Сижу за кухонным столом, потягиваю чай и слушаю тишину. Странное дело — всю жизнь мечтала о покое, а теперь эта тишина давит.
Телефон не звонит уже две недели. Никто не заезжает "как дела узнать". Только Алёша приходит каждый день — продукты принесёт, таблетки, да посидит со мной с пол часика.
А ведь ещё месяц назад тут каждую среду толпа собиралась. Ирка с Серёжкой, Коля со Светкой. А потом и Игорёк подтянулся — племянничек мой. Семейные советы устраивали. Про моё здоровье якобы переживали. Будущее планировали. Моё будущее.
После больницы.
Началось всё два года назад. В марте тряхнуло меня — инсульт. Левая рука отнялась, говорить толком не могла. Больница, врачи с кислыми лицами.
Алёша, младшенький мой, каждый день приезжал. Сидел рядом, руку разминал, когда медсёстры были заняты. Новости читал вслух. А Ирка с Колей появлялись по выходным. Зайдут на полчаса, "как дела, мам?" — и сразу в коридор, с врачами шушукаться.
Месяц пролежала. Рука отходить стала, речь наладилась. Врачи говорят — выписываем, но одной жить нельзя. Присмотр нужен.
— Я к тебе переберусь, мам, — сказал Алёша. — В твоей квартире поживу, за тобой присмотрю.
Ирка сразу заёрзала:
— А как же твоя жизнь? Ты молодой, тебе ещё жениться, детей заводить.
— Потом разберусь.
— Может, лучше сиделку? — Коля предложил. — Или в хороший дом престарелых определить.
— Какой дом престарелых? Мама нормальная!
— Ну да, сейчас нормальная, — быстро согласилась Ирка. — А что потом будет?
Тогда не поняла я, что она имеет в виду.
Алёша ко мне переехал через неделю. Свою комнатушку съёмную бросил. Все свои вещички перетащил — два чемодана всего набралось. Устроился в маленькой комнате, которая раньше кладовкой была.
В ванной поручни понаставил, кровать мне новую купил — удобную, с бортиками. Готовить научился, всё по моей диете. К врачам возил на своей старенькой машинке.
Ирка с Колей звонили каждую неделю. Здоровье спрашивали и обязательно про квартиру.
— Мам, а что с твоей квартирой делать будем? — спрашивала Ирка таким голосом, будто о похоронах говорим. — Она же пустая стоит, деньги на ветер.
— Какие деньги? Моя квартира.
— Ну да, твоя. Но коммуналку платить надо, а налоги же еще. А доходу никакого нет.
— У меня пенсия есть.
— Мам, да какая там пенсия... Копейки. А тут можно сдавать, нормальные деньги получать. На лекарства, на врачей хороших.
Серёжка, муж Иркин, всегда поддакивал:
— Тамара Семёновна, мы же о вашем благе думаем. Квартира такая хорошая, в центре. Дорого сдать можно.
— Не надо её сдавать. Это мой дом.
— Конечно, ваш дом, — соглашалась Ирка. — Мы просто... ну, на будущее думаем.
На какое будущее — тогда не понимала.
К новому году я уже почти поправилась. Рука работала, говорила нормально, готовить могла. Алёша радовался моим успехам.
А родня стала чаще приезжать. И не по одному, а всей толпой. Сначала Ирка с Серёжкой и Коля со Светкой. Потом и Игорёк подтянулся — мой племянник, сын покойного брата.
— Тётя Тома, — говорит, — давно не виделись! Как здоровье?
Игорь работал в каких-то конторах, костюмчик носил, галстук. Умный, образованный. И главное — связи у него были. Это потом выяснилось.
Стали они каждую среду собираться. В зале за большим столом рассаживались, чай пили. Я думала — хорошо, родня сплотилась, обо мне заботится.
— Мам, нам поговорить надо, — начинала обычно Ирка. — Серьёзно поговорить. О твоём... ну, о будущем.
— О каком будущем?
— Ну как о каком? — Коля вступал. — Возраст у тебя уже не тот. Болезнь была серьёзная. А вдруг ещё что случится?
Светка, жена Колина, кивала:
— Правильно говорит. Надо заранее всё продумать. Пока вы ещё... ну, в здравом уме.
— Я что, больная что ли?
— Да нет, мам, — быстро отвечала Ирка. — Ты нормальная. Просто... документы надо в порядок привести. На всякий случай.
— Какие документы?
Игорь откашлялся:
— Тётя Тома, ну вы же понимаете. Всякое в жизни бывает. Лучше заранее подготовиться.
— К чему подготовиться?
— Ну... к разным ситуациям. Если вдруг заболеете серьёзно. Или... того... память подведёт. Кто за вас решения принимать будет?
— Алёша.
— Алёша молодой, — сказал Серёжка. — Ему свою жизнь строить надо. А мы опытные, всё понимаем.
