Утро. Кофе. Щелчок зажигалки. Григорий снова сидел у окна и смотрел, как над крышами домов лениво ползёт дым. Но это был не его дым — это была погода. Его дым клубился чуть плотнее, чуть увереннее, и пах не сыростью, а табаком. Дым его утренней философии.
Григорий не бросал курить. Он и не собирался. Он вообще считал, что вся эта вакханалия с "брось, иначе умрёшь" — это хорошо замаскированный способ делать людей несчастными. Он знал цену своим привычкам. И когда ему говорили, что сигареты укорачивают жизнь, он, не моргнув глазом, отвечал: "Да мне, может, и не надо столько."
У него был стиль. В пальто, которое всегда чуть пахло табаком, в глазах, в которых догорал огонь всех тех, кто пытался быть лучше, чем есть. Он не пытался быть лучше. Он пытался быть собой. Не героем, не мучеником, не борцом за чистоту лёгких. Просто человеком, у которого есть выбор.
Однажды к нему подсел на скамейку подросток. Лет пятнадцати. Тощий, с татуировкой, которая, вероятно, должна была изображать волка, но больше напоминала енота с похмелья.
— Дядь, у тебя прикурить есть? — спросил он, по-взрослому шмыгнув носом.
Григорий посмотрел на него. Потом медленно достал зажигалку, но не передал.
— Ты уверен? — спросил он. — Затянешься — и назад пути не будет. Начнёшь курить, и вдруг окажется, что жизнь без этой дряни какая-то... слишком настоящая.
— Я уже курю, — буркнул тот. — Это не первая.
Григорий передал огонь. Подросток затянулся, закашлялся, зажмурился.
— А ты чего не бросишь? Все же бросают. — Голос дрожал, но в нём пряталось любопытство.
— А ты чего начал? — ответил Григорий вопросом на вопрос.
Парень пожал плечами. Потом сел поудобнее и, не глядя, выдохнул дым.
— Наверное, чтобы хоть что-то контролировать. Хоть что-то решать сам.
— Вот и я так, — кивнул Григорий.
Они молчали. Только табачный дым висел между ними, как мостик между двумя эпохами.
В другой раз он курил у входа в поликлинику. Мимо проходила женщина — та самая, с добрыми глазами, что работает на ресепшене.
— Здравствуйте, Григорий Васильевич. — Она улыбнулась, но голос звучал строго. — Опять? Вы же обещали.
Он виновато развёл руками.
— Знаю. Но это как кофе без сахара. Привычка — в ней ритм. Без неё я рассыпаюсь.
Она покачала головой:
— Вы упрямый.
— Нет. Я честный. Я знаю, что не хочу бросать. Мне с этим легче. Хоть кто-то не врёт себе.
А дома у него хранилась коробка. Маленькая жестяная, с выгравированной надписью: «Если бросишь — открой». Внутри лежала старая фотография — он, молодой, с пачкой «Беломора» и глазами, полными планов. Рядом записка: «Не предавай того, кем был». Он не открывал коробку. Он и так знал, что внутри.
Ему часто снился один и тот же сон: он стоит в зале ожидания, вокруг толпа, а он курит. И никто не возмущается. Никто не делает замечаний. Все молчат. Только один мальчик, похожий на него, смотрит с любопытством. И Григорий даёт ему зажигалку.
— Всё равно не пожалеешь? — спрашивает мальчик.
— Нет, — отвечает он во сне. — Потому что я выбрал. Сам.
Иногда он смотрел на пачку и думал: может, всё же попробовать бросить? Но потом вспоминал, сколько раз уже пробовал. И каково это — просыпаться не от солнца, а от внутреннего крика: «Закурить! Быстро!» Он пережил ломки, бессонницы, трясущиеся руки, жвачки с никотином и ещё более никотиновые разговоры с такими же "бывшими". И каждый раз возвращался. Потому что не мог объяснить, почему именно это — часть его.
Он не собирался оправдываться. И когда кто-то из бывших друзей, вставший на путь исправления, намекал на "грустную статистику", Григорий только усмехался. Грустная статистика — это когда стоишь у киоска, нервно глотаешь слюну и спрашиваешь: "А у вас есть что-нибудь для тех, кто бросил, но всё ещё хочет?"
А он не хотел бросать. И не собирался. Он был свободен. И в этом была его сила.
Он знал: ему не нужно было объяснять. Просто быть. Дышать, как умеет. Курить, как любит. И жить — не как надо, а как получается.
Потому что главное — не сколько ты проживёшь. А как ты это сделаешь.
И если однажды кто-то спросит его: "Ты не жалеешь, что не бросил?", он выдохнет дым, посмотрит на небо и скажет:
— Ни капли.
Подпишитесь, если статья вызвала улыбку, лайкните — если хоть раз почувствовали, что быть собой важнее, чем быть правильным. И обязательно оставьте комментарий: бросали ли вы, или как Григорий, решили остаться верными своему выбору?