— Два замечания — и вылетаете! — сказала она и обвела взглядом коллектив.
Не «здравствуйте». Не «давайте познакомимся». Не «расскажите о себе». Новая заведующая вошла в здание, как буря, и сразу — в бой. Воспитатели переглянулись. Никто не знал, шутка ли это, или серьёзно. Но шутить она не собиралась.
Случилось это в обычном районном детском саду, где коллектив работал десятилетиями. Где были свои традиции, тёплая атмосфера и, несмотря на все трудности, — слаженность. Дети любили своих воспитателей. Родители благодарили за заботу. Но всё изменилось за один день.
Кто вы, мадам? И с чем вы к нам пришли?
Новую заведующую назначили «сверху». Как это часто бывает, никто коллектив не спрашивал. Не было собрания, обсуждения, времени подготовиться. Просто однажды утром в коридоре появилась женщина лет сорока пяти в классическом брючном костюме, на каблуках и с выражением лица, словно она только что выиграла суд над целым министерством.
— Теперь я здесь главная, — сообщила она тоном начальника штаба. — Всё будет по-другому.
Уже на первой планёрке стало понятно, насколько «по-другому». Указания, распоряжения, запреты, угрозы. Никакого обсуждения. «Я сказала», «делайте», «иначе». Кто осмелился задать вопрос — получал в ответ ледяной взгляд и язвительное: «Сильно умная, да?»
Коллектив, привыкший к диалогу, растерялся. Это не была строгая, но справедливая начальница. Это был человек с установкой: «здесь все должны бояться».
Атмосфера страха: теперь и в детском саду
На второй день с порога она спросила:
— Почему у вас на стенде детские рисунки не по ГОСТу оформлены?
На третий — обвинила помощника воспитателя в «некорректном голосе при разговоре с ребёнком». На четвёртый — накричала в присутствии родителей за то, что группа не переобулась к 9:01.
Слово «штраф» звучало чаще, чем «ребёнок». Слово «увольнение» — чаще, чем «игра». И главное — все знали: она не шутит. Два замечания — и «до свидания». Вот только формулировки замечаний были настолько туманны и субъективны, что получалось: сегодня — улыбнулась не так, завтра — не так провела занятие, и вот уже «до свидания».
— Она ведёт себя так, будто у неё за забором стоит очередь из желающих сюда устроиться, — говорит одна из воспитательниц. — А у нас, между прочим, полгода не могли найти няню! Никто не идёт работать за эти деньги и в этих условиях.
Детсад — не армия. И не поле боя
Самое абсурдное в этой истории — то, что речь идёт о детском саде. О месте, где главное — атмосфера любви, заботы и уюта. Где воспитатель — это вторая мама. Где малыши чувствуют всё: интонацию, настроение, эмоции взрослых.
Но как создать такую атмосферу, когда у самих педагогов — тревога, страх, бессилие? Когда ты входишь в группу не с улыбкой, а с мыслью: «Только бы сегодня не нарваться».
— Мы начали бояться говорить, — признаётся одна из сотрудниц. — Даже друг с другом. Ведь не знаешь, кто что передаст и как это потом обернётся.
Кто теперь захочет работать с детьми?
Ирония в том, что кадры — это как раз то, чего сегодня в образовании катастрофически не хватает. Воспитатели — на вес золота. Особенно те, кто любит детей. Кто не просто отрабатывает часы, а вкладывает душу.
Но вместо того, чтобы беречь, поддерживать, вдохновлять, некоторых почему-то тянет к тотальному контролю, к микроменеджменту, к запугиванию. Это не работает. Это разрушает.
А потом начались увольнения
Первыми ушли самые уязвимые. Помощник воспитателя — «не так подала завтрак». Воспитательница — «не с той интонацией разговаривала с ребёнком». Музработник — «слишком эмоционально вёл занятие». В каждом случае — формальный повод, за которым стояла одна и та же причина: атмосфера страха и давления.
— Мы начали вести себя, как в старом фильме про тюрьму: «не высовывайся, не говори лишнего, не думай», — говорит ещё одна сотрудница. — Только проблема в том, что в детском саду без души и творчества нельзя. Это не бухгалтерия. Тут нельзя «по инструкции» — дети чувствуют.
Родители сначала недоумевали. Потом начали задавать вопросы. Почему дети стали тревожными? Почему не хотят идти в сад? Почему исчезли прогулки? Почему любимая воспитательница «ушла в отпуск и не вернулась»?
Кто-то попытался обратиться к заведующей напрямую — услышал резкий, почти оскорбительный ответ. Кто-то пожаловался в районное управление — получил формальную отписку. А кто-то просто перевёл ребёнка в другой сад, молча.
«Сейчас мы просто держимся друг за друга»
Те, кто остался, теперь выживают. Не работают, не живут профессией, как раньше, — а выживают. Перешли в режим молчаливого сопротивления: не спорить, не высовываться, выполнять приказы, фиксировать всё письменно. Плакать в туалете. Переписываться в мессенджерах. Обсуждать, кто следующий.
— Мы держимся только потому, что у нас остались дети, которых жалко бросить, — говорят оставшиеся. — И потому что нам не всё равно, что будет с садиком. Но сколько мы продержимся — неизвестно.
А что, если всё это — новая норма?
Печальнее всего, что подобные истории — не редкость. Всё чаще в школы и садики приходят управленцы, которые действуют не как педагоги, а как надзиратели. Им не нужны люди — им нужна система, отчётность, тишина в коридоре, идеальные бумажки и «чтобы не мешали».
Им кажется, что если закрутить гайки, навести страх, ввести жёсткие правила — всё заработает. Заработает-то, может, и заработает. Но не на любовь. На страхе.
— У нас была семья. Теперь это что-то между казармой и судом, — говорит одна из воспитательниц. — Я прихожу домой и думаю: а зачем я вообще иду туда завтра?
Педагогика — это не «два замечания»
Работа с детьми — это не про «наказать» и «уволить». Это про тепло, терпение, профессионализм и поддержку. Это про то, чтобы учиться каждый день, обсуждать сложные ситуации, расти вместе. И уж точно не про то, чтобы держать коллектив «на поводке» и создавать видимость «идеального порядка» любой ценой.
Люди не идут работать в детсады не потому, что не хотят. А потому, что боятся сгореть. Боятся таких начальников. Боятся потерять здоровье и нервы. Боятся оказаться в системе, где тебя не уважают, а считают винтиком.
Финал грустный — но не безнадёжный
Наша героиня-заведующая всё ещё на своём месте. Жалоб — десятки. Родители — в тревоге. Коллектив — на грани. И пока никто не решается открыто выступить — из страха. Потому что знают: «два замечания — и навылет». Но внутренне каждый понимает: дальше так нельзя.
И, быть может, когда-нибудь они напишут коллективное письмо. Или соберут родителей. Или просто однажды попросят эту даму уйти по-хорошему. Или кто-то наверху всё-таки поймёт: не властью, а уважением держится коллектив. Не страхом, а доверием работает педагогика.
А пока в одном маленьком детском саду каждый день начинается с тревоги. И заканчивается с усталостью в сердце. А ведь когда-то это было место, где звучал детский смех и горели глаза воспитателей…
Подпишись :