Июнь. Суббота. Девять утра. Я выползаю из спальни, зевая и потягиваясь. Впереди — идеальный выходной. Никаких дел, никаких обязательств. Только я, кофе и новый роман Водолазкина, который я откладывал слишком долго.
Ставлю турку на плиту. Запах свежемолотого кофе медленно заполняет мою маленькую кухню. Солнце пробивается сквозь занавески, создавая на столе причудливые узоры. В такие моменты я особенно ценю своё одиночество. Тишина. Покой. Свобода распоряжаться временем только по своему усмотрению.
Звонок в дверь разрывает идиллию... Кто может прийти в девять утра в субботу? Курьер? Соседи? Шутки ради решаю открыть, не спрашивая.
Самая большая ошибка в моей жизни.
На пороге стоит мама моего бывшего мужа — Тамара Васильевна. Рядом с ней — её сестра Зинаида. А за ними — двое детей Зинаиды: Костик и Лариса, обоим около тридцати, но в глазах всё та же детская безответственность. Четыре чемодана и какие-то пакеты завершают картину апокалипсиса.
— Ирочка! — восклицает Тамара Васильевна с таким энтузиазмом, будто мы расстались вчера, а не три года назад после развода. — Золотце моё! Как же я соскучилась!
Я застываю с открытым ртом, не в силах поверить своим глазам. Мы не виделись с тех пор, как я ушла от Димы. Три года абсолютной тишины. И вдруг — это?
— Тамара Васильевна? — выдавливаю я. — Что вы...?
Но договорить не успеваю. Она обнимает меня с неожиданной силой, окутывая облаком приторных духов. За ней следует Зинаида, потом Костик, потом Лариса. Меня обнимают все, будто я давно потерянный родственник, а не бывшая невестка, с которой даже не попрощались после развода.
— Родная моя, пусти нас, пожалуйста, на пару дней! — говорит Тамара Васильевна, когда объятия наконец заканчиваются.
— На пару дней? — повторяю я, всё ещё не понимая происходящего.
— Домой в Тамбов не уехать — билеты не смогли достать — объясняет она торопливо. — А нам негде ночевать! Гостиницы все забиты из-за этого фестиваля. Помнишь, я тебе рассказывала, что Зина с детьми раз в год приезжает в Москву на обследование? Вот, как раз закончили, а сегодня должны были уезжать, но...
Её слова сливаются в неразборчивый поток. В моей голове крутится только одна мысль:
«Как они вообще меня нашли?»
— Тамара Васильевна, — прерываю я, — как вы узнали мой адрес?
— Димка сказал, — отвечает она, невинно хлопая глазами. — Ой, Ириш, ты не думай, он сопротивлялся! Говорил, что ты не обрадуешься. Но я ему сказала — что за глупости! Ирочка же золотце, она всегда была такая добрая, она не оставит нас на улице!
Дима. Ну, конечно. Предатель. Мы, вообще-то, поддерживаем вполне нормальные отношения — иногда созваниваемся, поздравляем друг друга с праздниками. Но выдавать мой адрес своей маме? Серьёзно?
Пока я размышляю над кровавой расправой над бывшим мужем, Зинаидины дети уже проталкивают сумки в прихожую. Лариса — высокая, худая, с вечно недовольным лицом — уже снимает сапоги. Костик — лысеющий, с намечающимся животиком — оглядывает мою квартиру с видом оценщика.
— А у тебя миленько, — говорит он тоном, который явно подразумевает обратное. — Ремонт сама делала?
— Я... — запинаюсь, всё ещё не веря происходящему. — Да, сама.
— Сразу видно, — кивает он с фальшивой улыбкой.
На кухне что-то шипит. Кофе! Я бросаюсь спасать турку, но поздно — чёрная жижа уже растеклась по плите. Идеальное начало дня рушится на глазах.
— Ой, всё с тобой ясно, — хохочет Тамара Васильевна, проходя на кухню. — Такая же растеряша! Помнишь, Зина, как она на свадьбе торт уронила? Прямо на платье тёте Шуре!
Они обе заливаются смехом, вспоминая мой позор восьмилетней давности. Я стою, вытирая плиту, и чувствую, как внутри поднимается волна раздражения.
— Тамара Васильевна, — произношу я максимально спокойно, — вы сказали на пару дней?
