Корабль, красивый трёхмачтовый корвет имперского образца. Был таковым сто лет назад, когда ещё я носил титул принца. От его вида моя челюсть отвисла, а из горла вырвалось протяжное «э-э-э». Доски потемнели от времени и солёной воды, мачты пестрят медными обручами, что спасают от перелома. Кажется, половину корпуса пересобрали, меняя древесину на совсем не подходящую. Тем не менее судно держится над водой, заведённое в тихую бухту, скрытую от лишних глаз густыми зарослями.
Грег хлопнул меня по плечу и повёл рукой, явно гордясь корветом.
— Это Жанна! Наша любовь и краса! Как истинная баба, других баб на дух не переносит! Какую не захватим, так та в воду прыгает. Видать проклятие какое-то.
Судя по запаху от команды, выстроившейся на берегу, проклятье тут совершенно ни при чём. От вида грязных, просоленных лиц с явными признаками начинающейся цинги, меня замутило. К счастью, я с ними ненадолго.
На самом корабле юнги и младшие матросы скоблят палубу, орудуя массивными рубанками. На меня взглянули дико, словно увидели единорога, вышагивающего мимо. Мика уже сидит на свёрнутом канате и что-то рассказывает двум пиратам, активно жестикулируя.
Грег идёт впереди, зычно раздавая команды и отвешивая подзатыльники. Следом за нами на борт вкатывают пузатые бочки с провиантом и водой. Я же пошёл вдоль фальшборта, невольно предаваясь воспоминаниям. Странно, если не считать героев, оборотней и вампиров, из прошлого я встречал только руины, а вот корвет, да ещё на плаву! Вот этого я точно не ожидал. Даже интересно, где они его откопали.
Древний корабль оживает на глазах, скрипят люки трюма, воздух наполняется добротной руганью. Пираты скалятся, чуя поживу. Почти у всех на поясах длинные ножи, мечи носит всего несколько человек. На мой деревянный поглядывают со смешками, но стоит посмотреть в их сторону, умолкают и отводят взгляд.
Последним на палубу вкатили несколько бочонков, помеченных красной краской. Грег проследил за моим взглядом и с ухмылкой пояснил:
— Иногда надо сжечь следы.
Мне выделили гостевую каюту, комнатушку, в которой я едва смог разогнуться. Вместо кровати — гамак с подушками и облезлым одеялом. Королевская роскошь по пиратским меркам. В углу брошено сено, возможно, прикрывает крысиную нору. В подтверждении догадки под сеном запищало и зашебуршилось. Я закатил глаза и бросил вещи в гамак. На столе, прибитом к полу, следы от удара ножом, словно пытались заколоть.
Пахнет старым деревом, но на удивление, без вони. Возможно, после пиратов у меня отбило нюх. Пол слегка покачивается, я совсем отвык от этого чувства. На верхней палубе зычно заорал капитан, толстый канат ударился о борт, и корабль пришёл в движение. Скопище древних досок, гвоздей и клея, устремилось в океан, влекомое течением.
Я выдохнул и опустился гамак, подтолкнув мешок с вещами, меч бросил на стол. Сначала боялся, что пираты окажутся оборванцами на лодке, едва знающими, как поднять парус. Однако, то, что они сохранили корвет и смогли на нём подняться по реке, говорит о многом. Пусть корабль в плачевном состоянии, но такой манёвр требует определённого мастерства и слаженности работы.
Корабль должен двигаться галсом, зигзагом, подставляя паруса ветру. В особо тяжёлых участках команда должна буквально тянуть корабль с берега.
Конечно, по дороге я видел речные порты, ведь реку используют как дешёвый торговый путь между несколькими королевствами. Но торговые суда были на вёслах, а товары в порт приходили обозами.
Как говорил Мика: никто не будет искать пирата на реке.
Корвет ускорился под стон сухой древесины. Скрип прокатился от мачт до самого киля. Я закатил рукав и поднял руку. В тусклом свете Тьма похожа на татуировку, десятки глаз распахнулись и посмотрели на меня. Без выражения. Я ей нужен, только чтобы спасти Ваюну. А она мне только для спасения дочери. Идеальный временный союзник.
Закрыв глаза, я ощутил присутствие Ваюны. Далеко, чудовищно далеко, но в то же время невероятно близко. Возможно чувство расстояния искажается из-за Тьмы. Ведь она одно целое, немыслимым образом протянувшееся от дочери ко мне. Словно верёвка, чья середина скрыта под водой.
