Весна вступала в свои права неохотно, словно стараясь не потревожить затянувшуюся зимнюю спячку города. Серые, обшарпанные пятиэтажки и хмурые бетонные коробки новостроек неохотно принимали редкие лучи ещё прохладного солнца. В воздухе витал запах сырости, тающего снега в подворотнях и... чего-то ещё. Чего-то тонкого, едва уловимого, похожего на пыль и старую ветошь.
Анна с Сашей гуляли в маленьком сквере за домом, обнесённом покосившимся забором. Саша, которому было пять лет, сосредоточенно ковырял палкой грязь под раскисшей скамейкой. Другие дети играли на скрипучих качелях, их голоса звенели в пасмурном воздухе.
«Мам, а правда, что пасхальный кролик существует?» — внезапно спросил Саша, не поднимая головы.
Анна улыбнулась. «Ну, это такая сказка, сынок. Как Дед Мороз. Он приносит подарки и прячет яйца».
Саша замолчал, снова увлечённый своей грязной археологией. Но через минуту поднял на неё потемневший взгляд.
«А я видел его», – прошептал он.
Сердце Анны кольнуло. Детские фантазии, конечно, но в его голосе была какая-то странная уверенность. «Где же ты его видел, милый?»
«Вон там...» — он махнул палкой в сторону кустов сирени, ещё совсем голых и мрачных. «За качелями. Он смотрел».
Анна оглянулась. За качелями — только голые ветки и стена соседнего дома. «Тебе, наверное, приснилось, Сашенька. Там никого нет».
Саша нахмурился, обиженно выпятив губы. «Нет! Не приснилось! Он был там. Большой. В грязном костюме. И у него были... красные глаза».
Красные глаза. У Пасхального Кролика. Анна почувствовала лёгкий холодок. Списав это на богатое детское воображение, она постаралась сменить тему. Но слова Саши засели у неё в голове. Большой грязный костюм, красные глаза... Какой-то уж очень мрачный образ для символа весеннего праздника.
В последующие дни поведение Саши изменилось. Он стал капризным, плохо спал, всё чаще говорил о своём «Кролике». Не просто как о вымышленном персонаже, а как о чём-то реальном, что его пугает. Он отказывался гулять в сквере, боялся спускаться по лестнице один, прижимался к матери сильнее обычного.
Анна забеспокоилась. Она начала расспрашивать других родителей во дворе. Сначала они смеялись, мол, у всех дети иногда что-то выдумывают. Но потом одна из мам, Света, у которой дочка Маша была того же возраста, стала задумчивой.
«А знаешь, Аня... Маша тоже что-то такое говорила», – призналась Света, понизив голос. «Про какого-то «лохматого дядьку» за мусорными баками. Вроде в смешной одежде. Я тогда не придала значения...»
Потом еще одна мама сказала, что ее сын Даня теперь боится спать без света и твердит про «злого зайца с длинными-предлинными ушами».
Случайность? Коллективная детская истерия, подхваченная, может быть, Сашей? Анна пыталась убедить себя в этом, но зерно тревоги уже дало росток в ее душе.
Однажды вечером, когда они возвращались из магазина, Саша вдруг вцепился в ее руку так сильно, что стало больно. Он застыл, глядя в темную подворотню между их домом и соседним.
«Он там...» – прошептал он, почти задыхаясь от страха.
Анна резко обернулась. Пусто. Только тени, отбрасываемые уличным фонарём на мокрый асфальт. Ветер шевелил мусор. Никого.
«Саша, там никого нет! Успокойся!»
Но Саша не успокаивался. Он плакал, дрожал и твердил: «Он смотрел! Я видел его глаза! Красные!»
Его паника была настолько реальной, что Анна почувствовала, как у неё самой начинается нервный озноб. Она крепко обняла сына и почти бегом потащила его к подъезду.
Дома, кое-как уложив успокоившегося Сашу, Анна не находила себе места. Она подошла к окну, выходящему во двор, и долго смотрела на подворотню, где Саша якобы видел своего страшилу. Ничего. Просто мрачный проход, ведущий куда-то вглубь квартала.
Внезапно ее взгляд зацепился за что-то у самых мусорных баков, в дальнем углу подворотни. Что-то белесое. Сначала показалось, что это просто пакет. Но оно было... объемным. И неподвижным.
Она напрягла зрение. Сердце заколотилось в груди. Белесый цвет казался не чистым, а тусклым, выцветшим. Что-то вроде... меха? И оно имело какую-то форму. Непонятная, приземистая форма, как большая грязная куча.