Светка добавила:
— И потом, втроём легче. Один пропустит что-то, а мы все углядим.
— Втроём? — не поняла я.
— Ну да. Ира, Коля, и Игорь поможет. У него знакомые есть, всё правильно оформят.
Вот тут я впервые насторожилась. Почему Игорь? Он же не сын мне, племянник только.
— А Алёша?
— Алёша что? — пожал плечами Коля. — Он и так у тебя в квартире живёт на всём готовом. А тут дела посерьёзнее будут.
Нехорошие разговоры
С каждой средой разговоры становились настойчивее. Теперь они прямо говорили — доверенность оформить надо.
— Мам, ну что ты упираешься? — Ирка уже не церемонилась. — Всё равно рано или поздно это делать придётся.
— Почему придётся?
— Ну как почему? — Светка включалась. — Возраст. Здоровье. У всех так.
— У кого у всех?
— Да у всех стариков! — не выдержала Ирка. — Оформляют опекунство, и живут спокойно.
— Какое опекунство?! Я что, недееспособная?
— Пока не недееспособная, — тихо сказал Игорь. — Поэтому и надо сейчас всё сделать. Пока врачи подтвердят, что вы в порядке.
— А потом что?
— А потом мы будем за вас все дела решать. Чтобы вас никто не обманул.
Серёжка кивал:
— Правильно. Сейчас столько мошенников развелось. На стариков охотятся.
— Тамара Семёновна, — Игорь наклонился ко мне, — я в этих делах разбираюсь. У меня знакомые есть, всё по закону сделают. Быстро и без проблем.
— Какие знакомые?
— Ну... нотариусы, врачи. Кто в опеке работает. Всё культурно будет.
Мне не нравилось, как он это говорил. Слишком уж уверенно.
— А с квартирой моей что будет?
Они переглянулись. Ирка ответила:
— Квартира останется твоя. Просто мы будем ей управлять. Продадим, деньги на твоё лечение потратим.
— А где я жить буду?
— У Алёши. Или найдём тебе хорошее местечко. Частный пансионат какой-нибудь.
— За мои деньги?
— Ну да. За твои. А что, мы что ли должны платить?
Коля добавил:
— Мам, не думай об этом. Мы всё устроим как лучше.
— Лучше для кого?
— Для всех. И для тебя тоже.
Так и давили на меня каждую неделю. Раз за разом.
В начале апреля случилось то, что всё изменило. Они собрались не в среду, а во вторник. Сказали — срочный разговор. Собрались за столом, даже слодостей к чаю принесли.
Пришли все пятеро — Ирка с Серёжкой, Коля со Светкой и Игорь.
— Тётя Тома, вы пока отдохните, — сказал Игорь. — А мы тут дела обсудим.
Я ушла к себе в комнату, но дверь не до конца закрыла. И услышала их разговор.
— Она не согласится просто так, — говорила Светка. — Упёртая стала.
— Согласится, — отвечал Игорь. — Или через медкомиссию пойдём. У меня врач есть знакомый, всё правильно оформит.
— А если Алёша мешать будет? — спросил Серёжка.
— А что Алёша? — фыркнул Коля. — Он младший, у него прав меньше. А мы старшие дети, плюс Игорь поможет - все организует и где надо подписи подставит с печатями.
Ирка добавила:
— Игорь же в доле. Ему тоже выгодно.
— Сколько квартира стоит? — спросила Светка.
— Миллионов двенадцать точно. Может, больше. Центр же, сталинка.
— На пятерых делим?
— Ну да. Алёше тоже что-то достанется. Совсем без него нельзя, брат всё-таки.
Игорь сказал:
— Главное — быстро всё провернуть. Пока она окончательно не поняла, что к чему.
— А документы когда оформлять? — спросил Серёжка.
— На следующей неделе к моему нотариусу поедем. Он всё сделает как надо. Доверенность генеральную оформим, а там и до опекунства недалеко.
— А если она не подпишет?
— Подпишет. Скажем, что это для её же блага. А если упрётся — через врача. У меня психиатр есть знакомый, за деньги любое заключение даст.
Светка хихикнула:
— Старческая деменция?
— Можно и так. Или просто — неспособна понимать значение своих действий.
Я слушала и не верила ушам. Мои дети! Мои собственные дети планируют меня в сумасшедшие записать!
— Когда начинаем? — спросила Ирка.
— Завтра звоню врачу, договариваюсь, — ответил Игорь. — А в пятницу поедем к нотариусу. Тётю Тому с собой возьмём.
— А если она заподозрит что?
— Не заподозрит. Мы же внимательные родственники, о её благе заботимся.
Коля засмеялся:
— Точно. О благе. О нашем благе.
Они ещё посидели, обсуждали детали. Потом разошлись.
