— Игорян, а ну поставь чё-нибудь нормальное, а то это не музыка, а тюленья возня! — заорал Саня из-за мангала, держа шампур, как дирижёрскую палку.
Я взял его телефон, валялся рядом на столе, весь заляпанный майонезом. Хотел просто в плейлист зайти. Свайпнул не туда. Экран мигнул — и галерея открылась.
Первое фото — Анька. Моя. В чёрном белье, на кровати. Улыбается. Волосы распущены, губы бантиком, глаза сверкают. Позирует. Как раньше мне, только я это лицо забыл уже.
Я сначала не понял. Перелистнул. Следующее — она же, уже без белья. Потом — с Саней. Голые, в обнимку, он её сзади за плечи держит, а она зеркало фоткает. Дата — две недели назад. Пока я в ночную работал.
Горло пересохло. Захотелось сожрать телефон, запить водкой и сдохнуть. Вместо этого я положил его обратно.
Сел. Молча.
— Игорь, шашлык норм? — Анька подошла, рукой по плечу. Я не ответил. Она как ни в чём не бывало села рядом с подругой, потянулась за вином.
Саня вывалил мясо на блюдо, довольный, красный как рак.
— Ну что, господа! — заорал он. — За друзей, за лето, за всё хорошее!
Поднял рюмку, и я поднялся тоже.
Не говорил ни слова.
Просто подошёл и втащил ему в лицо. Сильно. Он рухнул на лавку, подскочил, как ужаленный.
— Ты охренел, чёрт?! — заорал он, вытирая кровь с губы.
— Это ты у меня спрашиваешь, когда с женой моей под одеялом валялся, мразь ты сраная, — голос у меня был спокойный. Гораздо спокойнее, чем ожидал.
— Чё?! Ты чё несёшь, дурак?! — Саня попятился.
Я опять ударил. Не для разговоров приехал как оказалось.
— Ты чё творишь?! — Анька орала, подбегала, держала за руку.
— Отойди, — сказал я ей, глядя в лицо. — Тебя тоже касается. С тобой потом.
Её перекосило.
Саню начали разнимать друзья. Он что-то пытался сказать, но я уже не слушал. Сел в тачку и уехал. Ноги дрожали. Руки — нет. Руки были каменные.
Я приехал домой под вечер. Сигареты закончились, по дороге заехал в ларёк. Взял дешёвых, тех, от которых горло дерёт — как раз под настроение.
Квартира встретила тишиной. На кухне сырость, в раковине — её кружка с помадой. Рядом ключи. Я взял её рюкзак, вывернул всё на диван. Потом открыл шкаф. Сумка. Бельё. Туфли. Всё в пакет. Плюс косметика. Плюс фен. Всё, что её.
Поставил пакеты у двери. На стол положил паспорт, банковскую карту, вторую симку.
Сел. Закурил. Ждал.
Пришла через час. Постучала, как чужая. Я не ответил — открыл, когда она уже собиралась звонить.
Стояла в проходе, будто в душном лифте. Глаза красные, волосы растрёпаны, руки дрожат.
— Игорь… можно я скажу?.. — тихо.
— Говори, — сказал я, не глядя. — Только быстро. Вещи собраны.
Она прошла на кухню, встала в угол, как на суде.
— Я не знаю, что сказать… Я не хотела, правда… Всё как-то… внезапно. Он просто… поддерживал, ты всё время был занят, уставший, раздражённый…
Я кивнул. Медленно.
— Ты с ним сколько?
— Это неважно…
Я резко встал. Стул загремел по полу.
— Я не спросил, важно или нет. Я спросил: сколько?
Молчала.
— Сколько, Аня?!
— Месяц…
— Четыре недели. Тридцать дней ты ложилась со мной, а потом с ним? Или через день?
— Не всё так просто…
— Да нет, всё как раз просто, — перебил я. — Я работаю — а ты тра... Я покупаю продукты — он снимает с тебя трусы. Удобно же. Распределение труда.
Она попыталась подойти, я отшатнулся.
— Не надо, — сказал. — Не подходи ко мне.
— Я запуталась…
— Да не запуталась ты. Ты просто заранее решила, что я лох, а он — праздник. Только знаешь, в чём ты ошиблась?
Она молчала, только губу закусила.
— В том, что у него семья — только шашлыки и бабы. А у меня — когда грязь, быт и кредит. Ты выбрала, где весело. Только весело не каждый день. Иногда и срать некому в унитаз почистить.
Она всхлипнула.
— Игорь… Я не хотела так. Я запуталась… Я думала, ты догадаешься, скажешь что-то, как-то… остановишь…
— Ага, то есть это я виноват? Я должен был подойти и сказать: «Ань, не изменяй мне, пожалуйста»?
Она опустила голову.
— Ты чего ждёшь? Я тебя не выгоню со слезами. Не буду умолять, рыдать, трястись. Просто выйди.
— Куда мне идти?..
— Туда же, куда ты с ним шла. В баню, в бар, в кровать — какая разница. Только отсюда — вон.
Она постояла. Потом надела куртку. Взяла пакеты.
Уходила молча. Даже не хлопнула дверью. Как будто на цыпочках, чтобы не разбудить.
Я остался в тишине. Такая, что будто уши заложило. Только тиканье часов, да за окном кто-то собаку выгуливает — слышно, как ногтями по асфальту.
Сел на табуретку. Закурил. Не ел весь день — не лезло.
Пальцы воняли гарью и злостью.
Посмотрел в окно. Во дворе Санина машина. Он всё ещё не уехал. Или специально оставил — чтоб я знал: «я был тут».
Был.
Налил себе сто грамм. Без закуски. Выпил — даже не дёрнуло.
Тут, на кухне, я когда-то полку прибивал, а она угорала, как я с шуруповёртом маюсь.
На этом же подоконнике она мне жар на лбу меряла, когда с температурой лежал.
Сейчас ни полки, ни жару. Только дыра, в которую всё ушло — как в сливное ведро.
Я не ревел. Мне не 15. Просто сидел и думал: а что я ей дал такого, чтоб она осталась?
Усталость? Ночную смену? Храп и носки возле дивана?
А Саня — он дал ей выходной от всего этого. От меня.
Ну и хорошо.
Если человек от тебя отдыхает с другим — пусть отдыхает навсегда.
На следующий день выкинул кружку, которую она дарила. Купил себе новую. Большую. Чёрную. Мужицкую.
Сделал в ней чай. Без сахара. Горький, как жизнь.
Зато свой.
Подписка обязательно, чтобы не пропустить новые истории ✍️
Также мой телеграмм⬇️