— Что за чертовщина?! — Екатерина остановилась, как вкопанная, на пороге своей комнаты, не веря своим ушам.
Анна Петровна, её свекровь, стояла на коленях возле открытого шкафа и ворошила вещи, перекладывая их в кучи на полу. Услышав голос невестки, она даже не обернулась, продолжая своё занятие.
— Катя! Наконец-то вернулась, — произнесла она как ни в чем не бывало, как будто это её квартира. — Я тут решила навести порядок. У тебя в шкафу такой хаос, непонятно, как ты вообще что-то находишь.
Екатерина медленно выдохнула, стараясь прийти в себя. День был ужасный — шеф был недоволен, клиент капризный, на дорогах заторы. А теперь еще и это.
— Анна Петровна, — она пыталась говорить спокойно, — какого черта вы делаете в моих вещах без моего согласия?
— Согласия? — свекровь наконец-то удостоила её взглядом, приподняв брови. — Я мать твоего мужа! Какое еще согласие? Я пришла навестить сына, а тут… — она обвела комнату рукой, — такой беспорядок!
Екатерина огляделась. В комнате был обычный порядок, разве что постель не заправлена с утра — они с Павлом проспали, собирались в спешке.
— Где Павел? — спросила она, не обращая внимания на нападки свекрови.
— В зале сидит, в телефоне копается, — Анна Петровна поморщилась. — Совсем от рук отбился мальчик. А ты… — она выпрямилась, держа в руках кофточку Екатерины, — ты совсем за ним не смотришь.
— Следить? — с удивлением произнесла Анна, глядя на свекровь. — За взрослым человеком?
— А кто же еще? — воскликнула Анна Петровна, всплеснув руками. — Жена обязана! Взгляни, — она указала на диван, — одежда разбросана как попало, носки валяются. А что в холодильнике? Готовые продукты и сладкая вода!
— Я работаю, — проговорила Анна с раздражением. — Не все могут себе это позволить.
— Вот как! — радостно воскликнула Анна Петровна. — Одна работа! А муж голодный. Как я вошла, сразу заметила — Павел мой совсем исхудал!
Анна закрыла глаза, стараясь не злиться. Павел действительно похудел в последнее время, но не из-за голода, а потому что начал бегать по утрам, когда нечего было делать на новой работе.
— Анна Петровна, — снова заговорила она, пытаясь быть вежливой, — Павел взрослый. Если он хочет есть, он сам себе приготовит. У нас, вообще-то, полно продуктов.
— Разве так говорит жена! — возмутилась свекровь. — Каждая уважающая себя женщина должна готовить для мужа! А ты что? Приходишь поздно, даже на кухню не заглядываешь. Павел мне все рассказал!
Анна сжала кулаки. Значит, Павел жаловался матери. Неудивительно.
— Я хотела бы поговорить с мужем, — сказала она, поворачиваясь к двери.
— Иди-иди, — махнула рукой Анна Петровна. — А я пока наведу тут порядок. Кто-то же должен следить за чистотой в доме.
Анна вышла из кухни, пытаясь успокоиться. В гостиной она увидела Павла, который сидел за ноутбуком, но не играл, а что-то читал в интернете. Услышав шаги, он обернулся.
— О, привет, — сказал он как ни в чем не бывало. — Как дела на работе?
— Прекрасно, — ответила Анна, скрестив руки на груди. — Особенно сейчас. Прихожу домой, а тут твоя мама перебирает мои вещи.
— Ну и что тут такого? — пожал плечами Павел. — Ты же знаешь мою маму.
— Знаю, — кивнула Анна. — Поэтому вопрос: почему ты ей это позволяешь?
— А что я должен сделать? — искренне удивился муж. — Запретить маме приходить к нам?
— Запретить копаться в моих вещах, например! — повысила голос Анна, но тут же замолчала, вспомнив о свекрови в соседней комнате. — И зачем ты ей на меня жалуешься?
— Я не… — начал Павел, но тут в комнату вошла его мать.
— Ну что, милые, поговорили? — спросила она с улыбкой. — Павел, я тут Анне объясняла, что нужно следить за домом. У вас тут такой беспорядок!
Анна посмотрела на мужа, ожидая, что он вступится за нее. Но Павел лишь виновато улыбнулся и почесал затылок.
— Мам, ну ты преувеличиваешь…
— Ничего я не преувеличиваю! — отрезала Анна Петровна. — Я мать, я вижу. Аннушка, — она повернулась к невестке с лицемерной улыбкой, — не обижайся, но тебе нужно лучше заботиться о муже. Смотри, он совсем осунулся! Павлуша, иди сюда, — она потянула сына за рукав, — дай я тебя обниму. Совсем исхудал без нормальной еды!
