...Крутов застыл, положив руку на красную кнопку запуска ракет. Еще несколько секунд, и цель войдет в зону гарантированного поражения. Дальше тянуть нельзя. Он повернулся к Громову, безмолвно спрашивая приказа.
В этот момент Волков крикнул:
— Он качнул крыльями! Качнул крыльями! Это условный знак наших пилотов!
Полковник Громов на мгновение закрыл глаза, будто принимая самое сложное решение в своей жизни. Затем твердо:
— Огонь не открывать. Повторяю: огонь не открывать. Это свой.
Крутов отдернул руку от красной кнопки, словно она раскалилась добела. Выдохнул воздух, который, оказывается, все это время сдерживал в легких.
Встреча на земле и "раздача"
— Отбой тревоги, — произнес Крутов, откидываясь в кресле. По его виску скатилась капля пота. — Всем расчетам — отбой боевой тревоги.
Он снял трубку внутренней связи с позициями ЗРК.
— Первый, второй, это Центр. Отбой. Цель идентифицирована как своя. Повторяю: цель своя, огонь не открывать.
По командному пункту пронесся общий выдох. Окунев уронил голову на руки, Юсупов украдкой перекрестился, хотя был убежденным комсомольцем. Только Волков продолжал неотрывно смотреть на экран, словно все еще сомневаясь в правильности своего определения.
Полковник Громов подошел к нему и положил руку на плечо.
— Молодец, старший лейтенант. Хороший глаз.
Волков слабо улыбнулся:
— Спасибо, товарищ полковник. Просто я... у меня отец орнитолог, я с детства привык различать птиц по силуэтам. А силуэт МиГ-21 ни с чем не спутаешь — он как ястреб-перепелятник в момент пикирования.
Громов кивнул и повернулся к Крутову:
— Майор, встречайте этого воздушного хулигана. Хочу лично побеседовать с ним, как только он приземлится.
— Есть, товарищ полковник, — Крутов козырнул и быстрым шагом вышел из командного пункта.
Снаружи его обдало жаром — казалось, бетон аэродрома буквально плавился под июльским афганским солнцем. Жара была такой, что даже воздух, казалось, потрескивал. Вдалеке, над взлетно-посадочной полосой, Крутов увидел снижающийся МиГ-21. Изящная серебристая птица с характерным длинным носом и треугольными крыльями плавно заходила на посадку.
Крутов скрипнул зубами. Малеев, черт бы его побрал! Мало того, что не выходил на связь — так еще и зашел с совершенно непредусмотренного направления, без сигналов автоответчика, как настоящий "камикадзе". До сих пор мороз по коже от мысли, что оставалось каких-то пять-шесть секунд до того, как он нажал бы эту проклятую красную кнопку.
Он сел в УАЗик, стоявший у командного пункта, и приказал водителю:
— К стоянке самолётов. Быстро.
* * *
Коснувшись земли, МиГ-21 пробежал по полосе, выпустив тормозной парашют, и плавно замедлился. Малеев выдохнул, сбрасывая накопившееся за полет напряжение. Полет выдался не из легких: сбой навигации, гроза, потеря связи... В какой-то момент он даже не был уверен, что найдет дорогу домой. Только многолетний опыт и хорошее знание местности помогли ему сориентироваться.
Странно, что на подлете к базе никто не выходил с ним на связь. Он пытался вызывать диспетчера на всех частотах, но эфир молчал, словно вымерший. Судя по всему, гроза повредила не только навигационное оборудование, но и радиостанцию.
МиГ свернул с полосы и порулил к стоянке. Малеев с удивлением заметил, что его встречает не привычная техническая команда, а УАЗик, из которого выскакивает майор Крутов с лицом, красным то ли от жары, то ли от гнева. За ним — еще один УАЗ, и в нем он разглядел фигуру полковника Громова.
"Что-то не так", — мелькнула тревожная мысль.