А я осталась сидеть на кровати и думать — что делать? Как защититься?
На следующий день зашла соседка Валентина Петровна с дочкой Леной. Лена студентка инженерного, в компьютерах разбирается.
— Тамара Семёновна, как дела? — спросила Валентина Петровна.
Я не выдержала и рассказала всё. Про их планы, про разговор, который подслушала.
Лена слушала внимательно:
— Понятно. Это попытка мошенничества. Хотят признать вас недееспособной и имущество забрать.
— И что мне делать?
— Доказательства нужны. Их слова записать.
— Как записать?
— Камеру поставить. Маленькую, незаметную. В той комнате, где они собираются.
Лена всё объяснила и даже помогла — в тот же день съездили в магазин.
— Вот эта подойдёт, — показала она крохотную камеру. — За рамкой с фотографией поставим, никто не заметит. Они же не ожтдают, что вы у нас такая продвинутая и камеру надумаете ставить.
Установили в зале, на полке. Камера была спрятана за семейной фотографией.
— Включается вот так, — показала Лена. — Записывает всё. Только ведите себя как обычно, не выдайте себя.
В среду они пришли все вместе. Я заранее включила камеру и встретила их как всегда.
— Мам, садись, поговорим, — сказала Ирка.
Сели за стол в зале. Камера была прямо напротив, но они ничего не заметили слова богу.
— Мам, мы договорились с нотариусом, — начал Коля. — В пятницу поедем, оформим всё как надо.
— Что оформим?
— Ну... документы. Доверенность. Чтобы мы могли тебе помочь, если что.
Игорь добавил:
— Тётя Тома, это стандартная процедура. Все так делают. Просто на всякий случай.
— На какой случай?
— Ну если вдруг заболеете, — сказала Светка. — Или память подведёт. Кто тогда за вас решения принимать будет?
— Алёша.
— Алёша один не справится, — отрезала Ирка. — Ему опыта не хватает. А мы все вместе — другое дело.
Серёжка кивал:
— Правильно говорит. Втроём надёжнее.
— Почему втроём? Нас пятеро.
— Ну... — замялся Коля. — В документах указывают не всех. Главных.
— А кто главные?
— Ира, я и Игорь. У него связи есть, он поможет всё правильно оформить.
Игорь скромно улыбнулся:
— У меня знакомые в нужных местах работают. Всё по закону сделаем, без проволочек.
— А Алёша?
— Алёша пусть дальше за тобой ухаживает, — сказала Ирка. — Это его дело. А документы — наше.
— И что потом будет?
— Ничего особенного, — ответил Игорь. — Будете жить как жили. Просто если что-то решать надо будет — мы решим.
— Что решать?
— Ну... с квартирой что делать. Лечение какое назначить. Куда переехать, если понадобится.
— Переехать куда?
— В хорошее место, — сказала Светка. — Где за вами присмотрят. Если, конечно, здоровье совсем плохо станет.
— А квартира тогда что станет?
Они переглянулись. Коля ответил:
— Квартиру продадим. Деньги на ваше содержание же пойдут.
— А если я не хочу продавать?
— Мам, — Ирка наклонилась ко мне, — ну что ты как маленькая? Мы же твои дети, плохого не посоветуем.
— Тётя Тома, — добавил Игорь, — понимаете, если мы сейчас не оформим, потом могут быть проблемы. Врачи скажут, что вы не в состоянии решения принимать, и вообще всё заморозят.
— На каком основании скажут?
— Ну... возраст, болезнь. У меня знакомый врач предупреждал — после семидесяти и инсульта часто так бывает, что раз - и человек забывает как его зовут.
— Какой знакомый врач?
— Психиатр. Хороший специалист. Он вас осмотрит, заключение даст.
Серёжка добавил:
— Для вашего же спокойствия. Чтобы потом никто не придрался.
Я слушала и понимала — камера всё записывает. Каждое их слово.
— А если я не соглашусь ехать к нотариусу?
Тишина. Потом Игорь сказал:
— Тётя Тома, ну зачем отказываться? Это же для вашего блага.
— А если всё-таки не соглашусь?
— Тогда... — Ирка вздохнула. — Тогда придётся через врачей. Через официальную процедуру.
— Какую процедуру?
— Медицинское освидетельствование, — пояснил Игорь. — Определение дееспособности. Если врачи решат, что вы не можете за себя отвечать — оформят опекунство автоматически.
— Это на каком же основании?
— Основания найдутся, — сказал Коля. — Возраст, здоровье, память плохая стала.
— Какая плохая память? У меня прекрасная память!
— Ну как какая? — удивилась Светка. — Вчера три раза спросили, какой день недели.
— Не спрашивала я!
— Спрашивала, мам, — подтвердила Ирка. — Мы же не враги тебе, правду говорим.
Я больше не стала спорить. Встала и ушла к себе в комнату. А камера продолжала записывать их разговор без меня.