Анна не могла оторвать взгляд. Она стояла в темноте квартиры, глядя на эту странную штуку, и ей казалось, что оттуда, из темноты подворотни, на неё смотрит... что-то. Чувство иррационального, первобытного страха охватило её. В тот момент она боялась не за себя, она боялась за Сашу, за всех детей.
Она попятилась от окна, прерывисто дыша. Должно быть, это нервы. Усталость. Все эти детские рассказы. Она убедила себя, что ей показалось. Или это действительно был просто пакет.
Но следующей ночью всё стало ещё хуже. К Сашиным ночным кошмарам добавились странные находки. Под дверью их квартиры, на коврике, кто-то оставил... яйцо. Не куриное. И не шоколадное. Оно было большим, размером примерно с гусиное, но покрытое какой-то сероватой, жёсткой скорлупой, похожей на папье-маше, испачканное в земле. От него исходил лёгкий неприятный запах сырости и чего-то тухлого.
Анну вырвало в ванной. Кто мог это сделать? Зачем? Это была уже не просто детская городская легенда. Это было... проявление.
Она позвонила Свете. Голос Светы был испуганным.
«Аня, ты не поверишь... У нас тоже! Под дверью! Только не яйцо, а... мёртвый воробей. И он был... как будто обмотан обёртками от шоколадных яиц. Старых, грязных».
Сомнений не осталось. Кто-то или что-то действовало. И это было связано с Пасхой, с кроликами, с яйцами. Но в искажённой, отвратительной форме.
Анна попыталась обратиться в полицию. Она рассказала о страхах детей, о странных «подарках» под дверью. Ей вежливо посочувствовали, покивали головами, пообещали «держать на контроле». Дали понять, что всерьёз это не воспринимают. Ну, кто будет всерьёз расследовать дело об «огромном грязном Пасхальном Кролике», который пугает детей и оставляет тухлые яйца?
Оказавшись в изоляции, Анна почувствовала нарастающую панику. Она начала искать информацию в интернете. Она искала по запросам вроде «городские легенды», «странный человек в костюме», «пасхальный ужас». Она наткнулась на пару разрозненных сообщений на форумах, где такие же напуганные родители из разных районов города (и даже из других городов!) описывали похожие вещи: дети видят странную фигуру в костюме, находят под дверями пугающие «подарки», связанные с пасхальной тематикой.
Один из постов привлёк её внимание. Некто под ником «Старожил» писал о старой городской легенде о детском театре, сгоревшем много лет назад. В нём якобы работал аниматор, который развлекал детей в костюме Кролика. Он был немного... странным. Слишком увлечённым. А потом театр сгорел, и аниматор пропал без вести. Тело не нашли. А потом, спустя годы, стали появляться слухи о «кролике-призраке».
Анна стала копать глубже. Названия театра «Веселый Зайчик» она нигде не нашла в архивах, но обнаружила старую заметку в городской газете начала девяностых о пожаре в заброшенном здании бывшего Дома культуры, где до этого временно располагался какой-то детский кружок или студия. Заметка была короткой, без подробностей, но в ней упоминался пропавший сторож или работник.
Интересного было мало. Но «Старожил» упомянул адрес — где-то в районе старого парка на окраине. Анна знала этот район. Сейчас там в основном заброшенные промзоны и пустыри, а в глубине — старое, почти забытое здание, похожее на бывший Дом культуры.
Приближалась Пасха. Страх в городе нарастал. Детские площадки опустели. Родители не отпускали детей одних даже на минуту. Взрослые старались держаться вместе.
Анна чувствовала, что больше не может сидеть сложа руки. Страх за Сашу был сильнее любого благоразумия. Она решила съездить в район старого ДК. Возможно, это глупо. Возможно, она просто сойдет с ума от страха и паранойи. Но сидеть и ждать, пока что-то случится с Сашей, она не могла.
Она поехала днём в субботу, когда Саша был у бабушки. Оставила машину на соседней улице и пошла пешком. Район выглядел мрачно. Почерневшие стены заброшенных цехов. Разбитые окна. Запах гари и разложения. Здание, похожее на бывший ДК, стояло в глубине пустыря, обнесённое полуразрушенным кирпичным забором. Оно было тёмным, угрюмым, с пустыми глазницами окон. Вокруг — ни души.
Анна перелезла через обломок забора. Сердце колотилось в горле. Она обошла здание. Черный провал одного незастекленного окна манил и отталкивал одновременно. Собравшись с духом, она забралась внутрь.
Воздух внутри был холодным и затхлым, пахло плесенью, пылью и чем-то ещё, более тяжёлым и сладковатым — запахом разложения. Под ногами хрустело битое стекло. Внутри было темно, несмотря на день. Только сквозь дыры в крыше и пустые окна пробивались тусклые лучи света, освещая клубы пыли в воздухе.
