Он всегда интересовался, как я там устроился.
Вася лежал с закрытыми глазами, но по лицу было видно — напряжён. Обычно после общения с людьми он оживлялся, пытался отвечать жестами. А сейчас будто в себе замкнулся.
Когда Игорь ушёл, я выпустила Рекса. Пёс сразу побежал по квартире, принюхиваясь во всех углах. Потом подошёл к Васиной кровати, лёг рядом и долго не мог успокоиться — ворочался, вздыхал.
— Что с ним такое? — пожаловалась я ветеринару Семёну Петровичу, когда он зашёл к соседям.
— А может, чует что-то, — ответил тот. — Собаки людей хорошо чувствуют. Если пёс здоров, а ведёт себя странно — значит, на то причина есть.
Причина...
Игорь стал приходить каждый день. И каждый раз начиналось одно и то же. Рекс не давал ему спокойно подойти к Васе. То ложился между ними, то садился у изголовья и пристально смотрел на гостя. А один раз даже тихо гавкнул — что для нашего молчуна было из ряда вон.
— Лидия Григорьевна, — сказал племянник в пятницу, — а давайте я собаку временно к себе заберу? У меня в Москве знакомый есть, кинолог. Может, там его перевоспитают, отучат от агрессии.
— Нет, — твёрдо ответила я. — Рекс никуда не поедет. Он Васе нужен.
— Да какая от него польза? Только мешает.
— Мешает чему именно?
Игорь помолчал, потом быстро сказал:
— Общению. Я стараюсь дядю поддержать, а эта собака всё время лезет между нами.
Я посмотрела на Рекса. Он сидел у ног Васи и внимательно следил за разговором. В его глазах было что-то понимающее. Почти человеческое.
Через неделю случилось то, что всё расставило по местам.
Мне нужно было в районную поликлинику — забрать справку для льготных лекарств. Дорога туда неблизкая, автобус ходит редко. Игорь как раз был у нас.
— Идите спокойно, — сказал он. — Я с дядей посижу, почитаю ему что-нибудь.
Рекса пришлось закрыть в кухне — племянник сказал, что не может сосредоточиться, когда собака рядом ходит.
В поликлинике очередь оказалась маленькая, справку дали быстро. Я вернулась домой через час — гораздо раньше, чем планировала.
Поднимаюсь по лестнице, ключ достаю...
И слышу голос Игоря. Громкий, совсем не такой, каким он обычно с нами говорил.
— ...а лечение дорогое, и толку особого нет. Врачи и сами говорят — полного восстановления может не быть. Тётка потом всё равно не справится одна, замучается совсем. А детям моим квартира нужна, места мало...
Я замерла у двери.
— Знаю, дядь, тяжело тебе решение принимать. Но подумай — может, лучше оформить дарственную? Тогда и тётя Лида не будет переживать потом...
Из кухни доносился отчаянный лай Рекса. Он рвался, скрёб дверь когтями, выл.
Я осторожно повернула ключ в замке.
Игорь сидел на краю кровати и что-то говорил Васе, наклонившись к нему близко. На тумбочке лежали какие-то бумаги.
— Что здесь происходит? — спросила я громко.
Игорь подскочил, как ужаленный.
— Лидия Григорьевна! Вы так рано... Мы тут с дядей беседовали...
— О чём беседовали?
Подошла к тумбочке, взяла бумаги. Какие-то юридические документы, форма договора дарения.
— Объясняй быстро.
— Вы не так поняли... Я просто показывал дяде, какие бывают варианты... хотел объяснить...
— Убирайся из моего дома.
— Лидия Григорьевна, вы не понимаете...
— Убирайся. Сейчас же.
Я открыла дверь кухни. Рекс выскочил и сразу встал рядом со мной. Не лаял, не рычал. Просто стоял и смотрел на племянника. Спокойно, но как-то пренебрежительно.
Игорь собрал свои бумаги, что-то пробормотал про непонимание и недоразумение. И ушёл.