На следующий день я с Леной поехала к нотариусу. К другому, не к тому, с которым они договорились.
— Хочу завещание оформить, — сказала я.
— На кого? — спросил нотариус.
— На младшего сына. Он обо мне заботится.
Нотариус всё объяснил, документы оформил. Квартира после моей смерти переходит к Алёше. А пока я живу — остаётся моей.
— Хочу ещё заявление написать, — сказала я. — О том, что я дееспособная.
— Зачем?
— Родственники хотят опекунство оформить. Говорят, что у меня память плохая.
Нотариус вызвал врача. Но пришлось самой ехать. Тот меня осмотрел, вопросы позадавал.
— Женщина в полном здравии, — заключил врач. — До недееспособности как до луны.
Всё записали на видео, заверили печатями.
— Теперь никто не сможет сказать, что вы не понимаете своих действий, — объяснил нотариус.
После нотариуса поехали в полицию. Я написала заявление — пытаются меня обмануть, имущество забрать.
— А доказательства есть? — спросил участковый.
— Есть. Запись с камеры.
Показали ему запись. Участковый посмотрел, покачал головой:
— Ясно. Разберёмся с этим делом.
В среду они пришли как обычно. Все пятеро. Сели за стол в зале.
— Мам, завтра едем к нотариусу, — сказал Коля. — Всё готово.
— К какому нотариусу?
— К знакомому Игоря. Он всё быстро оформит, без очередей.
Ирка добавила:
— Мам, ты не волнуйся. Мы рядом будем, всё объясним.
— А если я не хочу никуда ехать? Почему вы меня заставляете-то?
Они переглянулись. Игорь ответил:
— Тётя Тома, ну почему не хотите? Это же ваше благо.
— Моё благо — это моё дело.
— Конечно, ваше, — согласилась Светка. — Мы просто помочь хотим.
— А если я откажусь?
— Тогда... — Серёжка замялся. — Тогда через врачей придётся.
— Через каких опять врачей?
— Через психиатра, — сказал Игорь. — Он даст заключение, что вы не можете самостоятельно решения принимать.
— На каком основании?
— Основания есть. Возраст, болезнь, неадекватное поведение.
— Какое неадекватное поведение?
— Ну как какое? — возмутилась Ирка. — Отказываетесь от помощи, упрямитесь. Это же признак деменции.
Коля кивал:
— Правильно. Нормальные и здоровые люди благодарны, когда им помогают.
Я встала из-за стола и посмотрела на них. На всех пятерых. Мои дети, зять, невестка, племянник. Родная кровь.
— У меня была установлена камера и теперь есть запись, — сказала я спокойно.
Тишина. Они смотрели на меня и не понимали.
— Что? — переспросила Ирка.
— Камера. Записывает всё, что вы говорите.
— Где камера? — вскочил Игорь.
— А зачем вам знать? Записи уже в полиции. И у нотариуса.
Родня даже не пикнула и не попыталась врать — сразу поняли, что попались.
Игорь первым направился к выходу:
— Мне пора. Дела неотложные.
И ушёл, даже не повернувшись.
Остальные сидели бледные, смотрели в стол.
— Мам, мы же не всерьёз... — начала Ирка.
— Не всерьёз? — я достала бумагу из сумки. — Вот что - это завещание. Уже оформленное. На Алёшу.
— Мы не хотели...
— Хотели. И врача подкупить хотели. И в дурку меня сдать. За двенадцать миллионов.
— Мам, ну что ты такое говоришь...
— То, что слышала. Каждое слово записано.
Коля попытался возразить:
— Мы же твои дети...
— Были детьми. А теперь не знаю, кто вы.
Они поняли — спорить бесполезно. Встали и пошли к выходу. Никто даже не попытался оправдаться.
— Это всё Игорь нас подбил, — бросила на ходу Светка.
Но я уже не слушала.
Через неделю им пришли повестки в полицию. Участковый провёл беседу, объяснил, что такое мошенничество и какая за него ответственность.
Игорь исчез. Телефон не отвечает, по адресу не живёт. Видимо, понял, что дело серьёзное.
А остальные... остальные просто перестали существовать для меня. Не звонят, не приезжают. Как будто их никогда не было.
Алёша узнал обо всём и долго не мог поверить:
— Мам, как они могли такое задумать?
— Деньги, сынок. Большие деньги. Людей меняют.
— Но ведь они мои брат и сестра...
— Были. А теперь я знаю, кто мне настоящий сын.
Завещание оформлено и зарегистрировано. Алёше достанется всё — квартира, счета, накопления. А эти... пусть теперь сами о себе заботятся.
Сижу, пью чай и слушаю тишину. А камера до сих пор стоит на полке. Пусть стоит. На всякий случай.
Пишите ваше мнение о поведении детей
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