У Анны перехватило дыхание. Последние слова свекрови — «исхудал без нормальной еды» — стали последней каплей.
— Нормальной еды? — повторила она, чувствуя, как ее захлестывает гнев. — Анна Петровна, вам не кажется, что ваш сын сам может о себе позаботиться?
Анна Петровна обняла Павла, будто заслоняя от неминуемой опасности.
— Что значит «сам»? Он же мужчина! Мужчины не должны заниматься готовкой, стиркой, уборкой. Это дело женщины.
— Неужели? — Екатерина приблизилась, смотря прямо в глаза свекрови. — А вам известно, что ваш «сынок» уже второй месяц без работы? Что я тружусь по десять часов в день, чтобы оплачивать счета? Что я возвращаюсь домой совершенно измотанная, а мне еще нужно обслуживать взрослого мужчину?
Анна Петровна отступила, не ожидая такого отпора.
— Но это же… Это твои обязанности как жены!
— Мои обязанности? — Екатерина усмехнулась, и в этом звуке не было ни капли радости. — А его обязанности как мужа, значит, заключаются в том, чтобы сидеть дома, играть в компьютерные игры и жаловаться мамочке на нерадивую жену?
— Катя! — Павел наконец очнулся и попытался вмешаться. — Ты неправа. Я ищу работу.
— Ищешь? — Екатерина повернулась к мужу. — И как ты её ищешь, Павел? За компьютером, сражаясь в «Танки»? Или, когда жалуешься ей на меня? Может, расскажешь, сколько резюме ты отправил на этой неделе? Или сколько собеседований посетил?
Павел отвел взгляд, и этот жест сказал Екатерине больше любых слов.
— Вот видишь, Павлуша, — вмешалась Анна Петровна, — я же говорила, что она тебя не ценит! Совсем распустилась девица. В наше время…
— В ваше время женщины молчали и не смели перечить мужьям, я помню, — прервала Екатерина. — Но сейчас другие времена. И в этих временах ваш сын сидит у меня на шее, пока я нас обоих обеспечиваю. А вместо благодарности получаю упреки от вас и от него.
— Катя, — Павел наконец собрался с духом, — мама права. Ты действительно забросила дом. Посмотри, — он обвел рукой гостиную, — повсюду пыль, вещи не на местах.
Екатерина оглядела комнату. Да, возможно, здесь не было идеальной чистоты. На журнальном столике лежали журналы, на спинке дивана — плед, которым она укрывалась, смотря фильм после тяжелого рабочего дня. Но назвать это беспорядком мог только педант или… тот, кто ищет повод придраться.
— Послушайте, — Анна Петровна медленно набрала воздуха, стараясь взять себя в руки. — Ты, Павел, считаешь, что я никудышная хозяйка. Что я не слежу за домом. Что я не забочусь о тебе. Я правильно понимаю?
— Не то чтобы совсем никудышная, — пробормотал Павел, — просто могла бы и получше…
— Получше? — Анна Петровна почувствовала, как у нее перехватило горло. — Я встаю в шесть утра. Готовлю тебе завтрак. Еду на работу, где вкалываю до вечера. Возвращаюсь — и опять готовлю, убираю, стираю. А на выходных мы едем к твоей матери, потому что «она скучает». И я должна стараться больше?
— Ничего ты не готовишь! — вмешалась Екатерина. — Я сегодня заглянула в холодильник — одни полуфабрикаты! Разве это еда для мужчины?
— А что тогда, по-вашему, еда для мужчины? — Анна Петровна повернулась к свекрови. — Борщи и котлеты, которые готовите вы? Может, заберёте своего мальчика к себе? Будете кормить его домашними обедами, гладить рубашечки и носочки? А я хоть немного отдохну!
— Как ты разговариваешь с моей матерью? — Павел наконец-то проявил характер, но не в ту сторону, на которую рассчитывала Анна Петровна. — Немедленно извинись!
— Извиниться? — Анна Петровна не верила своим ушам. — Перед кем? Перед женщиной, которая заявилась ко мне домой, залезла в мои вещи и обвиняет меня в том, что я плохая жена? Ты в своём уме, Павел?
— В своём, — отрезал он, подходя к матери и обнимая её за плечи. — И это наш дом, а не твой.
— Вот как? — Анна Петровна скрестила руки на груди. — Напомни мне, кто владелец этой квартиры? Кому она перешла от бабушки? На чьи деньги был сделан ремонт? Ты здесь, дорогой мой, на птичьих правах. Ты и твоя мамочка.
Павел был явно обескуражен. Екатерина побледнела, а потом покраснела, и её губы сжались в тонкую линию.