— Ну да, дорогая, — она усаживается за кухонный стол, как будто это её дом. — Как только билеты достанем, мы сразу уедем! Дня два-три, не больше!
— Три? — переспрашиваю я. — Но...
— Ирочка, неужели ты нас выгонишь? — в её голосе появляются драматические нотки. — После всего, что было между нами?
Между нами? Между нами был только её сын, которого я любила. И с которым развелась три года назад. С тех пор между нами — ничего.
— Нет, конечно, — вздыхаю я, проклиная свою неспособность сказать «нет».
— Вот и славно! — Тамара Васильевна хлопает в ладоши. — А я тебе такой борщ сварю — пальчики оближешь! Помнишь мой борщ?
Помню. И помню, как после него всегда болел желудок. Но сейчас это меньшая из моих проблем.
— Зина с Ларисой лягут в твоей спальне, — продолжает она, раздавая указания. — А мы с Костиком в гостиной. Я на тахте, он на диване. Ты же не против, золотце?
— А я? — вырывается у меня.
— Что — ты? — Тамара Васильевна смотрит непонимающе.
— Где буду спать я?
— А, ну... — она оглядывается, словно впервые задумавшись об этом. — У тебя же диванчик на кухне есть! Маленький, правда, но ты худенькая, поместишься!
Я смотрю на свой кухонный уголок — крошечный диванчик, на котором с трудом помещаются два человека сидя. Спать на нём? Серьезно?
— Или можешь с Зиной и Ларисой, — великодушно предлагает она. — В спальне. Втроем потеснитесь!
В моей спальне. На моей кровати. С двумя практически незнакомыми женщинами. Я чувствую, как внутри что-то обрывается.
— Я... — начинаю я, но Тамара Васильевна уже открывает холодильник.
— Господи, что у тебя тут? — восклицает она. — Одни йогурты да салаты! Вот поэтому ты такая худая и бледная! Никакого нормального питания! Костик! — кричит она. — Сбегай в магазин! Нам нужны продукты для борща!
Костик, который уже успел устроиться на моём диване в гостиной и включить телевизор, недовольно ворчит:
— Я только сел...
— Мы гости! — отрезает Тамара Васильевна. — Надо помогать хозяйке!
Я хочу сказать, что мне не нужна помощь. Что я не хочу борщ. Что я вообще не планировала принимать гостей. Но слова застревают в горле.
Лариса тем временем выходит из ванной с мокрыми волосами, замотанными в моё полотенце.
— Ир, а у тебя фен есть? — спрашивает она, будто мы лучшие подруги.
— В спальне, на туалетном столике, — механически отвечаю я.
Она удаляется в мою спальню, оставляя за собой влажные следы. Я замечаю на полу в ванной разбросанную одежду, тюбики с косметикой, мокрые следы повсюду.
Они здесь меньше часа, а моя квартира уже похожа на вокзал.
— Ирочка, — Тамара Васильевна вдруг оказывается рядом, прижимает меня к своей пышной груди. — Спасибо тебе, дорогая! Я всегда знала, что ты настоящая! Не то что эта... как её... с которой Димка сейчас встречается. Фифа крашеная! Не пустила бы нас, я уверена!
Я внезапно чувствую странную солидарность с неизвестной «фифой». Может, она просто умнее меня?
Следующие несколько часов проходят как в тумане. Тамара Васильевна захватывает кухню и готовит свой фирменный борщ, наполняя квартиру тяжёлым запахом тушёной капусты.
Зинаида раскладывает вещи в моей спальне, бесцеремонно двигая мои вещи в шкафу.
Костик занимает ванную на целый час, а потом долго ищет «нормальный» канал по телевизору, комментируя каждый щелчок пульта.
Лариса без спроса берёт мою косметику и рыщет в поисках «приличной» одежды, которую можно было бы «одолжить».
Я сижу на кухне, в углу, пытаясь читать книгу, но строчки расплываются перед глазами. Вдруг я ловлю себя на мысли — а что я делаю в собственной квартире? Почему я позволяю этим людям распоряжаться здесь?
— Слушай, а может…? — Тамара Васильевна подмигивает мне. — У тебя есть что-нибудь? Посидим, повспоминаем...
— Нет, — отвечаю я, и собственный голос кажется мне чужим — твёрдым, уверенным.
— Что — нет? — она удивлённо приподнимает брови.
— Ничего нет, — говорю я, поднимаясь. — И вспоминать нечего.