Малеев заглушил двигатель, откинул фонарь кабины и снял ЗШ (защитный шлем). Жаркий воздух ударил в лицо, пот моментально выступил на лбу. Он неторопливо отстегнул ремни, вылез из кабины и спустился по стремянке, которую подкатил к самолету техник.
Крутов уже стоял рядом, его обычно бледное лицо налилось кровью, а глаза метали молнии.
— Капитан Малеев! — прогремел майор. — Какого черта вы не отвечали на запросы?! Где вас носило?! Почему зашли на посадку с восточного направления?!
Малеев выпрямился, отдавая честь:
— Товарищ майор, выполнял разведывательное задание в квадрате М-14. При возвращении попал в грозу, была повреждена навигационная система и, судя по всему, отказала радиосвязь. Вынужден был обходить грозовой фронт с севера, сбился с курса, но при визуальном обнаружении базы зашел на посадку.
— Вы хоть понимаете, что натворили?! — Крутов был в ярости. — Вас едва не сбили свои же! Я лично держал палец на кнопке пуска ракет! Еще пять секунд — и от вас осталась бы только воронка в земле!
Малеев почувствовал, как холодок пробежал по спине, несмотря на жару. Только сейчас до него дошло: без связи, без опознавания, с нестандартного направления — он действительно выглядел как вражеский самолет, заходящий на бомбометание.
— Товарищ майор, я...
— Молчать! — рявкнул Крутов. — С вами будет разговаривать командир полка. И благодарите бога, что старший лейтенант Волков разглядел ваш самолет и опознал его как МиГ-21. Иначе мы сейчас собирали бы ваши останки в радиусе километра!
К ним подошел полковник Громов. В отличие от Крутова, он выглядел спокойным, хотя усталые глаза выдавали пережитое напряжение.
— Товарищ полковник, разрешите доложить... — начал Малеев.
— Не здесь, капитан, — прервал его Громов. — В штабе. Через десять минут жду вас с полным отчетом о полете и всех обстоятельствах инцидента.
Он повернулся, чтобы уйти, но остановился и тихо добавил:
— И капитан... я рад, что вы живы. Очень рад.
* * *
В штабе было прохладно — кондиционеры работали на полную мощность. Малеев сидел перед столом полковника Громова, чувствуя, как высыхает пропитанный потом летный комбинезон. Рядом стоял Крутов, все еще хмурый, но уже не такой разъяренный. У окна — старший лейтенант Волков, которого Малеев видел впервые: худощавый молодой офицер с внимательными глазами и странно-спокойным выражением лица.
Громов изучал рапорт, только что составленный Малеевым. Перевернув последнюю страницу, он откинулся в кресле:
— Значит так, капитан. По существу произошедшего. Технический осмотр вашего МиГа уже начат. Предварительно подтверждается повреждение системы связи и навигации, возможно, из-за близкого разряда молнии. Также нарушена работа системы опознавания "свой-чужой".
Он достал из ящика стола пачку "Беломора", постучал папиросой о крышку и закурил, не спрашивая разрешения у присутствующих.
— С этой стороны, претензий к вам нет — техника подвела, бывает. Но вот ваше решение о самостоятельном изменении маршрута без согласования... Вы понимаете, что это грубейшее нарушение инструкции?
— Так точно, товарищ полковник, — ответил Малеев. — Но связи не было, а топлива оставалось в обрез. Если бы я пошел в обход южнее, как предписывает инструкция при потере связи, мог бы вообще не дотянуть до базы.
— И тем не менее, — вмешался Крутов, — инструкция существует именно для таких ситуаций. Для того, чтобы мы знали, где искать своих летчиков в случае нештатной ситуации, и чтобы не принимать их за врага!
Громов поднял руку, останавливая Крутова:
— Достаточно, майор. Капитан Малеев принял решение, исходя из обстановки. Неправильное решение, рискованное — но в тех условиях, возможно, единственно возможное.
Он затянулся, выпуская дым тонкой струйкой.
