Ольга застыла, держа чашку с чаем в руке. Лицо её побледнело, лишь на щеках проступили слабые розовые пятна. Положительный тест на беременность, который они с Максимом собирались представить как символ их счастья, теперь казался ей чем-то опасным, словно мина, случайно брошенная в их жизнь.
— Сначала обзаведитесь своим жильём, а потом уже думайте о детях, — строго заявила свекровь, сжав губы в тонкую линию.
Нина Петровна сидела во главе стола, словно председатель суда. Её аккуратно уложенные седые волосы блестели под светом люстры, прямая осанка и острые плечи подчёркивали её непреклонный характер. Взгляд из-под тяжёлых век был острым, а слегка дрожащий подбородок выдавал сдерживаемое раздражение.
Максим, сидевший рядом с Ольгой, казался окаменевшим. Его руки сжались в кулаки, но он молчал, как обычно в присутствии матери.
— Мам, мы уже три года снимаем квартиру, — наконец выдавил он, не отрывая взгляда от скатерти. — Ребёнок — это же радость...
— Радость? — голос Нины Петровны стал чуть громче, и Максим съёжился ещё сильнее. — Радость — это собственный дом и финансовая стабильность. А у вас? Живёте на птичьих правах, работаете на чужого дядю, без копейки в запасе! И теперь решили, что готовы к ребёнку?
Ольга ощутила, как в груди загорается гнев. Три года свекровь делала вид, что её не существует, считая брак сына временной ошибкой. Три года холодных взглядов, колких замечаний и явного пренебрежения. А теперь ещё и это.
— Нина Петровна, — Ольга осторожно поставила чашку на стол, стараясь унять дрожь в руках. — Мы пришли поделиться хорошей новостью, а не спрашивать вашего разрешения.
Свекровь посмотрела на неё так, будто только что заметила муху на стене.
— Хорошей новостью? — её губы искривились в саркастической улыбке. — Новость хороша, когда ты можешь дать ребёнку нормальную жизнь, а не тащить его в съёмную комнату, откуда вас в любой момент могут выгнать. Что тогда? С младенцем на улицу?
Максим поднял голову, в его глазах мелькнула смесь отчаяния и решимости:
— Мам, у нас нормальная квартира, стабильная работа...
— Стабильная? — перебила Нина Петровна. — Ты — менеджер в фирме, которую завтра могут закрыть. А она? Бухгалтер на неполной ставке? Это серьёзно, Максим?
— Я экономист в финансовой компании, — холодно уточнила Ольга. — И мой декретный отпуск будет оплачиваемым.
— Полтора года, а потом что? — свекровь перевела взгляд на сына. — Ты хоть представляешь, сколько стоит ребёнок? Пелёнки, питание, коляска, кроватка — это десятки тысяч! А дальше? Школа, кружки, одежда, техника. Ты к этому готов?
Максим молчал, опустив взгляд. Ольга видела, как его лицо заливает краска — признак стыда и бессилия. Всю жизнь он находился под влиянием этой женщины с её железной волей и непререкаемым авторитетом.
— Мы справимся, — твёрдо сказала Ольга, накрыв руку мужа своей. — У нас есть план и сбережения.
— Сбережения? — Нина Петровна коротко рассмеялась. — На ипотеку хватит? Или вы всю жизнь собираетесь снимать?
Ольга почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Эта женщина уничтожала их радость, их мечты, их будущее — несколькими точными фразами.
— Нина Петровна, — она старалась говорить спокойно, — мы пришли сообщить новость, а не просить совета. Теперь вы в курсе.
Ольга встала из-за стола. Максим растерянно смотрел на неё, не решаясь последовать.
— Максим, поехали домой, — она слегка сжала его плечо.
— Домой? — свекровь усмехнулась. — У вас нет дома. У вас аренда. Не путайте, милая.
Максим наконец поднялся, неловко одёрнув кофту.
— Мам, мы пойдём. Спасибо за ужин.