— Значит, вот как ты заговорила? — прошипела свекровь сквозь зубы. — Выгоняешь нас? Своего мужа выгоняешь?
— Я просто констатирую факт, — Анна Петровна старалась сохранять спокойствие. — Эта квартира принадлежит мне. И я имею полное право решать, кто и как в ней живёт.
— Катя, — Павел попытался говорить уверенно, но получилось плохо, — давай успокоимся. Мама просто хотела помочь. Она же искренне…
— Искренне? — Анна Петровна усмехнулась. — Твоя мать с самого начала нашего брака пытается доказать, что я плохая жена. Она критикует всё, что я делаю. Она приходит в мой дом без приглашения и копается в моих вещах. И ты называешь это «искренне»?
— Ты никогда не испытывала теплых чувств к моей маме! — внезапно повысил голос Павел. — Вечно искала причины, чтобы избежать визитов, отказывалась от семейных праздников…
— Не испытывала? — Екатерина была поражена его словами. — Павел, я терпела твою мать целых пять лет! Я сохраняла приветливое выражение лица, когда она критиковала мои действия. Я не возражала, когда она переделывала все в нашем жилище. Я выслушивала ее нескончаемые наставления и упреки. А сегодня я вернулась с работы, утомленная и голодная, и обнаружила, что она роется в моих личных вещах! И после этого я должна ее любить?
— Ты эгоистична, — заявила Анна Петровна с обиженным видом. — Думаешь лишь о себе. А Павлуше сейчас трудно без работы, ему необходима поддержка и забота.
— А мне? — Екатерина пристально посмотрела на свекровь. — Мне не нужны поддержка и забота? Я работаю не покладая рук, обеспечиваю всем необходимым хозяйство, а в ответ слышу лишь упреки!
— Что ты говоришь? — попытался вмешаться Павел. — Я ведь помогаю по дому.
— Как ты помогаешь, Павел? — с усталостью спросила Екатерина. — Тем, что иногда, раз в неделю, выбрасываешь мусор? Или тем, что можешь включить посудомоечную машину, если я трижды тебя об этом попрошу?
— Все, довольно! — Анна Петровна шагнула вперед. — Я не позволю тебе так разговаривать с моим сыном! Он мужчина, он не обязан заниматься женской работой!
— А я не обязана содержать взрослого лодыря! — резко ответила Екатерина. — Знаете, Анна Петровна, я терпела вас только ради Павла. Надеялась, что он повзрослеет и начнет сам решать свои проблемы. Но сейчас я понимаю, что этого не произойдет. Вы воспитали не мужчину, а избалованного ребенка, который в тридцать лет бежит жаловаться маме, вместо того чтобы решать вопросы с женой.
— Да как ты можешь! — Анна Петровна возмущенно вскинула руки. — Дорогой, ты слышишь её слова? Это же оскорбление! Тебя! Меня! Скажи что-нибудь!
Павел растерянно переводил взгляд с матери на жену и обратно. Было видно, что он не знает, как себя вести. С одной стороны, его учили уважать старших, особенно мать. С другой — он понимал, что Екатерина во многом права.
— Кать, — наконец сказал он, — попроси прощения у мамы. Она все-таки старше, и…
— И что с того? — перебила Екатерина. — Значит, можно вытирать об меня ноги? Распоряжаться в моем доме? Указывать, как мне жить?
— Не стоит утрировать, — попытался успокоить ее Павел.
— Я не утрирую, — Екатерина покачала головой. — Я просто говорю правду. Твоя мать ненавидит меня, потому что я "украла" у нее любимого сына - тебя. А ты… Ты слишком слаб, чтобы сделать выбор.
— Выбор между кем? — Павел нервно усмехнулся. — Это смешно! Вы обе дороги мне, зачем выбирать?
— Нельзя усидеть на двух стульях сразу, — Екатерина посмотрела мужу в глаза. — Либо ты муж, либо сынок. Либо ты со мной, либо с ней. И мне кажется, выбор уже сделан.
Воцарилось молчание. Павел словно застыл между двумя женщинами, не решаясь сделать окончательный шаг.
— Нельзя ставить мужчину перед таким выбором, — произнесла Анна Петровна. — Это… Это недостойно!
— Недостойно? — усмехнулась Екатерина. — Знаете, что действительно низко? Приходить в чужой дом и устанавливать свои правила. Оскорблять женщину, которая делает все возможное для вашего сына. Вот это низко, Анна Петровна.
