— Готовь стол и комнату, я еду к вам отдохнуть на недельку. А может, даже на все лето. Да и за тобой надо присмотреть. А то я чувствую, что ты не доедаешь. Худой совсем стал.
***
Ксения и Максим жили в браке уже три года. У них были четкие планы — встать на ноги, обустроиться, а потом уже думать о детях. Да и куда торопиться? Женились они молодыми: Максиму было двадцать пять, Ксюше — двадцать три.
Сначала они взяли квартиру в ипотеку, обустраивали ее постепенно. И вот теперь удача снова улыбнулась им — подвернулся недорогой вариант, и они купили дачу.
Небольшое кирпичное строение, четыре сотки земли, две комнаты и крошечная кухня. Зато чистый воздух, загородная тишина, и пруд в шаговой доступности. Ксюша сияла от счастья, Максим строил планы, как он проложит дорожки и сделает небольшую беседку.
Первые две недели на дачу приезжали родственники, чтобы оценить покупку. Кто с осторожным интересом, кто с подколами и шуточками. Но почти все ограничивались дневными визитами — ночевать в крохотном домике желающих особо не было.
Василиса Дмитриевна — мать Ксении, приехала на дачу одной из первых. Она всегда придерживалась мнения, что у молодых должен быть «свой путь», и с удовольствием хвалила каждое их начинание. Поэтому, когда она приехала впервые, долго крутилась по участку, что-то бормотала и улыбалась.
Василиса Дмитриевна была женщиной самостоятельной. Еще в молодости, после развода с мужем, она не растерялась, а собрала волю в кулак и основала небольшой, но стабильный бизнес.
Сейчас ей было за пятьдесят, и она, как говорила сама, «наконец живет по-человечески». Василиса Дмитриевна работала в свое удовольствие, отдыхала, когда хотела, ни в чьей помощи и финансировании не нуждалась. Да, она время от времени помогала Ксюше и Максиму — могла закинуть денег на ремонт или привезти полную корзину овощей с рынка — но при этом всегда подчеркивала, что дети должны добиваться всего сами.
В отличие от нее, свекровь Елена Вячеславовна была совершенно другого склада. Ей казалось, что в жизни сына не должно быть ни одной детали, которая прошла бы мимо ее ушей. Первые месяцы после свадьбы она звонила Максиму по несколько раз в день: спрашивала, что он ел, как спал и как себя чувствует.
— Ну, мама, — вздыхал Максим, — я уже взрослый и справляюсь. Не переживай так.
Но в один момент Ксюша не выдержала. После очередного навязчивого звонка она попросила мужа ограничить информационный поток для его матери. Максим сначала возмущался: «Это же мама», — но потом, осознав, как это раздражает и утомляет, стал более сдержанным в общении. Сводил все к коротким ответам, не давая Елене Вячеславовне поводов для допросов.
Однако, как бы то ни было, в один из выходных он все же поехал за родителями — у них не было машины, а Ксюша сказала: "Ну и пусть приедут, мы не можем постоянно скрывать от них дачу".
Максим вернулся спустя два часа с родителями и двумя большими сумками. На даче запахло приторно-удушливым парфюмом Елены Вячеславовны и пирогами, которые она зачем-то испекла на случай, если у молодых будет нечего есть. Ведь свекровь была уверена в том, что Ксюша не кормит ее бедного сыночка.
— А вот и мы! — бодро провозгласила Елена Вячеславовна, переступив порог дома. — Какой тут воздух! А вот места как-то маловато, конечно. Где мы будем сидеть то?
Ксюша внутренне вздохнула, но вслух произнесла с улыбкой:
— На веранде. Там и стол, и стулья, и очень хороший вид.
— Да? Ну ладно. Максим, помоги отцу выгрузить пироги и курицу. Мы же не приедем с пустыми руками!
Ксюша заметила, как у Максима чуть дернулся глаз, но он молча пошел к багажнику.
Елена Вячеславовна, несмотря на предупреждение сына, зачем-то все равно пожарила курицу дома. Причем принесла ее не в контейнере, как делают обычно, а завернутой в несколько слоев фольги, потом в полотенце и, наконец, в большой хозяйственной сумке.
Максим еще утром сказал родителям, что они с женой купили отличное мясо для шашлыка и уже замариновали его — но, по словам свекрови, «домашняя курочка всегда лучше вашей покупной свинины».