Нина Петровна посмотрела на сына с выражением, будто её худшие прогнозы сбылись.
— Ты ещё пожалеешь об этом, — сказала она, вставая. — Оба пожалеете, когда жизнь вас прижмёт.
В такси они ехали молча. Максим смотрел в окно, его силуэт в свете уличных фонарей казался неподвижным. Ольга украдкой вытирала слёзы, злясь на себя за слабость.
— Прости, — наконец сказал он, не поворачиваясь. — Она всегда такая. Любит проверять на прочность.
— Нет, Максим, — Ольга покачала головой. — Она не проверяет. Она разрушает.
Он повернулся, в его глазах была боль и растерянность.
— Что ты от меня хочешь? Чтобы я перестал с ней общаться?
— Я хочу, чтобы ты защищал нашу семью. Меня. Нашего будущего ребёнка, — она положила руку на живот. — А не молчал, когда она нас унижает.
Максим отвернулся. Что он мог ответить? С детства мать была для него непререкаемым авторитетом. После ухода отца, оставившего их с долгами, она одна вытащила семью из бедности, работая на нескольких работах. Она оплатила его учёбу, помогла с карьерой. Она всегда знала, что для него лучше.
— Всё будет хорошо, — пробормотал он, глядя на мелькающие за окном дома. — Она привыкнет к мысли о внуке.
Ольга лишь покачала головой. Она слишком хорошо знала этот замкнутый круг. Сколько раз Максим обещал поговорить с матерью, поставить границы, защитить их отношения. И сколько раз отступал перед её уверенностью в своей правоте.
Дома, в съёмной квартире с видом на соседнюю многоэтажку, Ольга первым делом скинула туфли, от которых ноги ныли после вечера. Она прошла на кухню и налила себе воды.
— Закажу пиццу, — Максим виновато мялся в прихожей, словно боясь войти.
— Не хочу.
— Тебе надо есть, — он попытался улыбнуться. — Ты теперь за двоих.
Ольга вздрогнула, как от пощёчины. «За двоих». Утром эти слова грели душу, а теперь звучали как приговор. Готовы ли они? Не делают ли ошибку, решив завести ребёнка?
— Знаешь, что самое ужасное? — она повернулась к мужу. — Что она отчасти права. У нас нет своей квартиры. Сбережений немного. Мы зависим от работы, где нас могут сократить в любой момент.
— Да ладно! — Максим попытался её обнять, но Ольга отстранилась. — У нас нормальная работа, хорошая зарплата. Можно взять ипотеку...
— Ипотеку? С ребёнком, когда я уйду в декрет, и мы будем жить на твою зарплату? Ты серьёзно?
Она смотрела на мужа и видела в его глазах свои собственные страхи. Может, они и правда поспешили? Надо было сначала купить жильё, накопить больше?
— Идеального времени для детей не бывает, — неуверенно сказал Максим.
— Но бывает совсем неподходящее, — отрезала Ольга. — И твоя мать убедила меня, что мы в такой ситуации.
Она ушла в спальню и закрыла дверь. Гнев клокотал в груди — на свекровь, на Максима, на себя. Кажется, Нина Петровна добилась своего — посеяла сомнения, которые уже пустили корни.
---
Утро было холодным и серым. За окном моросил дождь, размывая очертания домов. Ольга проснулась с опухшими глазами и тяжёлой головой. Максим спал на диване — не решился её беспокоить.
На кухне она включила чайник. На столе лежала записка: «Ушёл пораньше, надо готовиться к встрече. Люблю тебя. Всё наладится». Типичный Максим — избегать конфликтов, притворяться, что ничего не случилось.
Ольга открыла банковское приложение. На счету — 350 тысяч рублей. Хватит на полгода аренды, если экономить. Или на первый взнос за маленькую квартиру где-нибудь на окраине. Не то, о чём она мечтала для ребёнка.
Телефон завибрировал — сообщение из рабочего чата. Ольга открыла его и замерла: «Коллеги, компания проходит реорганизацию. Всем явиться в конференц-зал в 10:00 для важного объявления».