Я потянулся через Тьму к дочери.
***
Ваюна проснулась от прикосновения. Корабль пугающе тих, а частички красного перца витают в воздухе, как красная пыль. Теперь в трюме она одна, пустая клетка лишь напоминает о трясущихся пленниках. Перед девочкой стоит деревянное блюдо с фруктами странного вида, заботливо разрезанными. Одни с мохнатой кожурой и нежной, как крем мякотью, другие в завитках и полные крошечных семян.
Пленница медленно села и коснулась плеча, на коже ещё чувствуется прикосновение. Возможно, сама сжала во сне. В трюме довольно одиноко, а ночью холодает.
Фрукты оказались сладкими, с кислинкой, что только усилила вкус. Ваюна вытерла пальцы об одежду, порядком износившуюся и порванную. Теперь в ней и не узнать принцессу. Впрочем, она себя такой никогда не ощущала. Всего лишь превратности судьбы. Ведь она готовилась занять место наставницы и врачевать селян или животину, до тех пор, пока сама не одряхлеет и не возьмёт на попечение сиротку. Круг должен замкнуться.
Увы, теперь всё в прошлом, и она немного жалеет об этом. Самую малость. Быть принцессой оказалось очень интересно, особенно выращиваться серебряные розы. Ну и шут, шут был забавный...
От мыслей отвлёк стук люка и яркий свет, заливший трюм. По лестнице спустился эльф в набедренной повязке, с ног до головы и кончиков ушей покрытый татуировками. Он процокал нечто и прицепил к ошейнику Ваюны новую верёвку. Старую срезал и кивнул на лестницу.
Подниматься было тяжело, обсидиановые осколки впились в шею до крови. Дыхание перехватило, а нос, отвыкший от свежего воздуха, забился странными запахами. Ваюна выбралась на палубу и невольно охнула, вдоль борта выстроились эльфы в украшенных перьями доспехах. Ветер покачивает самые длинные, а взгляды устремлены в пустоту. Корабль стоит на месте, и порывы ветра приносят звуки музыки и голосов. Горячий и влажный воздух, кажется тяжёлым, как кисель.
У сходен стоит жрец, и руки его обагрены кровью по локти. Плечи покрывает плащ из сырой кожи, и Ваюне совсем не хочется знать, чья она. Не хочется, но она понимает.
Жрец махнул рукой, и пленницу подтолкнули к сходням. Широкая доска опущена на пирс из массивных блоков, обтёсанных временем, волнами и умелой рукой. Сам пир тянется до площади, заставленной лотками и украшенную яркими цветами, нанизанными на верёвки. Играет музыка, на огромных шестах развеваются ленты всех цветов радуги. Вокруг них пляшет народ, эльфы с бронзовой кожей, одетые в пёстрые одежды со множеством украшений.
Пирс посыпают цветами, как совсем недавно дорогу отцу Ваюны. Только эти цветы яркие, будто впитали в себя всю радость мира. В толпе празднующих девочка заметила людей, самых обычных. Они подносят корзины с цветами, фруктами и странными, дымящимися трубками. Эльфы раскуривают их, совсем как Элиас, но запах совсем не табачный. Тот Ваюне нравился, а этот... более сладкий и оседает на глотке.
Встречающие вскидывают руки, разбрасывают цветы, а жрец идёт медленно, гордо задрав подбородок. Плащ липнет к спине и с него всё ещё капает кровь. Первый ряд встречающих пал на колени, распростёрся на камнях. Второй последовал примеру. Ваюне кажется, что воины толкаются перед собой волну из живых тел.
Глаза привыкли к яркому солнцу, и теперь она видит, что к площади примыкает густой лес. Странный, похожий на зелёную пену. Состоящий из переплетений причудливых деревьев и чего-то вроде ползучего плюща, только с огромными листьями. Меж зелени мелькают цветные птицы, перекрикивающиеся дурными голосами. Странные создания, покрытые короткой шерстью и похожие на детей с длинными руками, сидят на крышах и наблюдают за представлением.
Все взгляды пересекаются на Ваюне, и по коже девочки бегают колючие мурашки. В этих взглядах нет злости, кровожадности, только радость. Словно у родителей, что видят давно потерянную дочь. Вот только от этого ещё жутче и страшнее. Для чего она тем, кто ест собственных собратьев.