— А теперь о главном. Капитан, вам известно, что вчера вечером был ракетный обстрел нашей вертолетной площадки?
— Так точно, — ответил Малеев. — Два Ми-24 повреждены, один техник ранен.
— Не просто обстрел, — Громов нахмурился. — Разведка докладывает, что душманы получили от своих покровителей координаты наших объектов, и теперь ведут прицельный огонь. Есть также информация о возможных воздушных ударах с использованием легких самолетов, возможно, угнанных с нашей же стороны.
Он затушил папиросу в пепельнице:
— В связи с этим командование приняло решение усилить меры ПВО. Любой неопознанный самолет, приближающийся к базе, считается враждебным и подлежит уничтожению. Вам повезло, капитан. Очень повезло.
Малеев почувствовал, как по спине пробежал холодок. Действительно, счастливое спасение.
— Товарищ полковник, — подал голос молчавший до сих пор Волков, — разрешите обратиться?
— Да, старший лейтенант?
— Я считаю, что в данном инциденте есть системная проблема. Если бы у нас было более совершенное оборудование визуальной идентификации, мы бы гораздо раньше определили тип самолета.
Громов усмехнулся:
— Напишите рапорт в Москву, старший лейтенант. Может быть, через год-другой нам и пришлют новое оборудование. А пока будем работать с тем, что есть.
Он повернулся к Малееву:
— Капитан, вы отстранены от полетов на трое суток, до полного разбирательства. За это время технари должны полностью проверить ваш самолет и устранить все неисправности. А вы проведете это время, изучая инструкции по действиям в нештатных ситуациях. Особенно касающиеся потери связи.
— Есть, товарищ полковник, — ответил Малеев, внутренне радуясь, что отделался таким легким наказанием.
— Все свободны. Малеев, задержитесь.
Когда Крутов и Волков вышли, Громов достал из сейфа бутылку армянского коньяка и два стакана:
— Неуставное, но сегодня можно. Ты чуть не погиб, капитан. И чуть не заставил нас тебя сбить. Нам всем нужно немного успокоить нервы.
Он налил по пятьдесят граммов в каждый стакан и протянул один Малееву:
— За второе рождение, Виктор. Считай, что сегодня у тебя второй день рождения.
Они выпили, и терпкая жидкость обожгла горло Малеева, разливаясь приятным теплом по телу. Только сейчас, осознав полностью произошедшее, он почувствовал слабость в коленях.
— Спасибо, товарищ полковник. И... извините за этот инцидент.
Громов махнул рукой:
— Война, капитан. На войне случается всякое. Главное — сделать выводы.
Он снова закурил:
— Знаешь, Малеев, я в твоем личном деле читал, что ты хорошо играешь в шахматы. Третий разряд, верно?
— Так точно. Играл за училище.
— Это хорошо. Шахматы учат думать на несколько ходов вперед. В следующий раз, когда будешь принимать решение в воздухе, попробуй просчитать все последствия. Как в хорошей шахматной партии.
Малеев кивнул. В голове вдруг всплыла строчка из учебника шахматной стратегии: "Иногда жертва фигуры — единственный способ спасти партию".
Разбор полетов
Когда Малеев вышел из штаба, вечернее солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая песчаные холмы и бетонные строения базы в пурпурные тона. В воздухе висела тонкая взвесь пыли, придававшая закату особую красоту — апокалиптическую, но завораживающую.
Он глубоко вдохнул, ощущая, как стучит сердце. Впервые за весь день он по-настоящему осознал, насколько близко подошел к черте. Коньяк полковника принес странное спокойствие — не опьянение, а именно ясность мысли.
Пять дней спустя. Технический ангар авиабазы Баграм.
Старшина Мельник стоял на стремянке, заглядывая в открытую панель обшивки МиГ-21. Его руки, покрытые машинным маслом, ловко орудовали инструментами. Рядом на столе были разложены детали системы навигации и опознавания "свой-чужой".