Реорганизация. Кодовое слово для сокращений. И это сейчас, когда она беременна.
В офисе царила напряжённая атмосфера. Сотрудники шептались, обсуждая слухи: кто-то говорил о банкротстве, кто-то — о слиянии. В конференц-зале директор, обычно энергичный, выглядел уставшим. Он говорил о рынке, оптимизации, новых вызовах. Но Ольга слышала только одно: «Часть должностей будет сокращена».
В отделе кадров её встретила HR-менеджер с холодной улыбкой.
— Вам выплатят три оклада, — сказала она, протягивая документы. — И дадим рекомендации.
— Я беременна, — выдавила Ольга. — Вы не можете меня уволить.
Улыбка женщины стала ещё холоднее.
— Есть медицинское подтверждение? Вы встали на учёт?
— Нет, я только вчера узнала...
— Тогда вы не защищены от сокращения. Но если принесёте справку до подписания, ситуация может измениться.
Ольга вышла на улицу под дождь, чувствуя, как паника сжимает грудь. Телефон завибрировал — сообщение от Максима: «Как дела? Думал о тебе. Может, поужинаем вечером?»
Она не знала, как сказать, что их шаткое финансовое положение стало ещё хуже. Как признаться, что первой её мыслью было: «Может, ребёнок сейчас — это ошибка?»
Вместо ответа она позвонила в женскую консультацию. После долгого ожидания усталый голос сообщил, что ближайшая запись — через две недели. Платная клиника? Минимум пять тысяч за приём. Деньги, которые теперь надо беречь.
К вечеру Ольга была вымотана. После беготни по клиникам у неё была справка о беременности на пять недель и УЗИ. Минус семь тысяч из сбережений.
Дома её ждал Максим с ужином — макароны с сыром, его единственное блюдо.
— Как день? — он улыбнулся, но в глазах читалась тревога.
Ольга молча протянула справку и уведомление о сокращении.
— Что? — он переводил взгляд между документами. — Тебя уволили? Но ты же...
— Беременна, да. Но не успела встать на учёт до увольнения.
Максим побледнел, опустившись на стул.
— Ты же оспоришь? Принесёшь справку...
— Не знаю, Максим, — она устало села напротив. — Не знаю, хочу ли я бороться за место в компании, которая меня не ценит. И не знаю, хочу ли я...
Она замолчала, но он понял. Его взгляд стал резким.
— Ты не можешь так говорить.
— Почему? — она посмотрела на него. — Потому что это неправильно? Или потому что твоя мать окажется права?
— Потому что это наш ребёнок! — он почти крикнул, вскочив. — Наш! И я не откажусь от него из-за временных проблем!
Ольга смотрела на мужа, словно впервые. Мягкий, уступчивый Максим сейчас стоял перед ней с горящими глазами, готовый бороться. Но не с матерью — с ней.
— Временные проблемы? — тихо переспросила она. — Я без работы. У нас съёмная квартира. Сбережений — на полгода. И это временные проблемы?
Максим провёл рукой по волосам — жест отчаяния.
— Я найду выход, — твёрдо сказал он. — Буду работать больше. Найду подработку. Продам машину. Мы справимся.
Ольга хотела верить, но перед глазами стояло лицо Нины Петровны и её слова: «Сначала жильё, а потом дети».
— Дело не только в деньгах, — она покачала головой. — Я не хочу, чтобы наш ребёнок рос там, где его будут считать ошибкой.
— Моя мать не имеет отношения к нашей семье! — теперь Максим кричал. — Это наша жизнь, наш ребёнок!
— А когда ты последний раз спорил с ней как взрослый? — Ольга не могла остановиться. — Когда защищал нас, а не молчал под её нападками?
— Ты на её стороне? — тихо спросил он после паузы.
— Нет. Я просто не вижу, чтобы ты был на моей.