Тамара Васильевна обиженно поджимает губы.
— Ну и ладно. Я думала, ты обрадуешься нам...
— Обрадуюсь? — я чувствую, как что-то внутри меня ломается, высвобождая годами копившееся раздражение. — Вы ворвались в мой дом без приглашения. Заняли все комнаты. Используете мои вещи. Готовите еду, которую я не просила. И думаете, что я должна обрадоваться?
В кухне повисает тишина. Даже бурлящий борщ, кажется, притихает.
— Ирочка, — растерянно произносит Тамара Васильевна, — мы же как лучше хотели...
— Вы хотели как удобнее вам, — отрезаю я. — Не мне. Вы даже не спросили, могу ли я вас принять. Просто поставили перед фактом.
— А что нам было делать? — вступает в разговор Зинаида, появляясь в дверях кухни. — На улице ночевать?
— Позвонить заранее? — предлагаю я. — Спросить, удобно ли мне? Поискать гостиницу? Остановиться у друзей? У вас же наверняка есть и другие знакомые в Москве!
— У нас только ты, — драматически вздыхает Тамара Васильевна. — Мы всегда считали тебя почти дочерью...
— Нет, — качаю головой. — Вы никогда так не считали. Если бы считали, то не исчезли бы из моей жизни после развода. Не появились бы сейчас только потому, что вам негде ночевать.
— Так ты нас выгоняешь? — голос Тамары Васильевны повышается. — Родную свекровь? На улицу?
— Вы мне не свекровь уже три года, — говорю я спокойно. — И я вас не выгоняю. Я предлагаю найти другое место для ночлега. Сегодня.
В кухню заглядывает Костик:
— Что случилось? — спрашивает он с набитым ртом (господи, это же мои чипсы, которые я берегла для фильма вечером).
— Нас выгоняют, — сообщает она ему. — Ирина оказалась с гнильцой.
Я закрываю глаза и считаю до десяти. Не помогает.
— Я предлагаю вам собрать вещи и уйти, — говорю я, удивляясь собственному спокойствию. — Если хотите, я помогу найти недорогой хостел. Или могу одолжить денег на гостиницу.
— Денег? — Тамара Васильевна смотрит на меня, как на предательницу. — Ты думаешь, дело в деньгах? Дело в человеческом отношении! В доброте! В...
— В уважении, — перебиваю я. — В уважении к чужому пространству и времени. Которого вы не проявили.
В комнате повисает тяжёлая тишина. Лариса, появившаяся в дверях, переводит взгляд с меня на Тамару Васильевну и обратно.
— Что происходит? — спрашивает она.
— Собирайся, — неожиданно говорит Зинаида. — Мы уходим.
— Куда? — растерянно моргает Лариса. — Я только волосы высушила...
— В гостиницу, — отвечает Зинаида и поворачивается ко мне. — Ты права. Мы должны были спросить. Извини.
Я смотрю на неё с удивлением. Из всех людей в этой комнате Зинаида — последняя, от кого я ожидала понимания.
— Зина! — восклицает Тамара Васильевна. — Ты что, с ума сошла? Куда мы пойдём?
— Найдём место, — пожимает плечами Зинаида. — В конце концов, мы взрослые люди. Это не конец света.
Тамара Васильевна надувается, как воздушный шарик, готовый лопнуть.
— Ты... ты... — она задыхается от возмущения, глядя на меня. — Я Димке всё расскажу! Всё! Как ты с нами обошлась!
— Расскажите, — спокойно киваю я. — Он поймёт. И, думаю, извинится за то, что дал вам мой адрес без спроса.
Удивительно, но следующие полчаса проходят почти мирно. Зинаида и Лариса молча собирают вещи. Костик, ворча, отрывается от телевизора и идёт паковать сумку. Только Тамара Васильевна продолжает причитать и бросать на меня осуждающие взгляды, но даже она начинает собираться.
Я заказываю им такси и нахожу недорогой хостел в центре. Протягиваю Зинаиде деньги на первое время — она принимает их после короткого колебания.
— Извини ещё раз, — говорит она тихо. — Мы действительно не подумали...
— Ничего, — отвечаю я. — Бывает.
Когда такси приезжает, я помогаю им спустить чемоданы. Тамара Васильевна демонстративно отворачивается и не прощается. Костик и Лариса бормочут что-то невнятное. Зинаида пожимает мне руку и говорит:
— Ты молодец. Я бы так не смогла.