— Довольно! — внезапно крикнул Павел, и обе женщины удивленно посмотрели на него. — Хватит ссориться! Мы семья, должны поддерживать друг друга, а не…
— Семья? — перебила Екатерина. — Это не семья, Павел. Это нездоровая связь между тобой и твоей матерью, в которую я имела глупость попасть. Я больше не хочу быть частью этого.
Она подошла к окну, и взгляд упал на мерцающие огни ночного города. В этот момент в душе воцарилось странное умиротворение, словно решение, долго зревшее в её сердце, наконец-то обрело форму.
— Знаете что, дорогая маменька?! Забирайте своего великовозрастного сыночка и покиньте мою квартиру!
— Что ты себе позволяешь?!
— Я больше не могу выносить этот фарс. Устала быть и женой, и добытчицей, и прислугой. Устала чувствовать себя виноватой во всем, — произнесла Екатерина, поворачиваясь к ошеломленным родственникам.
— Катя, ты не понимаешь, что говоришь, — Павел шагнул к ней, протягивая руку. — Ты просто переутомилась. Давай поговорим завтра, когда улягутся эмоции.
— Нет, Павел, — она отстранилась от его прикосновения. — Именно сейчас я осознаю каждое свое слово. Пять лет я терпела присутствие твоей матери, ее постоянные упреки и критику. Пять лет я надеялась, что ты станешь более зрелым и начнешь защищать наш союз. Но ты не способен на это. Ты всегда на ее стороне, даже когда она не права.
— Это ложь! — возмутился Павел. — Я всегда стремился быть справедливым!
— Справедливым? — Екатерина отрицательно покачала головой. — Ты никогда им не был. Ты всегда боялся огорчить мамочку, даже если это причиняло боль мне. А я… Я слишком долго это терпела.
Анна Петровна, поняв, что ситуация выходит из-под контроля, решила смягчить тон.
— Катенька, милая, — она попыталась сделать голос более мягким, — ты, конечно, устала. Работа, дом — это все так тяжело. Может быть, нам просто нужно лучше понимать друг друга?
— Не стоит, — отрезала Екатерина. — Не нужно этих манипуляций. Вы прекрасно осознаете, что творите. С самого начала вы пытались разрушить мой брак. И вам это удалось. Примите мои поздравления.
— Что за бред! — воскликнула Анна Петровна, забыв о своем миролюбивом тоне. — Я всегда желала Пашеньке только самого лучшего!
— Разумеется, для Пашеньки, — кивнула Екатерина. — Не для нас, не для нашей семьи — для вашего любимого сына. И знаете, забирайте его. Он все равно никогда не был моим мужем в полном смысле этого слова. Он был и остается вашим сыном, который временно жил со мной.
Павел побледнел.
— Ты… Ты серьезно? Ты выгоняешь меня? После пяти лет совместной жизни?
— Не я тебя выгоняю, а ты сам сделал свой выбор, — устало ответила Екатерина. — Каждый раз, когда становился на сторону матери против меня. Каждый раз, когда позволял ей указывать, как нам жить. Каждый раз, когда жаловался ей на меня вместо того, чтобы обсудить проблемы со мной.
Она подошла к двери и открыла ее.
— У вас есть час на сборы. Остальное я упакую и отправлю позже.
— Ты не имеешь права так поступать! — возмутилась Анна Петровна. — Павел, скажи ей!
Но Павел молчал, глядя на жену растерянным взглядом. Кажется, до него начало доходить, что происходит.
— Кать, — произнес он наконец, — мы можем все исправить. Я найду работу, обещаю. Я буду больше помогать по дому. Мама будет реже приходить…
— Пашенька! — возмущенно воскликнула Анна Петровна.
— Слишком поздно, — Екатерина покачала головой. — Я дала тебе пять лет, чтобы стать мужчиной. Но ты решил остаться маминым сыночком. Это твой выбор. Теперь живи с ним.
Павел посмотрел на мать, потом на жену. В его глазах читалась растерянность человека, который впервые столкнулся с необходимостью принять сложное решение.
— Пойдем, Пашенька, — Анна Петровна взяла сына под руку. — Здесь нам не рады. Поживешь у меня, а там разберемся.
Екатерина молча наблюдала, как свекровь уводит ее мужа. В этот момент она не чувствовала ни злости, ни грусти — лишь облегчение. Словно тяжелая ноша, которую она несла годами, внезапно исчезла, и она могла наконец выпрямиться и свободно вздохнуть.
Дверь за ними закрылась, и Екатерина осталась одна в своей квартире. В своей жизни. Она подошла к шкафу, который так усердно «разбирала» свекровь, и начала аккуратно складывать разбросанные вещи. Впереди была новая глава — без упреков, манипуляций и чувства вины. И эту главу она начнет с наведения порядка — не только в шкафу, но и в своей жизни.