Как только вещи были занесены и стол вынесен на веранду, Елена Вячеславовна устроилась на стуле у стены и торжественно вздохнула:
— Ну все. Теперь буду наслаждаться свежим воздухом.
И действительно — больше за весь день она не поднялась. Только перекладывала ноги, поправляла очки на носу и время от времени говорила, что «зонтик от солнца у мангала не помешал».
Ксюша тем временем резала овощи и зелень для салата, а также нарезала хлеб. Периодически поглядывала как Максим и его отец, Геннадий Владимирович, сосредоточенно перекладывали шампуры и обсуждали, какие стены в домике стоит утеплить, а где можно было бы пустить кабель на веранду под светильники.
— Может, вам застеклить веранду первым делом — тогда и обедать удобно, и комары не будут донимать, — говорил отец, проверяя степень прожарки мяса.
Ксюша молча улыбалась, глядя на них.
Свекровь же, сидя на своем насесте, негромко, но четко произносила комментарии:
— Овощи надо было заранее нарезать, а то так до ночи провозитесь.
— Батон? Ну конечно. Вы совсем не заботитесь о своем здоровье!
— Максим, тебе не жарко в футболке? Сними уже. Позагорай, сынок.
Ксюша в какой-то момент даже подумывала о берушах для ушей, но спасалась внутренним мантрой: «Скоро день закончится, и они уедут».
Ужин прошел на удивление спокойно. Шашлык у Максима удался — мясо было сочным, ароматным, и даже Геннадий Владимирович оценил его старания:
— Никогда бы не подумал, что шашлык в простом маринаде из перца, соли и лука, может быть настолько вкусным!
Ксюша подала овощной салат, соусы, поставила кувшин с лимонадом. Все было просто, но с душой. К пирогам и курице так никто и не притронулся. Только Елена Вячеславовна аккуратно развернула свою фольгу, положила себе кусочек и с демонстративным причмокиванием начала трапезу и сопровождала все комментариями:
— Ну вот скажите честно, где вы такую сочную и нежную курочку найдете, а? Я еще с вечера ее пожарила. Ксюша, тебе надо бы у меня поучиться, пока не поздно.
Ксюша на это только пожала плечами и молча отвернулась. Она даже не спорила. В такие моменты проще не тратить силы. Максим молчал, но от жены глаз не сводил — понимал все без слов.
Когда стемнело и вечер начал клониться к завершению, Максим завозился с вещами родителей. Елена Вячеславовна сначала хотела остаться на ночь, но потом муж ее отговорил. Мол, завтра есть дела в городе. А потом ему на работу.
Максим вернулся уже затемно. В домике было тихо, в спальне горел ночник. На кухне не осталось ни одной грязной тарелки — все было убрано, вымыто и аккуратно расставлено по местам. Даже шампуры были вымыты до блеска.
Ксюша уже спала, свернувшись калачиком, накрывшись тонким пледом. Щеки порозовели от вечернего солнца, а губы чуть подрагивали во сне, как будто она что-то проговаривала про себя.
Максим тихо подошел и поцеловал ее в висок. Потом быстро умылся и, стараясь не шуметь, лег рядом.
— Спасибо тебе, — прошептал он в темноту, почти не слышно. — За то, что ты у меня есть.
Максим и Ксюша теперь почти жили на даче. Городская квартира превратилась в место, где они бывали по необходимости — взять документы, постирать одежду и белье, оплатить счета. Настоящая жизнь кипела там, на свежем воздухе.
Июль выдался жарким и солнечным. Каждый вечер, едва закрыв за собой офисные двери, Максим с Ксюшей мчались на встречу закатному солнцу. Участок постепенно преображался: Максим медленно, но уверенно расчищал землю под газон, проложил первую дорожку из тротуарной плитки.
Ксюша отмывала дом от давней запущенности: драила окна, приклеивала уголки обоев, оттирала кафель и старалась создать уют даже в самых мелких деталях — например, повесила на кухне кружевные занавески и расставила ароматные травы в стеклянных баночках.
На ближайшие выходные они запланировали подведение воды в дом. Пока мыли посуду в умывальнике на улице, но в дождь это превращалось в испытание. Окна тоже давно просились на замену — деревянные рамы рассыпались, и из щелей дуло, особенно ночью. Но было ощущение, что все это — временные неудобства, которые скоро сменятся настоящим комфортом.
Именно в этот период их жизни наступил удивительный баланс: работа, тишина, вечерние разговоры на веранде, легкие ужины на свежем воздухе. Никто не вспоминал про городскую суету… и про Елену Вячеславовну тоже.