И они уезжают. Я возвращаюсь в квартиру, которая теперь кажется непривычно тихой. На кухне остывает недоваренный борщ. В ванной — беспорядок. В спальне — смятая постель и раскиданные вещи.
Я сажусь на диван и выдыхаю. Телефон звонит почти сразу. Дима.
— Привет, — говорит он виновато. — Слушай, извини за маму... Она вытянула из меня твой адрес. Угрожала...
— Всё в порядке, — отвечаю я. — Они уже уехали.
— Уехали? — удивлённо переспрашивает он. — Но мама звонила, говорила, что остановятся у тебя...
— Планы изменились, — говорю я и вдруг улыбаюсь. — Я научилась говорить «нет».
Пауза.
— Ого, — в его голосе слышится уважение. — Маме? Серьёзно? Она, наверное, в бешенстве?
— Она переживёт, — пожимаю плечами, хотя он не может этого видеть. — Как и все мы.
Мы ещё немного разговариваем — впервые за долгое время по-настоящему откровенно. Он рассказывает о своей новой девушке (той самой «фифе крашеной»), которая оказывается профессором лингвистики. Я рассказываю о своей работе, о планах на отпуск. Почему-то сейчас, после трёх лет раздельной жизни, нам проще общаться, чем когда мы были женаты.
Закончив разговор, я иду на кухню и выливаю недоваренный борщ. Открываю окно, впуская свежий воздух. Выбрасываю увядшие цветы, которые Тамара Васильевна зачем-то притащила с собой.
Потом иду в ванную и начинаю уборку. Вытираю потёки, собираю разбросанные тюбики, вешаю свежие полотенца. В спальне меняю постельное бельё, раскладываю вещи по местам. Каждое движение — как ритуал очищения.
Когда порядок восстановлен, я завариваю свежий чай, беру книгу и устраиваюсь на подоконнике — моём любимом месте для чтения. За окном шумит летний город, но внутри моей квартиры теперь снова тихо и спокойно.
Телефон звонит снова, когда я уже погружаюсь в книгу. Незнакомый номер.
— Алло?
— Ирина? — женский голос, немного неуверенный. — Это Зинаида. Я взяла номер у Димы... надеюсь, вы не против.
Я чуть не роняю чашку. Зачем она звонит?
— Да, я слушаю, — отвечаю осторожно.
— Я хотела сказать... — она делает паузу, подбирая слова. — Спасибо.
— Спасибо? — переспрашиваю недоверчиво. — За что?
— За урок, — её голос становится твёрже. — Я давно должна была научиться говорить сестре «нет». Сегодня... я поняла, что это возможно.
Я молчу, не зная, что ответить.
— Мы нашли гостиницу, — продолжает она. — Недорогую, но чистую. Тамара до сих пор дуется, но это её проблема. Костик с Ларисой пошли в кино. А я, кажется, впервые за много лет почувствовала себя... свободной.
— Рада за вас, — говорю искренне.
— Может быть... — она снова колеблется. — Может, мы могли бы как-нибудь выпить кофе? Без этого цирка.
Меня удивляет это предложение, но ещё больше удивляет мой собственный ответ:
— Да. Почему бы и нет?
Мы прощаемся…
Я возвращаюсь к чтению книги. Но не могу сосредоточиться. Мысли крутятся вокруг сегодняшнего дня. Этого нашествия и его последствий.
Говорят, родственники иногда сваливаются как снег на голову. Но никто не говорит, что делать с этим снегом. Можно позволить ему накрыть тебя под собой. А можно расчистить дорогу и идти дальше — по своему собственному пути.
Я выбрала второе. И, кажется, не только я.
Звонит домофон. Неужели они вернулись? Сердце на мгновение замирает.
— Да? — отвечаю с опаской.
— Ирина, это курьер. Доставка суши.
Я не заказывала суши. Хочу сказать об этом, но тут приходит сообщение от Димы: «Извини ещё раз за маму. Маленькая компенсация — ужин за мой счёт. Приятного аппетита!»
Улыбаюсь. Иду открывать дверь. В этот раз — с радостью.
Может быть, не все сюрпризы — плохие. И даже неожиданный снегопад может принести что-то хорошее.
Главное — не позволять чужому снегу засыпать твою собственную дорогу.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