Мимо жреца пробежала эльфийка в одежде из двух полос, несущая корзину с красными плодами. Размером с кулак, они похожи на пузыри засохшей крови. Воины по очереди берут и с жадностью вгрызаются, светло-красный сок брызжет во все стороны. От него пахнет кровью. Ваюна запоздало узнала почки. Не приготовленные, а по виду только что вырезанные.
Воины вскидывают над головой надкушенные органы, и толпа радостно ревёт.
Жрец двигается через толпу, помазывая кровью всех желающих и одаряя широкой улыбкой. Люди затерялись среди эльфов, Ваюна мельком увидела свою ровесницу, что убегала, утирая слёзы.
Порт плавно перетекает в широкую улицу, вдоль которой громоздятся каменные дома. Через окна процессию провожают взглядами эльфы с выкрашенными охрой, красными волосами. Жрец на них не смотрит, никто на них не смотрит, а вот они сверлят Ваюну полными ненависти взглядами.
Впереди дорога упирается в ужасающе огромное здание — пирамиду. Перетекает в лестницу, что поднимается до самой вершины, плоской, как квадратный блин. Вдоль ступеней по обе стороны пробиты канавки, они же тянутся по каждому этажу пирамиды. Также у лестницы на каждом этаже стоит столб, покрытый жуткой резьбой лиц с высунутыми языками и клыками.
Почему-то Ваюне привиделся образ, как её поднимают на вершину и жрец вырывает её сердце. Ещё бьющиеся и брызгающее кровью. Она мелко затряслась, но поводок безжалостно дёрнули.
Жрец же свернул прочь от пирамиды, даже не посмотрев в её сторону. Дорога перевела через глубокий, как овраг, канал, выложенный полированным камнем. На дне безмятежно бежит река, а на её «берегах» женщины стирают одежду. Завидев процессию, они бросили работу и поднялись, молча наблюдая. Эльфийки и люди, одеты почти одинаково. Только на лодыжках человеческих девушек блестят кандалы, порой золотые.
«Да что здесь вообще происходит?»
Впереди ещё одна лестница, вниз. В низине, окружённой зелёными холмами, раскинулся город. Чудовищно красивый, чистый и неправильный. Не могут живые жить в столь идеально выверенных домах и улицах. С высоты видно, что город можно разбить на «плитки». В каждой несколько домов, а между ними квадрат с зелёной травой и деревом. Город на четыре части делят два канала, разбивая его на четыре «плитки». Плитка в плитке из множества плиток. В глазах начинает рябить, если всматриваться долго. В каждой «большой плитке» есть квадратный рынок.
На пересечении каналов стоит последний квадрат. В центре которого «дворец», как его назвала для себя Ваюна. За городом, который даже не окружён стеной, простираются бурлящие леса. Над которыми возвышаются несколько пирамид, похожих на ту, мимо которой прошла Ваюна.
По мере спуска они уходят из поля зрения, дома разрастаются, пряча бесчеловечную архитектуру. Жрец перестал улыбаться и теперь часто оглядывается, будто боясь, что пленница сбежит. Воины встали по обе стороны от неё, и чеканят шаг. Звук гулким эхо разносится над городом и опускается на крыши домов, как весенний гром.
На улицы высыпают горожане, а с главной улицы их оттесняют воины в кожаных доспехах без украшений. Ваюна с удивлением рассмотрела у них бронзовые мечи на поясах и длинные копья. Если так подумать, за всё путешествие она не видела никакого железа. Только кость, дерево и обсидиан. На поясе жреца вовсе покачивается нож из зелёного камня. На лезвии ещё осталась кровь.
Шагая по ступеням, девочка подняла лицо к небу, пронзительно голубому, даже без намёка на облака. Солнце похоже на раскалённый медный диск, что прибили прямо над головой.
— Где же это я? — Пробормотала она, впервые с момента похищения испугавшись, что отец не придёт.
Если вы хотите купить автору кофе и поддержать вдохновение, это легко сделать по этим картам:
Сбербанк: 2202 2036 2359 2435
ВТБ: 4893 4703 2857 3727
Тинькофф: 5536 9138 6842 8034
ЮMoney: 2204 1201 1716 4810