Больше мы его не видели.
Рекс подошёл к кровати, осторожно положил морду Васе на руку. Муж погладил его по голове, и я увидела слёзы в Васиных глазах.
— Он знал, — сказала я вслух. — Всё это время знал, что Игорь плохой.
Вася кивнул и показал на собаку. Попытался что-то сказать. Получилось неясно, но я поняла: "Умный пёс".
Рекс тихо гавкнул и завилял хвостом.
Прошло уже полгода. Вася идёт на поправку — медленно, но верно. Речь понемногу возвращается, может уже целые фразы сказать. Правой рукой пишет с трудом, но пишет. Врачи довольны.
А Рекс по-прежнему его охраняет. Спит на коврике рядом с кроватью, сопровождает на прогулки во двор. Ко всем гостям относится настороженно — сначала изучает, принюхивается, и только потом решает, можно доверять или нет.
На прошлой неделе приходила наша соседка Анна Петровна — принесла домашнего варенья. Рекс обнюхал её, посмотрел внимательно, потом завилял хвостом и лёг у её ног.
— Хороший у вас сторож, — сказала соседка. — Сразу видно, что людей различает.
— Ещё как различает, — ответила я.
Когда она ушла, я присела к Рексу, почесала за ухом.
— Спасибо тебе, мальчик. Если бы не ты, оставили бы нас без крыши над головой.
Рекс посмотрел на меня умными глазами и тихо гавкнул. Один раз. Коротко.
Теперь я всегда обращаю внимание на его поведение с новыми людьми. Если пёс спокоен — значит, человек хороший. Если настораживается — надо быть внимательнее.
Людям свойственно притворяться, говорить не то, что думают. А собаки всегда честны. Они чувствуют запах лжи, слышат фальшь в голосе, видят то, что мы не замечаем.
В тот день, когда я поймала Игоря на попытке обмана, мне стало понятно: Рекс пытался нас предупредить с самого начала. Он не мог сказать словами "этот человек плохой", но делал всё, что мог — рычал, не подпускал, показывал своё недоверие.
А мы не слушали. Думали — собака капризничает.
Хорошо, что хотя бы в последний момент всё выяснилось.
Сейчас Вася уже может сидеть в кресле, сам ест, даже телевизор смотрит. Врач сказал, что через полгода-год он сможет выходить на улицу самостоятельно. А пока мы втроём — я, Вася и Рекс — живём тихо и спокойно.
Никого лишнего в дом не пускаем. И всегда смотрим на нашего охранника — что он скажет.
Недавно пришёл участковый — документы какие-то уточнить. Рекс вышел встречать, обнюхал, посмотрел — и спокойно лёг в коридоре. Значит, можно доверять.
А на днях заходил какой-то мужчина — говорил, что от управляющей компании, нужно счётчики проверить. Рекс насторожился, встал между ним и дверью в квартиру. Я попросила документы — оказалось, никакой он не из управляющей компании. Прохиндей обычный.
— Видишь, Рекс, — говорю я псу, — опять ты прав оказался.
Он смотрит на меня и будто кивает. Понимает всё.
Игорь больше не звонил и не приезжал. Слышала от Васиной племянницы Оли, что он в Москве развёлся, работу потерял, живёт теперь в однокомнатной квартире на окраине. Может, и к лучшему — не нужны нам такие родственники.
А наш Рекс по-прежнему с нами. Стареет потихоньку — морда седеть начала, поднимается с трудом. Но всё так же верный, всё так же охраняет нас.
И я знаю точно: пока он рядом, никто плохой к нам не подойдёт. Рекс не позволит.
Собаки не умеют врать. Если пёс кого-то не принимает — значит, есть причина. Надо только внимательнее быть, прислушиваться к тому, что они пытаются сказать.
Мой Рекс спас нашу семью. Он не дал мошеннику обмануть больного человека и оставить нас без крыши над головой.
Вот что значит — верный друг.