— И ведь что интересно, товарищ капитан, — говорил он, не отрываясь от работы, — повреждение было не от молнии. Вернее, не только от нее. Основная проблема — в контактной группе вот этого разъема.
Он достал и показал Малееву небольшой металлический узел с выводами.
— Видите, контакты окислились. При вибрации, которую вызвала близкая молния, произошло короткое замыкание. Но даже если бы молнии не было, эта штука все равно бы отказала в ближайшие несколько вылетов.
Малеев внимательно рассматривал деталь. Рядом с ним стоял Волков, с нескрываемым интересом наблюдавший за работой техника.
— Выходит, меня подвела не столько гроза, сколько изношенность? — задумчиво произнес Малеев.
— Эти МиГи уже давно пора списывать, — вздохнул Мельник. — Им по двадцать лет, а ресурс планера — пятнадцать. Но кто ж нам даст новые машины? Воюем на том, что есть.
Волков осторожно взял деталь из рук Малеева:
— А что, если модифицировать систему? Добавить дублирующий контур для критически важных узлов? Я тут набросал схему...
Он достал из планшета лист бумаги с техническим чертежом. Мельник спустился со стремянки, вытер руки ветошью и взял чертеж. Несколько минут он внимательно изучал схему, затем хмыкнул:
— А ведь может сработать, товарищ старший лейтенант. Правда, для этого нужны детали, которых у нас нет. Но... — он задумался, — у разбитого Ми-8, который стоит на площадке для списанных машин, вроде была похожая система. Можно попробовать адаптировать.
В этот момент в ангар вошел полковник Громов в сопровождении майора Крутова. Все трое моментально вытянулись по стойке "смирно".
— Вольно, товарищи, — махнул рукой Громов. — Как продвигается ремонт, старшина?
— Заканчиваем, товарищ полковник, — ответил Мельник. — Завтра машина будет полностью готова к вылету.
— Отлично, — кивнул Громов. Затем повернулся к Волкову: — А вы что здесь делаете, старший лейтенант? Разве у вас нет своих обязанностей в ПВО?
— Старший лейтенант Волков помогает улучшить систему, которая опознает наши самолеты, — вступился Малеев. — У него есть толковые мысли, как не допустить повторения того случая... когда меня чуть не сбили.
Громов вопросительно приподнял бровь. Волков сначала немного смутился, но затем, собравшись с духом, начал рассказывать о своей идее. Говорил он просто и ясно, избегая сложных технических выражений — было видно, что он хорошо продумал свои слова заранее.
Когда Волков закончил объяснение, Громов машинально потер шрам на щеке и уточнил:
— То есть вы хотите сделать запасную систему, которая будет сообщать "я свой", даже если основная выйдет из строя? И это можно сделать из имеющихся деталей?
— Так точно, товарищ полковник, — подтвердил Волков. — В экспериментальном порядке мы уже начали работу над прототипом с помощью старшины Мельника.
Крутов, до сих пор хранивший молчание, покачал головой:
— Самодеятельность. Несанкционированная модификация боевой техники. Это же нарушение всех инструкций!
— Зато это может спасти жизни наших лётчиков, — тихо, но твердо ответил Волков.
Громов несколько секунд смотрел на молодого офицера, затем усмехнулся:
— Знаете, старший лейтенант, я начинаю понимать, почему вы тогда разглядели МиГ-21 на экране радара. У вас глаз наметанный — видите то, чего не видят другие.
Он повернулся к Крутову:
— Майор, подготовьте официальный запрос в техническое управление ВВС о возможности экспериментальной модификации. Напишите, что мы уже имеем положительные результаты испытаний прототипа. — Затем вновь к Волкову: — А вы, старший лейтенант, оформите свои наработки в виде рационализаторского предложения. И документировать все этапы — от и до!
— Есть, товарищ полковник! — Волков не мог скрыть радостного волнения.
Не забудьте подписаться на канал, чтобы не пропустить новые истории. Понравился рассказ? Можно поблагодарить автора 👇👇👇👇👇👇👇