Это было большое помещение, похожее на фойе или актовый зал. Высокие потолки, остатки лепнины, огромные, выцветшие плакаты на стенах. Повсюду мусор, обломки мебели, куски штукатурки.
Анна шла дальше, освещая путь фонариком на телефоне. Она прошла мимо лестницы, ведущей куда-то наверх, и свернула в коридор. Коридор вел вглубь здания. Двери комнат были либо сорваны с петель, либо заколочены.
Она чувствовала, как страх нарастает с каждым шагом. Это место дышало запустением и какой-то застывшей болью. Она дошла до конца коридора и оказалась перед ещё одной дверью. Она была приоткрыта. Изнутри доносился... запах. Тот самый запах, который она почувствовала под своей дверью. Запах тухлых яиц и сырой земли.
Она толкнула дверь. Заржавевший замок скрипнул. Анна подняла телефон, направив луч света внутрь.
Это была небольшая комната, возможно, бывшая гримёрка или кладовая. На стенах висела старая, потрёпанная одежда. А в углу...
В углу, на полу, лежала огромная скомканная куча чего-то белёсого и грязного. Мех. Свалявшийся, потемневший. Это был костюм. Костюм Кролика. Он был гигантским, словно рассчитанным на человека двухметрового роста. Уши были неестественно длинными и обвисшими. На месте глаз зияли две чёрные дыры, но вокруг них мех был странного ржаво-красного цвета.
От костюма исходил тот самый отвратительный запах. Рядом, на полу, валялись обломки скорлупы, похожей на ту, что она нашла под дверью. А ещё... Ещё там были детские рисунки. Множество рисунков, разбросанных по полу и прикреплённых к стенам. Детские каракули. На них был изображён Кролик. Улыбающийся, но с жуткими пустыми глазами. Некоторые рисунки были порваны или испачканы грязью.
Анна отшатнулась. Ее охватила тошнота. Это было неопровержимое доказательство. Он — или Оно — использовал это место. Здесь была его... база.
Внезапно она услышала звук. Легкий шорох откуда-то сверху. Словно кто-то передвинул что-то тяжелое. Сердце ушло в пятки. Она была не одна.
Страх, парализовавший ее секунду назад, сменился животным инстинктом самосохранения. Она медленно, стараясь не шуметь, попятилась к выходу из комнаты. Шорох повторился, ближе. Где-то на лестнице.
Она выскользнула из комнаты и бросилась обратно по коридору. Каждый её шаг эхом отдавался в пустом здании. Впереди, в проёме, ведущем наружу, показалась тень. Большая, изогнутая тень.
Анна застыла на месте. Тень двигалась. Она была... ушастой.
Из темноты проема вышел Он.
Фигура была огромной. Не просто высокой, а массивной. Костюм Кролика вблизи выглядел еще более ужасающим. Уши обвисли, шерсть свалялась, была грязной, будто мокрой. Круглое «лицо» было повернуто к ней, и из черных провалов «глаз» будто светилось тусклым, зловещим красным. Костюм казался слишком старым, слишком... живым. Будто под мехом двигались не совсем человеческие кости.
Он стоял неподвижно. От него исходил холод и запах затхлости и земли. Анна не видела его лица. Только эти красные огоньки в темноте.
Она не могла кричать. Не могла двигаться. Ее легкие горели от невозможности вдохнуть.
Кролик сделал шаг. Медленный, неестественно плавный. Потом еще один. Он приближался.
Анна наконец-то обрела способность двигаться. Развернувшись, она бросилась бежать обратно, вглубь здания. Паника гнала ее вперед. Куда бежать? Кругом темнота и руины!
Она забежала в первую попавшуюся комнату и захлопнула скрипучую дверь. Прижалась к ней спиной, дрожа всем телом. Снаружи послышались тяжелые шаги. Они приближались к ее двери.
Сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Она слышала дыхание за дверью. Тяжелое, хриплое. И еще... какой-то странный звук. Царапанье. Словно когти по дереву.
Дверь затряслась от толчка. Не сильного. Будто он просто прислонился к ней. Царапанье возобновилось.
Анна зажмурилась. Это не может быть правдой. Это кошмар.
Внезапно звуки за дверью прекратились. Наступила полная тишина. Анна, затаив дыхание, прислушивалась. Ничего. Ни шагов, ни дыхания, ни царапанья.
Осторожно, дрожащей рукой она повернула ручку.
#хоррор #ужасы #рассказ #автор #пасхальный кролик