---
Утром Максима не было дома. На столе записка: «Уехал к матери. Пора расставить точки. Вернусь вечером. Люблю». Ольга замерла, смешав страх и надежду. Сможет ли он противостоять Нине Петровне?
День тянулся мучительно. В три часа позвонила свекровь.
— Ольга, — её голос был холодным. — Приезжай к пяти. Нам надо поговорить.
— А где Максим?
— У меня. Ждём к пяти.
Трубку повесили. Ольга чувствовала себя, как перед судом.
В половине пятого она стояла у двери Нины Петровны — сталинка в центре, с лепниной и начищенным паркетом. Свекровь открыла дверь, её лицо выражало привычное неодобрение.
— Проходи, — она отступила. — Максим на кухне.
Ольга вошла, чувствуя себя чужой. Максим сидел над чашкой чая, в его взгляде была решимость и страх.
— Садись, — Нина Петровна указала на стул. — Разговор серьёзный.
Ольга села, сжав руки. Свекровь начала без предисловий:
— Максим рассказал про твоё увольнение. И про ваши... сомнения.
Ольга бросила взгляд на мужа. Что он выложил?
— У меня есть предложение, — продолжала Нина Петровна. — Вы переедете ко мне. Моя квартира большая, места хватит. Когда родится ребёнок, я помогу.
Ольга опешила. Жить с ней? Под её контролем?
— Спасибо, но... — начала она.
— Это не предложение, — перебила свекровь. — Это единственный выход. Сэкономите на аренде, начнёте копить.
— Мама, — Максим поднял взгляд. — Спасибо, но нет.
Тишина повисла в воздухе. Нина Петровна замерла.
— Что значит "нет"?
— Мы не переедем, — Максим выпрямился. — У нас другое решение.
Ольга посмотрела на мужа. Какое решение?
— Мне предложили повышение, — он говорил спокойно. — Руководство филиалом в Екатеринбурге. Двойной оклад, служебная квартира.
Нина Петровна побледнела. Ольга тоже была ошарашена.
— Екатеринбург? — свекровь почти кричала. — Ты бросишь меня ради Сибири?
— Тебе пятьдесят пять, мама, — Максим был спокоен. — У тебя своя жизнь, у нас — своя.
— Неблагодарный! — прошипела она. — Я всё для тебя сделала!
— И я благодарен, — он перебил. — Но моя семья — Ольга и наш ребёнок. И я не дам тебе вмешиваться.
Свекровь посмотрела на Ольгу с яростью:
— Это ты его подговорила?
— Мама! — Максим хлопнул по столу. — Хватит. Я сам решил. Мы уезжаем через неделю.
Они вышли под дождь. Ольга всё ещё не верила.
— Екатеринбург? — спросила она. — Серьёзно?
— Да, — он протянул ей конверт. — Вот предложение. Получил утром, но сначала хотел поговорить с матерью.
Ольга просмотрела документ — всё правда. Новая должность, жильё, зарплата.
— Почему не сказал сразу?
— Хотел сюрприз, — он улыбнулся. — Боялся, что откажешься. Екатеринбург — не Москва...
— После твоей матери я готова хоть на Луну, — Ольга рассмеялась, чувствуя облегчение.
---
Через месяц они сидели в новой квартире в Екатеринбурге, с видом на Урал. Ольга разбирала коробки, Максим готовил ужин.
— От матери вестей нет? — спросила она.
— Есть, — он кивнул на телефон. — Пишет, что не переживёт такого предательства.
— И...?
— И что прилетает на Новый год, — он усмехнулся. — На неделю, посмотреть квартиру.
Ольга замерла:
— Мы готовы?
— К матери? — он обнял её, коснувшись округлившегося живота. — Не волнуйся. Теперь мы устанавливаем правила. Перейдёт границы — куплю ей билет обратно.
— Ты изменился, — она улыбнулась.
— Нет, — он поцеловал её в висок. — Просто научился быть мужчиной. Потерять всё и начать с нуля — вот что нужно.