Но, как это часто бывает, стоило расслабиться — и она напомнила о себе. Забвение было слишком роскошной иллюзией.
Максим снял трубку, и первое, что он услышал, был бодрый голос его матери.
— Готовь стол и комнату, я еду к вам отдохнуть на недельку. А может, даже на все лето. Да и за тобой надо присмотреть. А то я чувствую — ты не доедаешь. Худой совсем стал.
Максим замер. Он даже не успел вымолвить ни слова, как трубку уже положили. Отголоски фраз матери все еще сидели в голове Максима, когда он вышел с работы.
Дорога до дачи в тот вечер тянулась бесконечно. Максим сидел за рулем автомобиля, рядом Ксюша, но он не знал, как подать новость жене. Говорить сразу или отложить? Придумать предлог или честно рассказать? Он знал, что Ксюша не вспыхнет, не закричит, но ее разочарованное молчание будет хуже всякого крика.
Когда они вошли на участок, Ксюша сразу же направилась поливать цветы у крыльца.
— Сейчас я закончу и мы поужинаем, хорошо? — сказала она.
— Да, хорошо, — Максим почесал в затылке. — Ксю… мама звонила… она собирается к нам. На неделю. А может, и на все лето.
— Надеюсь, ты не забыл сказать ей, что у нас одна спальня. Где она будет спать?
Максим виновато усмехнулся.
— Не успел. Она не слушала, просто поставила перед фактом и бросила трубку.
Ксюша вздохнула, провела рукой по лбу и ответила:
— Ну что ж... тогда тебе придется перезвонить и сказать, что это невозможно. Я не собираюсь жить с ней целую неделю. Если хочешь, я буду жить это время в городе, но за цветами будешь сам следить.
Максим удивленно посмотрел на жену.
— Ладно, я что-нибудь придумаю... — он вздохнул и пошел в дом переодеваться.
На следующий день Максим действительно позвонил матери. Он долго набирался смелости, репетировал фразы и пытался придумать, как подать все как можно мягче. Но, как только Елена Вячеславовна взяла трубку и услышала голос сына, он едва успел начать:
— Мам, мы пока с ремонтом не закончили, и с ночевкой будет трудно…
Как сразу последовал ответ:
— Ну и пусть Ксюша поживет в городе. Все равно вы работаете. А я отдохну у вас, воздухом подышу, на солнышке погреюсь. А когда надоест, то уеду.
Максим больше не мог терпеть выходки матери.
— Мам, Ксюша никуда переезжать не будет. Это наш общий дом, и она останется здесь. Если хочешь приехать — пожалуйста, но не на неделю и уж тем более не на все лето. И честно — мы хотим немного покоя, именно поэтому купили эту дачу.
Молчание на том конце провода длилось почти полминуты. А потом Елена Вячеславовна прошипела:
— Ну, понятно… Сам бы ты так никогда не сказал. Это все жена тебя надоумила над матерью издеваться. Твоей Ксюше только и надо, чтобы тебя от матери отвадить. Запомни, Максим, что родная кровь важнее всего другого.
Он хотел что-то ответить, но услышал короткие гудки.
Все лето после этого разговора Елена Вячеславовна с ним не разговаривала. Ни одного звонка, ни одного сообщения. Для семьи Максима начался тихий бойкот. По родственникам разносились ехидные комментарии, что Ксюша наконец-то показала свой характер и запретила Максиму общаться с родственниками.
Ксюша все это знала и хотя она ничего не говорила, Максим чувствовал, что жене обидно. И когда в конце августа Ксюша огорошила мужа новостью о скором пополнении в семействе, то Максим понял — все было не зря.
Новость быстро разлетелась по родне. Даже самые ярые сплетники притихли. "Дети — это святое, дети — это счастье" — говорили они. Все стали звонить, поздравлять и интересоваться, как себя чувствует Ксения. Все, кроме Елены Вячеславовны.
Она до сих пор злилась, потому что сын теперь жил своей жизнью. У него была жена, ребенок на подходе, и в этом новом мире для нее не оставалось центрального места.
Но, как бы ей ни хотелось все повернуть вспять — время неумолимо шло вперед. А Максим и Ксюша готовились стать настоящей семьей.
Просто семьей, где каждому найдется свое место.
Спасибо за интерес к моим историям!
Благодарю за комментарии, репосты и подписку! Всех благ!
Вам также может понравиться: